— Никто, — коротко ответил Солус, отвернувшись.
— Извините, — Ниа закусила губу.
— Со мной трудно говорить, правда? — произнёс он, смягчившись. — Приходится всё время подбирать слова, избегать многих тем.
— Извините, пожалуйста! Просто я волнуюсь, поэтому сначала говорю, а потом думаю.
— Да уж, ваше сознание — забавная вещь.
— Вы сейчас говорите, как… Как называется человек, который умеет читать мысли?
— Телепат?
— Вот-вот, как телепат.
— Нет, ни в коем случае. Если бы мне сейчас предложили способность читать мысли, я бы отказался.
— Вы считаете, я думаю о вас что-то плохое? — испугалась Ниа. — Я честно не обижаюсь на те слова!
— Я боюсь прочитать не ваши мысли.
— А чьи?
— Свои…
Ниа вопросительно посмотрела на него.
— Я снова говорю странные вещи?
— Я ничего не понимаю, — виновато протянула она.
— Вот и хорошо…
Он медленно пошёл по аллее.
Глава 34. Чувство без названия
В понедельник Ниа встала за несколько минут до того, как прозвенел будильник. Она погуляла с Хаски, ещё раз просмотрела конспект занятия и всё равно оказалась в столовой раньше всех.
Рейчел с Мэтом подошли к концу завтрака. Плюхнувшись на стулья, они сонно уставились в тарелки.
— Что с вами? — Ниа чуть не рассмеялась, увидев их лица.
— До трёх резались в «Монополию», — объяснил Мэт.
— Вдвоём?
Он отрицательно покачал головой.
— Мы Нубеса позвали и Майю, — протянула Рейчел. Майя была её ученицей, которую природа наградила прекрасной внешностью и, соответственно, массой любовных проблем.
— Хотя бы детей пожалели!
— Ничего себе дети! — фыркнула Рейчел. — Нубес, между прочим, старше тебя, а Майя творит такое, что тебе и не снилось!
— Ну, а Байри?
— А что Байри? Я сейчас кофе выпью и стану как огурчик! — пробормотал Мэт.
— Вообще это несправедливо, — сказала Рейчел Мэту. — Мы отдыхали, а теперь хотим спать. Она всё воскресенье работала, а сидит такая бодрая и довольная!
— Ладно, я пошла на занятие, приятного аппетита, — Ниа ушла из столовой, так и не узнав, совершило ли кофе чудесное превращение Мэта в огурец. Она была пока не готова обсуждать с друзьями причину своего бодрого и довольного настроения.
Три пары пролетели быстро. Вэле принёс фотографии Геммы, принадлежавшие его бабушке, и все перемены они разглядывали старый город. Столица почти не изменилась, многие здания были отреставрированы и даже отстроены заново, но, сравнивая их с оригиналами, Ниа не замечала большой разницы.
После уроков она ждала Мэта, который просил помочь сделать домашнее задание по языку Аин, но тот не пришёл. Видимо, действие кофе закончилось, и он уснул. Подумав, Ниа решила не проверять правильность своих предположений и занялась подготовкой к занятиям.
Ближе к вечеру недовольно засопел Хаски: «И сколько ты ещё собираешься сидеть? Я вообще-то гулять хочу!»
— Хорошо-хорошо, сейчас пойдём гулять, — сказала щенку Ниа.
По аллеям уже разлились сумерки. Казалось, они стекаются в долину со всех земель, расположенных вокруг. Девушка бродила между теней деревьев, пока не зажглись фонари.
— Хаски, скоро ужин. Я есть хочу! — жалобно протянула она.
Щенок сразу двинулся в обратный путь. «Еда — это святое!»
Около университета Ниа остановилась, заметив сидящего на скамейке Нубеса. Рядом с ним стояли два огромных чёрных пакета с мусором.
— Привет, Нубес!
— Здравствуйте, профессор! — выпалил юноша, вскакивая.
— Сиди, пожалуйста! Мы же не в классе, и я не твой преподаватель.
— Да, профессор, — он послушно опустился на скамейку.
— Как твои дела?
— Хорошо.
— Тогда почему у тебя такое лицо?
— Просто спать очень хочется…
Ну, Мэт! Сам спать завалился, а Нубесу ещё работать и работать!
— Ты с ними так долго не играй. Мэт от «Монополии» совсем голову теряет.
— О, нет! Я очень рад, что ваши друзья меня пригласили. Раньше ведь со мной почти никто не общался. Элафос и остальные ребята были первыми.
— Ты и сам можешь с кем-нибудь познакомиться, — попробовала посоветовать Ниа. — Ты ведь знаешь албалийский.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Когда приехал, не знал. Меня профессор Альгеди научил… — в глазах вдруг промелькнул испуг. Похоже, он рассказал то, о чём обещал молчать.
— Не волнуйся, я никому не скажу.
— Спасибо… Только вряд ли другие захотят общаться со мной, когда узнают, кто я, — грустно проговорил Нубес.
— А кто ты? — не поняла Ниа.
— Бенеташец.
— А, ты про это… Я уж подумала что-то плохое.
— Разве может быть хуже? — вздохнул юноша.
— Ну, если бы ты кого-нибудь ограбил или убил…
— Я ограбил миллиарды людей и миллиарды убил. Моя страна…
— Перестань…
— Они так думают. Я очень боюсь, мне кажется, все они следят за мной. И как только догадаются… они убьют меня! — его глаза залили страх и тоска. — Рано или поздно они найдут меня, нельзя ведь прятаться вечно.
— Нет, тебе точно нельзя столько играть в «Монополию»! — постаралась как можно беззаботнее произнести Ниа. — Что ты такое говоришь? Никто не собирается тебя убивать! Здесь люди, которые любят тебя!
— Мне так страшно… Когда я только приехал, я иногда не мог выйти из комнаты — боялся, что они узнают… Правда, после того как я стал жить с вашими студентами, все стали думать, что я из Матара. Но и сейчас мне иногда бывает страшно.
— Всем бывает страшно, Нубес, — ласково сказала Ниа. — Когда мне сказали, что я должна поехать в Университет языков и преподавать мой язык жителям другой страны, я так испугалась! И в поезде — я ехала и боялась. И перед тем, как идти на первое занятие боялась. И потом ещё много раз. А сейчас, знаешь, сколького я боюсь сейчас?
— Вы хороший преподаватель, — покачал головой юноша. — Вэле всё время про вас говорит. Какая вы хорошая.
— Ну… — смущённо пробормотала Ниа, — это он так… Я просто хотела сказать, что все мы боимся. Главное, не позволять страху победить нас.
— Я постараюсь… — протянул Нубес.
— Не грусти!
«Похоже, мне не удалось убедить его…» — печально подумала Ниа, поднимаясь по ступенькам университета.
Нубес ещё немного посидел на скамейке и поволок пакеты к контейнерам. Может, из-за усталости, а может, из-за чего-то другого настроение сегодня было ужасным. Ещё эта работа… Язык всегда давался ему с трудом, чтобы так говорить по-албалийски, ему пришлось в буквальном смысле заниматься ночами, а бенеташский оказался намного сложнее… Но сейчас его беспокоила не работа.
Этот юноша появился в середине лета. Игни Ультор — так называли его другие. Нубес не знал, какой язык он изучает, а спросить боялся. Раньше Игни не замечал его, но с тех пор, как Элафос уехал, юноша внимательно приглядывался к Нубесу, и его глаза становились всё более красными.
— Глупости, не смотрит никто на тебя, — пробормотал он, швыряя пакеты в контейнер.
Но возвращаться в университет не хотелось.
— Надо закончить на четвёртом этаже, — от одиночества он научился говорить с самим собой.
Обычно Нубес начинал уборку с пятого этажа, чтобы к концу дня, когда совсем устанешь, не нужно было подниматься. Но сегодня ему так хотелось спать, что он начал снизу.
— А теперь давай, вот, иди.
Как и профессор Вирго, он всегда выбирал лестницу. Нубес не знал, почему она боится лифта, его же пугала возможность оказаться в закрытом помещении наедине с кем-то. Заместитель ректора, конечно, ругался, мол, нечего тащить мусор через все пролёты, но Нубес неизменно выбирал лестницу.
Поднявшись на четвёртый этаж, он дошёл до поворота, когда услышал позади быстрые тяжёлые шаги.
«Чего ты испугался? Мало ли людей ходит…»
Шаги стали медленнее. Потом Игни остановился и спросил, пристально глядя в его глаза:
— Ты ведь не из Матара, да?
Нубес попятился.
Игни резко схватил его и прижал к стене: