Прежде кафе было чьим-то домом, и мы сейчас стояли в гостиной. Ведущие в другие комнаты двери были сводчатыми проемами, будто кто-то выбил куски стен. И даже при этом тебя охватывала клаустрофобия. Люди толпились у бара в три шеренги, ожидая свободного столика. Веселый и улыбчивый народ забил помещение под завязку.
Из-за стойки вышла женщина, вытирая руки о полотенце, заткнутое под завязку передника. Она широко и приветливо улыбалась. И в руке несла пару меню.
Я хотела сказать, что нам не надо… но Ирвинг сжал мне руку выше локтя. Его пальцы дрожали от напряжения. Он держал меня за правую руку. Я повернулась ему сказать, чтобы он этого не делал, но меня остановило выражение его лица. Он смотрел на подходившую женщину так, будто у нее вторая голова выросла. Я повернулась и тоже посмотрела на нее. Посмотрела по-настоящему.
Она была высокая, грациозная, с длинными прямыми волосами густого рыжевато-осеннего цвета, отсвечивающими в свете ламп. Лицо слегка треугольное, подбородок, быть может, слишком острый, но лицо красивое. Глаза странного янтарно-карего цвета, точно под цвет волос.
А улыбка ее стала шире — просто губы раздвинулись. Я знала, кто передо мной. Ликантроп. Такой, который может сойти за человека, — вроде Ричарда.
Оглядев комнату, я поняла, откуда такое напряжение. Почти все веселые и радостные люди здесь — оборотни. Их энергия плыла в воздухе, как предгрозье. Я и раньше заметила, что толпа чуть слишком ребячливая, слишком громкая — но нет, это все оборотни. Их энергия бурлила и заполняла зал, маскируясь под энергию толпы. Я стояла у двери, и то одно, то другое лицо оборачивалось ко мне. На меня смотрели человеческие глаза, но взгляд их не был человеческим.
Это был изучающий, испытующий взгляд. Насколько я опасна? Какова я на вкус? Похоже на тот взгляд, которым Ричард изучал толпу в «Фоксе». Я почувствовала себя цыпленком на сборе койотов. И мне стало вдруг приятно от мысли, что я прихватила второй пистолет.
— Добро пожаловать в «Кафе лунатиков», мисс Блейк, — сказала женщина. — Я Райна Уоллис, владелица. Не пройдете ли вы за мной? Вас ждут.
Это все она сказала с улыбкой и теплым светом в глазах. Хватка Ирвинга на моей руке была почти болезненной.
Я наклонилась к нему и шепнула:
— Это у меня правая рука.
Он моргнул, глянул на браунинг и отпустил руку, тихо пробормотав:
— Ой, прости.
Райна подалась ближе, и Ирвинг вздрогнул.
— Ирвинг, я не кусаюсь. Пока не кусаюсь. — Она рассмеялась низким искристым смехом. Такой смех вообще-то для спальни или для шуток, понятных только своим. И от этого смеха изменились ее глаза и лицо. Она вдруг показалась сладострастнее, чувственнее, чем секунду назад. Экзотически заманчивой. — Маркуса не следует заставлять ждать.
Она повернулась и пошла между столов.
Я глянула на Ирвинга.
— Ты мне что-то хочешь сказать?
— Райна у нас самка альфа. Если надо кого-то по-настоящему больно наказать, это делает она. У нее воображения куда больше, чем у Маркуса.
Райна манила нас от дверного проема возле бара. Ее прекрасное лицо нахмурилось, став чуть менее прекрасным и куда более стервозным.
Я потрепала Ирвинга по плечу.
— Я не дам ей тебя тронуть.
— Не в твоих силах этому помешать.
— Там посмотрим.
Он кивнул — но не потому, что поверил — и пошел между столами. Я за ним. Какая-то женщина тронула его за руку, когда он шел мимо, улыбнулась. Она была примерно моего размера, очень элегантная, с короткими черными волосами, черным кружевом обрамлявшими тонкое лицо. Ирвинг пожал ее пальцы и пошел дальше. Ее большие и темные глаза встретились с моими — и ничего мне не сказали. Они улыбались Ирвингу, а ко мне были безразличны. Как глаза волка, с которым я столкнулась однажды в Калифорнии. Я обошла дерево — и увидела его. До тех пор я не понимала, что значит «безразличный взгляд». Светлые глаза смотрели на меня и ждали. Если я буду угрожать, он нападет. Если оставлю его в покое, он уйдет. Мне выбирать. А волку было абсолютно плевать, как обернется дело.
Я шла мимо столов, но у меня зачесалась спина между лопатками. Я знала, что если обернусь, увижу направленные на меня глаза почти всего зала. Их тяжесть ощущалась почти физически.
Подмывало повернуться и сказать «У-у!», но я этого не сделала. Было у меня чувство, что все они смотрят на меня безразличными нечеловеческими глазами, и видеть это мне не хотелось.
Райна привела нас к закрытой двери позади обеденного зала. Она распахнула ее и театральным движением руки пригласила нас войти. Ирвинг просто прошел. Я тоже прошла, но не сводя глаз с Райны. Я прошла так близко, что она могла бы меня обнять. Так близко, что при ее рефлексах она могла бы сделать со мной что хочет. Может быть.
Ликантропы — они быстрее обыкновенных людей. Это не фокусы с гипнозом, как у вампиров. Они просто лучше устроены. Я не знала точно, насколько это сказывается в человеческом виде, но, глядя в улыбающиеся глаза Райны, не была уверена, что хочу это узнать.
Мы оказались в узком коридоре. По обе стороны его были двери; сквозь стеклянное окно одной из них была видна морозная ночь, другая была закрыта.
Райна закрыла за нами дверь, прислонилась к ней. Даже не прислонилась, а привалилась, уронив голову и рассыпав волосы.
— Вам нехорошо? — спросила я.
Она сделала глубокий прерывистый вдох — и посмотрела на меня.
Я ахнула. Не смогла сдержаться.
Она была великолепна. Высокие лепные скулы. Глаза стали больше и сошлись ближе. Это была как будто ее собственная сестра — семейное сходство, но человек другой.
— Что это вы сделали?
Она снова рассмеялась тем же густым постельным смехом.
— Я — альфа, мисс Блейк. Я очень много могу делать такого, чего не может обычный оборотень.
Да, за это я могла ручаться.
— Вы передвинули собственные кости, намеренно — как самодельная косметическая хирургия.
— Молодец, мисс Блейк, вы правильно угадали. — Янтарно-карие глаза вспыхнули в сторону Ирвинга. — Вы все еще настаиваете, чтобы вот этот присутствовал на встрече?
— Да, настаиваю.
Она поджала губы, будто съела что-то кислое.
— Маркус велел спросить, а потом привести вас.
Она пожала плечами и отступила от двери. И была она на три дюйма выше. Надо было бы обратить больше внимания на ее руки. Они тоже переменились?
— А зачем эти скульптурные упражнения с телом? — спросила я.
— Та форма — моя дневная форма. Эта — настоящая.
— А зачем нужна эта маскировка?
— На случай, если придется делать что-нибудь… некрасивое.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});