дети были заняты большую часть вечера, так что я оказалась на пути в Лорел Фоллс.
Я подъехала к дому Гризза, наслаждаясь через открытые окна машины прохладным бризом и знакомым ароматом цветов апельсина. Солнце почти полностью зашло, и на улице похолодало. Гризз велел мне не ужинать, так что я решила, что он приготовит что-то, закажет еду на дом или отвезет меня в укромный ресторанчик.
Выйдя из машины и подойдя к его входной двери, я задалась вопросом, помнит ли он о своем приглашении. Стемнело, а на его крыльце не горел свет. Гараж закрыт, так что я не знала, стоит ли там его машина.
Я тихонько постучала и услышала, как залаял Рокки, а вслед голос Гризза, отдающего команду. Лай прекратился, открылась дверь, и от этого движения поток воздуха ударил мне в ноздри. Он. Его запах. Его чистый, терпкий аромат. Тот же одеколон. Тот же дезодорант, которым он пользовался всегда. Я не помню, чтобы он так благоухал на День Благодарения. У меня скрутило внутренности.
Он не произнес ни слова. Лишь шагнул в сторону, жестом приглашая меня войти.
Я вошла и вдруг остановилась, от осознания того, что увидела и услышала. Солнце село, оставив только теплый отсвет на западном горизонте, поэтому свет от потолочных окон был минимален, но при этом гостиная, кухня и столовая светились. Я окинула взглядом горящие свечи, небольшой столик, накрытый к ужину, соблазнительный аромат того, что готовилось у Гризза в духовке.
Я услышала, как он закрыл за мной дверь. Это был не ужин. Это была ловушка для соблазнения, каких я ещё не видывала. Из колонок лилась «Ночь вместе» автора Dr. Hook.
Как удобно.
Ну что ж, я собиралась внести ясность. Так же, как и больше двадцати пяти лет назад, в мою первую ночь в мотеле, сейчас я заранее дала ему знать, выпалив:
— Не знаю, как надолго я смогу остаться. У меня месячные и сильные спазмы.
Это было ложью. Фактически, после смерти Томми я отказалась от таблеток, и мой цикл стал настолько нерегулярен, что я была уверена, у меня предменопауза. Но Гриззу об этом знать необязательно. Почувствовав, что он подошел ко мне сзади, я повернулась к нему лицом, не скрывая своего отношения.
— Мне жаль, что ты неважно себя чувствуешь, милая. Хочешь заехать в другой раз или принести тебе что-нибудь из аптечки, чтобы снять спазмы? — И вид у него при этом был совершенно искренним.
Я фыркнула.
— Ты хочешь, чтобы я вернулась в другой раз, когда у меня не будет месячных? — Я прищурилась. — Сожалею, что ты приложил столько усилий, чтобы затащить меня в постель, а твой план не сработал.
Я махнула рукой на свечи.
Он выгнул бровь.
— Так ты считаешь, что я пригласил тебя для того, чтобы затащить в постель, а так как у тебя месячные, не хочу, чтобы ты оставалась здесь?
— Разве не за этим ты меня пригласил? Свечи, моя музыка, ненавязчиво играющая — с чего бы мне думать иначе?
Он усмехнулся.
— Твоя музыка играет, потому что в доме есть встроенная акустическая система, и я еще не разобрался, как переключить эту дурацкую станцию, на которую она настроена. По правде говоря, я даже не знаю, как выключить эту чертову хреновину.
Я скрестила руки на груди.
— Ладно. Допустим. А свечи?
— Электричество отключилось два часа назад. Я просто так зажег их. Думал, ты заметила, когда подъехала, что у меня не горел свет. И как я уже говорил, единственная причина, почему играет музыка — в доме есть небольшая резервная установка для системы сигнализации, и акустическая система каким-то образом к ней подключена. Музыка включилась сама по себе, когда батарея перезагрузила сигнализацию. Хорошо, что в доме есть газовая плита, иначе мне пришлось бы везти тебя куда-нибудь на ужин.
Я молча уставилась на Гризза, чувствуя, как вверх по лицу ползет жар. Мне что, снова шестнадцать? Я чувствовала себя инфантильной и глупой из-за этих обвинений и обсуждения месячных. Он не пытался соблазнить меня. Мне необходимо найти нору, чтобы в ней спрятаться, и это срочно.
— Как насчет того, чтобы я пригласил тебя куда-нибудь? Ничего роскошного. Какое-нибудь тихое и уединенное местечко.
Я сглотнула и отвела взгляд от него.
— Я подумала… я подумала…
— Я знаю, что ты подумала, детка. Все нормально. Я не виню тебя. Это и в самом деле выглядит как подстава, но это не так. Я говорил серьезно в День благодарения. Думаю, для тебя еще слишком рано. Я не хотел сегодня вечером от тебя ничего, кроме как насладиться трапезой и твоей компанией.
Я заверила его, что ему не обязательно вести меня в ресторан. Где-то на середине нашей трапезы свет включился. Мы вместе прибрались на кухне, задули свечи и расположились на диване. Рокки удобно устроился между нами. Я смотрела на мужчину, которого любила так много лет и спрашивала себя, не влюбляюсь ли я в него снова.
Внезапно горечь, которую я пыталась проглотить со дня смерти Томми, наконец-то показала свой отвратительный лик
Прежде чем смогла остановить себя, я выкрикнула:
— Я ненавижу это. Я просто ненавижу это!
Гризз недоуменно уставился на меня. Я встала и скрестила руки на груди. Затем принялась расхаживать туда и обратно, в то время как он просто наблюдал за мной и ждал объяснений.
— Со времени твоей казни… — я сделала паузу, чтобы одарить его полным сарказма взглядом, — моя жизнь перевернулась с ног на голову. Столько потрясений и ненужной нервотрёпки из-за этого дурацкого интервью. Новость о том, что Томми твой сын чуть не разрушила мой брак. Ты ведь знаешь об этом, да?
Гризз кивнул, неотрывно глядя на меня. Я отвернулась и вновь принялась вышагивать по комнате.
— Благодарение Господу, это оказалось неправдой, так что хорошо, что мы так и не рассказали обо всем Мими. Но дело не в этом. Я совсем не то пытаюсь сейчас сказать.
— Что ты пытаешься сказать?
— Я пытаюсь сказать, что еще никогда в жизни мне не приходилось находиться в таком состоянии, когда я не могу контролировать свои чувства, — замолчав, я сделала судорожный вздох. — Оглядываюсь на прошедший год — в одну минуту я тебя ненавидела, в следующую скучала по тебе, а потом обижалась на тебя. Я испытала весь спектр эмоций, и это так не похоже на меня, и совсем непривычно. Прибавь сюда скорбь после смерти Томми, и я… я просто ненавижу это чувство — неуверенности в том, кто я и чего на самом