При рассмотрении наречия мы упоминали теории частей речи, предложенные некоторое время назад Есперсеном и Ельмслевом. Эти теории в последнее время обычно игнорировались большинством лингвистов (ввиду общего понижения интереса к «понятийной» грамматике). С появлением возможности формализации разграничения между глубинной и поверхностной структурой в рамках трансформационного синтаксиса эти теории снова приобретают важное значение для общей синтаксической теории. Будучи основаны на фактах многочисленных языков, они уходят своими корнями в традиционную грамматику.
Мы непосредственно воспользуемся концепцией Есперсена, а не Ельмслева (хотя анализ частных проблем у Ельмслева несколько тоньше), однако терминологией Есперсена мы пользоваться не будем, ибо она расходится с тем смыслом, который придается некоторым терминам в других частях настоящей книги, что может привести к путанице понятий. Для Есперсена существительные — это категории первой степени; глаголы (включая «прилагательные») — это категории второй степени; а наречия — категории третьей степени. Понятие, названное нами «степенью», определяется в терминах комбинаторных свойств рассматриваемых категорий. Каждая категория модифицируется, в наиболее типичных простых структурах, категорией «более высокой» степени. Существительные модифицируются глаголами (включая «прилагательные»), которые являются, следовательно, приименными (adnominal) категориями; глаголы модифицируются наречиями, которые являются, таким образом, при-приименными (ad-adnominal) категориями; и наречия модифицируются другими наречиями. Для классификации частей речи (в любом языке из упоминаемых Есперсеном или Ельмслевом) требуется не более трех степеней, так как не существует крупной категории, функция которой заключалась бы в модификации категорий третьей степени.
Стоит отметить, что эта теория «степеней» хорошо поддается формализации в терминах категориальной грамматики (ср. § 6.3.1); фактически она имелась в виду на раннем этапе развития понятийного аппарата категориальной грамматики Лесневского и Айдукевича. Существительное является фундаментальной категорией; все другие части речи суть производные, сложные категории. Категории второй степени сочетаются с категориями первой степени (в соответствии с принципами правильности, которые Айдукевич назвал «синтаксической связностью») и образуют предложения (или «пропозиции»). Категории третьей степени сочетаются друг с другом и образуют категории третьей степени.
Ради типографского удобства введем цифровую систему обозначений категориального представления понятий «степени». (Цифры можно считать эквивалентными «дробным» выражениям, которые использовались нами выше при ссылке на категориальную грамматику.) Мы будем использовать 0 (ноль) для обозначения «предложения», 1 — «существительного», 2 — «глагола» (включая «прилагательное») и 3 — «наречия»; для указания на рекурсию будем пользоваться «штрихами», например: 3' («три штрих»), 3" («три два штриха») и т. д. На рис. 18 приведена структура непосредственных составляющих, лежащая в основе предложения типа Магу dances extraordinarily well 'Мэри танцует чрезвычайно хорошо', с использованием этих цифровых обозначений. Другая, эквивалентная ей запись такова: 0 (1+2 (2+3 (3+3'))). Читатель заметит, что эта система, по предположению, является ненаправленной: если нам дана сложная категория х, состоящая из пары фундаментальных или производных категорий, то мы можем «сократить» «знаменатель» (при «дробном» представлении) категории х с другой категорией у независимо от того, являются ли x и у смежными элементами в поверхностной структуре предложения, и независимо от порядка следования х и у в поверхностной структуре. При цифровом обозначении можно сказать, что 3' сокращается с 3 и дает 3, 3 сокращается с 2 и дает 2, а 2 сокращается с 1 и дает 0.. Категориальное представление глубинной структуры непосредственных составляющих
Рис 18.
В одном из предыдущих разделов мы указывали, что (двунаправленные) категориальные грамматики эквивалентны в слабом, но, вероятно, не в сильном смысле простым, контекстно-свободным грамматикам непосредственных составляющих (ср. § 6.3.7). Ни категориальные грамматики, ни простые грамматики непосредственных составляющих не обладают достаточной силой для всестороннего описания синтаксиса естественного языка. Это было доказано Хомским (и другими). Пока еще никто не построил трансформационную грамматику с базовым компонентом, который был бы описан не в терминах НС-структуры, а в категориальных терминах. (Более всего к этой концепции приближается аппликативная модель; но она обладает некоторыми чертами, которые затрудняют ее формальное сравнение с теорией трансформационного синтаксиса Хомского, и, кроме того, она пока еще не получила подробного фактического освещения.) Тем не менее понятие «степени» находит широкое подтверждение в традиционной теории частей речи и в практике применения этой теории к описанию многих языков мира. Примечательно, что многие современные работы целого ряда лингвистов (Лекова [60], Розенбаума, Филлмора и других), хотя и не самого Хомского, делают допущение о «категориальном» тождестве «глагола» и «прилагательного» в глубинной структуре английского языка. Вполне возможно, что дальнейшие исследования приведут к подтверждению точки зрения, согласно которой базовый компонент более адекватной (чем существующие) трансформационной грамматики английского языка будет включать «субкомпонент» с более «элегантной» формулировкой правил в терминах категориальной грамматики. Существуют, однако,другие свойства глубинной структуры, которые нельзя формализовать с помощью категориальных грамматик. Ниже мы и обратимся к рассмотрению этих свойств, используя наши наблюдения над вторичными грамматическими категориями и частями речи. Но сначала мы должны остановиться на мнимой неадекватности категориальных грамматик.
7.6.7. МНИМАЯ НЕАДЕКВАТНОСТЬ КАТЕГОРИАЛЬНЫХ ГРАММАТИК
Существует мнение, что для категориальных грамматик в отличие от грамматик непосредственных составляющих характерно одно серьезное нарушение принципа адекватности. Суть критики состоит в следующем. Категориальная грамматика признает «прилагательные» и «непереходные глаголы» членами одной и той же основной категории (например, beautiful и dance в таких предложениях, как Магу is beautiful 'Мэри красивая' и Магу dances 'Мэри танцует'), но оказывается неспособной установить связь между «переходными (транзитивными) глаголами» и «непереходными (интранзитивными) глаголами». На первый взгляд, это неотразимая критика. Но дело в том, что соотношение «переходных» и «непереходных» глаголов далеко не так просто, как это пытаются представить в современной трансформационной теории. Нам придется отложить этот вопрос до следующей главы (ср. разд. 8.2). Здесь мы хотим обратить внимание на столь же серьезную неадекватность формализации базового компонента в духе принципов, предлагаемых Хомским в его последних работах. Дело в том, что любое теоретически приемлемое решение для грамматики НС-структуры могло бы быть распространено и на категориальную грамматику; и тогда оно автоматически устраняло бы упомянутый выше недостаток. Поэтому обратимся к грамматикам НС-структур и посмотрим, как формализуются в них правила базового компонента трансформационной грамматики.
7.6.8. НЕАДЕКВАТНОСТЬ ГРАММАТИК НС-СТРУКТУР
Рассмотрим следующие правила:
(1) Σ → NP+Aux+VP
(2) VP → V+NP
(3) VP → V
(4) NP → T+N.
Предположив существование лексикона следующего вида:
N = {man 'человек', doctor 'врач', ...}
V = {examine 'осматривать', leave 'уезжать', ...}
T = {the, a, ...}
и необходимых правил для подстановки определенных элементов вместо Aux (с целью выражения времени, наклонения и вида) для приписывания числа существительным и для последующего отражения в структуре согласования глагола и субъекта, мы сможем с помощью указанных НС-правил НС-структуры порождать такие предложения, как The doctor examines the man 'Врач осматривает человека' (T+N+V+s+T+N) и The man leaves 'Человек уезжает' (T+N+V+s). В грамматике НС-структуры существуют различные способы формализации отношений между «переходными» и «непереходными» глаголами. Приведенный набор правил осуществляет эту формализацию, подводя и те и другие под одну основную категорию (V) и обеспечивая различие конкретных членов класса V (как мы будем считать) посредством приписывания им в лексиконе особого признака (в нашем примере не записанного), который показывает, может или должен рассматриваемый глагол иметь следующую за ним группу NP (ср. правило (2)). В этом сущность методики, разработанной Хомским в «Аспектах теории синтаксиса». (Первоначальная система, изложенная в «Синтаксических структурах», формализует отношение между «переходными» и «непереходными» глаголами совсем другим способом.)