А ты до сей поры еще живой, р-ра, странно! Не вздернули тебя, как обещали, даже в мешок — и то не нарядили. Но это, конечно, не зря. Скорей всего, это просто отсрочка. Наверное, у них тут что-нибудь такое приключилось, что им без тебя никак не обойтись. А кто ты для них? Ты колдун. Да, видно, так оно и есть. И ладно! Так что лежи, колдун, и не волнуйся, жди: придут они и вытащат тебя отсюда, и что прикажут, то и сделаешь. А что, разве не так? Ты ведь давно уже на все готов, ничем тебя не остановишь — ни логикой, ни совестью, ни…
Тьфу! Вай Кау говорил:
— Не бойся! Бояться нужно было в первый раз. А во второй и в третий это уже традиция, а традиции нужно соблюдать. Вот, скажем, я…
Р-ра! Подошли они! У люка возятся. И вот сейчас, и вот сейчас…
Открыли! Геза и Лихтан, а третий… как его?.. забыл. Геза склонился к люку и окликнул:
— Эй! Жив?
Рыжий в ответ только оскалился. Геза сказал:
— Лихтан!
Лихтан спустился вниз и развязал веревки. Рыжий вскочил, расправил кости, потянулся и тотчас же полез наверх. Лапы дрожали, в горле пересохло: вот, думалось, сейчас…
И вот он, твой заветный Остров — в каком-нибудь десятке лэ от корабля, не более, то есть совсем недалеко — а ничего на нем не рассмотреть! Он словно весь горит, сияет, светится, он словно и действительно из золота, высокий и отвесный столб в сто или даже больше ростов!..
А смотреть на него невозможно, слезятся глаза. Рыжий зажмурился и отвернулся. Геза сказал:
— Вот так-то, штурман. Нравится?
Рыжий пожал плечами. Геза опять сказал:
— А зря болтали, что магнитный. Откуда быть магниту? Он ведь не железный! — и тут же толкнул Рыжего в плечо: — Пошли!
— Куда?
— В каюту. К адмиралу. Пошли, я говорю!
Пошли. Да, так оно и есть, злобно подумал Рыжий, это Вай Кау все устроил. Сперва прикинулся слепым, потом ушел как будто бы на переговоры, а сам тем временем уже все для себя решил, предал тебя! А ты, глупец…
Тьфу! Пропади оно все пропадом! Взошли на ют, опять спустились вниз по трапу, Геза с услужливым поклоном открыл дверь в каюту, Рыжий вошел в нее…
Р-ра! Р-ра! Вот уж чего не ожидал — Базей, закинув стопу за стопу, сидел в просторном адмиральском кресле и курил, пускал дым кольцами. И был на нем серебряный жилет, в ухе серьга, на шее полосатый шарф, даже очки — и те надел. Вот только стекла из них выдавил. Рыжий сглотнул слюну, зажмурился, опять открыл глаза — видение не исчезало. Мало того:
— Ну, как? — нагло спросил Базей. — Смотрюсь?
Рыжий не смог ответить. Базей самодовольно облизнулся и сказал:
— Ты чем-то опечален? Нет? Тогда садись. Там, прямо у двери. А то еще натопчешь!
Рыжий не спорил, сел на табурет. Базей опять заговорил:
— А повезло тебе! Вот, жив, здоров. А Вай еще вчера ушел на корм. Да-да! Он думал всех нас одурачить, прикинулся слепым. Но Океану что слепой, что зрячий — безразлично. Ему что нужно? Уважение. Вот мы Океан и уважили — мы ему адмирала на корм запустили. И сразу что? Да, угадал. И сразу свет на горизонте. Ну, каково?
Рыжий отвел глаза. Вот, значит, как оно все обернулось! Вай Кау и не думал тебя предавать, Вай Кау думал…
— Да, — продолжал Базей. — Вай славно умирал — по-адмиральски, на шкафуте. Никто не верил, что умрет, все говорили: «У него есть Слово, его, не зная Слова, не возьмешь!» Ты представляешь? Тогда я им сказал: «Ладно, будет вам слово!» И научил стюарда. И он пришел сюда и рассказал — ты это слышал — про семерых гребцов, про марсовых, про горлом кровь. И Вай поверил, р-ра, перепугался! Я выманил его, глупца, и он пошел. А наши собрались уже и ждали. И вот только он встал — вот так вот, важно, грозно перед нами, и лапы заложил, и поднял голову, горло открыл… Как я его х-ха! Он рыкнуть даже не успел! Упал, очки разбил. Вот, видишь, я теперь в каких! Ведь некрасиво, да?
Рыжий молчал. Потом сказал:
— Красиво! — и, снова помолчав, спросил: — А как же по доске его?
— А по доске его уже потом. В мешке, холодного, когда уже стемнело. Я им сказал: «Монеты больше нет, это хороший знак. Теперь не станет адмирала — и это тоже…» Х-ха! Ну, ты только представь! Я сам того не ожидал — он еще только в воду плюхнулся, мешок еще не потонул, а пузырем торчал… А уже закричали: «Звезда!» Ты представляешь, а? Ну разве тут не станешь суеверным? Вот я и говорю: он хорошо ушел, по-адмиральски, себя не пожалел и нас сюда привел. Ведь так же?.. Так! И еще как! И теперь твой черед!
Рыжий поморщился. Нет, это был не страх, а просто гадливость, досада. Базей же рассмеялся и воскликнул:
— Ты чего это уши прижал? Не бойсь, доски тебе еще не будет. Пускай пока что адмирала переварят. А мы тем временем… Видал его?
— Кого?
— Остров, что же еще. Так не магнитный он! Но зато золотой. А может, и не золотой, а это просто кварц так блестит. Вот ты, ученый, что на это скажешь? Бывает, чтобы так кварц блестел?
— Бывает.
— Ну вот! И я им всем о том же! И, значит, вот… — и боцман загасил сигару, сплюнул. — Вот, значит, будет так! Ты к ним пойдешь, на Остров. Тебе это как раз, ты Тварью меченый. Вставай!
Рыжий сидел.
— Ты что, не слышишь?!
— Слышу. А ты про Тварь давно узнал?
Базей ощерился, губами пожевал…
— Н-нет, — выдохнул, — не сразу. Но то, что ты нечист, я это еще в Доке понял. И я тогда все вокруг тебя, вокруг тебя… Но нич-чего не вынюхал! Тогда… Решил рискнуть. А было это сразу после шторма. Призвал стюарда и велел…
Базей вдруг замолчал, подумал и спросил:
— Как искровик устроен, знаешь?
— Знаю.
— Так вот. А есть еще слухарь, штука и вовсе редкая. Когда распотрошат те самые жемчужины, то после них остаются створки. Или уши. Тогда берешь одну из них и… Да! Ну, подробности тебе будут неинтересны. А дальше так: берешь один слухарь и прячешь его вот сюда, за пазуху, а второй отдаешь стюарду, и он несет его к вам в каюту и незаметно прячет… Вот сюда!
Базей пошарил под столешницей и с треском оторвал, и показал, и повертел перед собой створкой ракушки — она и действительно была чем-то похожа на ухо, — а после вновь убрал ее на место и сказал:
— Вот так я и узнал про Тварь. Еще вопросы есть?
Рыжий молчал. Р-ра, надо же! Вот как оно все глупо получилось! Вас, избранных, напыщенных, поддели косари. И как! Да просто-напросто подслушали и подошли, как к двум тетеревам — и одному из вас уже скрутили голову; ты прежде сам так делал, и не раз, Хват научил, Хват приводил тебя на ток, весна была…
Пусть так! Но ты зато все же успел увидеть Остров; мало того, тебе велели, чтобы ты теперь…
Р-ра! Все равно теперь! Грязь, ложь. И Остров — ложь. Или видение…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});