Разграничение между стативными глаголами и глаголами действия применимо и к английскому языку. Как мы уже видели, в английском языке имеются определенные стативные глаголы, которые обычно не употребляются в прогрессивной форме (ср. § 7.5.7); в противоположность им большинство английских глаголов, свободно употребляющихся в прогрессивной форме, могут быть названы глаголами «действия». Это видовое различие между стативными глаголами и глаголами действия находит себе аналог и среди английских прилагательных. Большинство английских прилагательных стативны в том смысле, что, будучи употреблены в предикативной позиции, они обычно не сочетаются с прогрессивным видом (например: Магу is beautiful, но не *Магу is being beautiful). Но существует несколько прилагательных, которые при соответствующих условиях свободно употребляются в сочетании с формой прогрессивного вида (ср. Магу is being silly now 'Мэри сейчас ведет себя глупо'). Другими словами, стативность — это обычное свойство для класса прилагательных, но необычное для глаголов; не-стативность обычна для глаголов, но необычна для прилагательных. Сочетаемость/несочетаемость с прогрессивным видом коррелирует с некоторыми другими важными чертами английского синтаксиса: прежде всего, со способностью употребления в ответе на вопрос типа What did she do? 'Что она делала?', What is she doing? 'Что она делает (именно сейчас)?'. В качестве ответов на эти вопросы могут выступать как предложения Магу danced (that's what she did) 'Мэри танцевала (вот что она делала)', так и предложение Mary is being silly (that's what she's doing) 'Мэри ведет себя глупо (вот что она делает)', но не выражения *Магу knows Greek (that's what she does) 'Мэри знает греческий (вот что она делает)' и не *Магу is beautiful (that's what she does) 'Мэри красивая (вот что она делает)'.
Мы говорим для английского языка о «стативных глаголах» (и отличаем их от прилагательных) и о «не-стативных прилагательных» (и отличаем их от глаголов) потому, что видовая оппозиция стативности vs. не-стативности в общем случае совпадает, но в некоторых случаях вступает в противоречие со словоизменительными характеристиками, которым традиционно приписывается особо важная роль в определении частей речи. Однако если какой-то признак и коррелирует с понятийным определением глагола и прилагательного в терминах «действия» и «качества», то это именно видовая оппозиция.
7.6.5. НАРЕЧИЕ
Типичная традиционная дефиниция наречия звучит примерно так: наречие — это часть речи, которая выступает в роли модификатора (определителя) глагола, прилагательного или другого наречия либо обстоятельственного оборота.
По поводу этой дефиниции необходимо сделать, во-первых, некоторые терминологические замечания. В термине adverbum латинский префикс ad- (греческий epi-) можно перевести как 'присоединяемый к чему-либо и определяющий что-либо'. Но таков же смысл и термина «adjective» (греческое epithetos). Прилагательное считалось определением par excellence в традиционной грамматике: оно «присоединяется» к существительному и «определяет» его (и, по указанным выше причинам, в послеаристотелевский период оно рассматривалось как подтип имен). Прилагательное, следовательно, считалось именным определением (приименным элементом), а наречие — глагольным определителем (приглагольным элементом). Но в приведенной выше дефиниции наречия говорится об «определении» («модификации») как прилагательных, так и глаголов. Дело в том, что принцип употребления традиционного термина «adverb» (а также вообще дефиниции частей речи у Дионисия Фракийского и Присциана) неявно опирался на первоначальный более широкий смысл слова «verb». Иначе говоря, предполагалось, что «прилагательные» и «глаголы» (в более узком, современном смысле) должны входить в один и тот же основной синтаксический класс, что обеспечивало бы возможность описания их комбинаторных свойств по отношению к членам других основных синтаксических классов. Мы уже видели, что «прилагательные» и «глаголы» имеют много общего и что во многих языках (включая английский) их следует относить к одной и той же глубинной категории.
Во-вторых, по поводу приведенной выше дефиниции наречия надо заметить следующее: из нее следует, что наречие является рекурсивной категорией (гораздо в большей степени, чем другие части речи) в том смысле, что одно наречие может определять другое. Например, extraordinarily 'чрезвычайно' и well «хорошо' оба являются наречиями (степени и образа действия соответственно), выступая в предложениях типа Mary dances extraordinarily well 'Мэри танцует чрезвычайно хорошо' и Mary cooks fish extraordinarily well 'Мэри готовит рыбу чрезвычайно хорошо'; причем в эндоцентрическом обстоятельственном обороте extraordinarily well наречие well определяется наречием extraordinarily. Именно на основе этих комбинаторных возможностей в пределах простого предложения более тридцати лет назад Есперсен и Ельмслев построили свои теории частей речи (это было сделано ими независимо друг от друга и с определенными различиями, которые в контексте нашего рассмотрения можно игнорировать). Ниже мы кратко остановимся на их взглядах. Но сначала надо сказать еще несколько слов о наречиях.
В традиционной грамматике наречия составляют очень разнородный класс, и вряд ли какая-либо общая теория синтаксиса сможет объединить в одном синтаксическом классе все формы, которые традиционно считаются «наречиями». Мы ограничимся здесь рассмотрением наречий «образа действия» (представленных, например, словами well и beautifully в предложениях Mary cooks fish well 'Мэри хорошо готовит рыбу' и Магу dances beautifully 'Мэри прекрасно танцует').
Большинство наречий образа действия в английском языке (а также в некоторых других языках) отличны от «прилагательных», хотя морфологически и связаны с ними (ср. beautifully : beautiful). Более того, они трансформационно связаны с соответствующими прилагательными в целом ряде параллельных конструкций: ср. Магу is a beautiful dancer 'Мэри — прекрасный танцор': Mary dances beautifully 'Мэри прекрасно танцует'. Так как, скорее всего, между «наречием образа действия» и «прилагательным» нельзя усмотреть строгой парадигматической оппозиции, то их следует рассматривать как контекстно детерминированные варианты одной и той же «части речи». Присоединение наречного суффикса -ly (в английском языке) к «прилагательным» типа beautiful (и «подстановка» well вместо good) должно производиться посредством правил, превращающих глубинную структуру в поверхностную структуру предложений. Иначе говоря, «адвербиализация» означает модификацию одного глагола (в широком смысле этого термина) другим глаголом, причем модифицирующий глагол обычно, но не всегда (ср. smilingly 'улыбаясь' и т. д.) является «прилагательным». Не все «прилагательные» употребляются в «адвербиальных» позициях: ср. *The light shone greenly 'Свет светил зелено' и т. д. И наоборот, некоторые «прилагательные» употребляются как определения существительных только в конструкциях, трансформационно выводимых из структур, в которых «прилагательное» выполняет «адвербиальную» функцию: ср. a rapid movement 'быстрое движение' ← move rapidly 'двигаться быстро'. Но большинство «прилагательных» в английском языке на уровне глубинной структуры может выступать в качестве определителей и существительных и глаголов.
7.6.6. «КАТЕГОРИАЛЬНАЯ» ИНТЕРПРЕТАЦИЯ ЧАСТЕЙ РЕЧИ *
При рассмотрении наречия мы упоминали теории частей речи, предложенные некоторое время назад Есперсеном и Ельмслевом. Эти теории в последнее время обычно игнорировались большинством лингвистов (ввиду общего понижения интереса к «понятийной» грамматике). С появлением возможности формализации разграничения между глубинной и поверхностной структурой в рамках трансформационного синтаксиса эти теории снова приобретают важное значение для общей синтаксической теории. Будучи основаны на фактах многочисленных языков, они уходят своими корнями в традиционную грамматику.
Мы непосредственно воспользуемся концепцией Есперсена, а не Ельмслева (хотя анализ частных проблем у Ельмслева несколько тоньше), однако терминологией Есперсена мы пользоваться не будем, ибо она расходится с тем смыслом, который придается некоторым терминам в других частях настоящей книги, что может привести к путанице понятий. Для Есперсена существительные — это категории первой степени; глаголы (включая «прилагательные») — это категории второй степени; а наречия — категории третьей степени. Понятие, названное нами «степенью», определяется в терминах комбинаторных свойств рассматриваемых категорий. Каждая категория модифицируется, в наиболее типичных простых структурах, категорией «более высокой» степени. Существительные модифицируются глаголами (включая «прилагательные»), которые являются, следовательно, приименными (adnominal) категориями; глаголы модифицируются наречиями, которые являются, таким образом, при-приименными (ad-adnominal) категориями; и наречия модифицируются другими наречиями. Для классификации частей речи (в любом языке из упоминаемых Есперсеном или Ельмслевом) требуется не более трех степеней, так как не существует крупной категории, функция которой заключалась бы в модификации категорий третьей степени.