Питер столько думал об этой ситуации. Он почти перестал спать, похудел, стал весь дерганный. Но что же ему делать? Бежать он не мог. Что скажут его друзья, если войну вдруг выиграет Орден? Трус, трус, трус…
Но в том-то и дело, что Питер не верил в победу Дамблдора. Он чувствовал, боялся, знал, что победит Темный Лорд. И чем больше он думал об этом, тем больше понимал, что выход был только один.
Он так не хотел погибать… Ему всего двадцать… О будущем нужно заботиться заранее. Друзья… Они не всегда будут рядом. А именно этого он всегда боялся.
*
Ремус хлопнул дверью, сбежал по занесенной снегом дорожке, распахнул калитку и стремительно зашагал к окраине города. Конечно, он мог аппарировать и отсюда, но, погруженный в свои мысли, он шел вперед.
Обогнув холм, он вдруг почувствовал толчок в спину и, потеряв равновесие, свалился в сугроб. Отплевывая снег, он перевернулся на спину, на ходу пытаясь достать палочку, но огромный черный пес придавил его лапами к земле, угрожающе зарычав. Рем без сил откинул голову на снег, прекратив сопротивляться. Но тот все также упирался лапами ему в грудь, обиженно буравя синими глазами.
- Сириус, прекрати! - воскликнул он, спихнув с себя пса, и тот покорно сел в сугроб рядом, превращаясь в человека. Сириус прикрыл лицо рукой, опершись на одно колено. Ремус выпрямился, вяло отряхивая снег с плеч.
- Рем, я так устал от всего этого… - глухо пробормотал Блэк, качая головой. - Ты скотина! Я не могу так, понимаешь? Я же живой человек, блять…
Ремус растерянно посмотрел на него. Нет. Зачем? Ну к чему ему сейчас еще и истерика Сириуса? Это было просто нелепо - очередное выяснение отношений здесь, сейчас… Зачем?!
- А я не хочу говорить об этом сегодня, - твердо проронил он, пытаясь встать, но Сириус быстро схватил его за мантию и силой дернул на себя, заставив упасть обратно в сугроб. Он пристально вглядывался в лицо Ремуса, словно ища там что-то - намек, черту, движение, что угодно, ведомое ему одному.
- Скажи мне, что ты меня помнишь… помнишь, как я тебя! Скажи мне, что думаешь обо мне, так же, как я, постоянно! Скажи мне, ради Мерлина, что все еще меня любишь! - шептал он ему, стискивая воротник его мантии.
Ремусу хотелось закричать. Почему он пристает к нему с этими глупостями? Неужели неясно, как все это мелочно, неважно, нелепо до крайности! Любовь - не любовь, все это не имеет значение, важна только человеческая жизнь. А имеют ли вообще убийцы право на что-то? Как может он сейчас бормотать о своих чувствах, когда он и жить-то как прежде просто не в состоянии?
- Пусти меня! - выкрикнул он, оттолкнув Сириуса в сторону. Тот ошеломленно уставился на него, в глазах заплескалась обида. Рем вскочил на ноги, поскользнулся, но сохранил равновесие.
- Не имеет это уже значения! Не имеет! - простонал он. - Ты просто не понимаешь еще этого… Ты не знаешь ничего!
- Ну скажи мне! - рявкнул Блэк, мгновенно поднимаясь из снега. - Ты не пишешь, не появляешься! Ты разлюбил - почему же не скажешь прямо?! Почему тебе так нравится меня мучить?
- Да пошел ты к дементору со своей любовью! - заорал Рем, с силой пихнув его в грудь. От неожиданности Сириус снова упал в снег, а Ремус мгновенно аппарировал, оставив его одного на окраине деревни.
Он не знал, сколько просидел так на снегу - холода он словно не чувствовал. Как-то все это… было не правильно. Да и Ремус был сам не свой. «Ну что за отговорки! Неужели так трудно принять правду?» - внутренний голос был ядовит, но прав, черт возьми, прав, как всегда! Он его больше не любит - все логично, ясно, понятно. Полгода назад он шептал ему нежности, двигаясь с ним в одном ритме, и он верил ему, черт возьми. Но за эти месяцы могло произойти что угодно - и произошло! Ведь Рем сегодня был совсем другой… Отстраненный, холодный, грубый… «Он не обязан был любить тебя вечно!»
И это правда.
Сириус встал и аппарировал в ставший таким знакомым в последнее время паб в Лондоне. Напиться? Почему бы и нет? Люди так и поступают, когда их бросают худощавые ублюдки с янтарными глазами. «Как ты наивен, Сириус, сидел и ждал его, как верный пес…»
- Я и есть пес… - засмеялся Блэк, с горечью уткнувшись лицом в согнутый кулак, он сидел за стойкой бара, и его знакомый, бармен Томас, всегда знал, когда нужно подлить еще бренди, что он и сделал сейчас. Сириус выпрямился и, кивнув ему, отпил больше половины разом.
Задание, задание… Было ли вообще это задание или Дамблдор по его просьбе морочил им всем головы? Решил отдохнуть от них всех, вот и смылся - черт его знает куда… Но так просто не бросают друзей. Не бросают любимых! У него кто-то есть… Сириус вцепился в край стойки, чтобы не упасть с высокого стула, озаренный этой мыслью. Ну конечно… Муни кем-то увлекся и все они стали ему не нужны! А вдруг он увлекся Пожирателем? Тогда понятна заинтересованность Дамблдора, наверняка Рем спит с этим ничтожеством и тянет из него информацию!
Выстроенная теория показалась ему сейчас донельзя правдоподобной. Он гневно вскочил на ноги, шатаясь, и даже всерьез вознамерился тотчас же найти этого предателя и вытрясти из него всю правду. Он двинулся к дверям и выбежал на свежий морозный воздух, который его слегка отрезвил. Сириус дошел до перекрестка, доставая сигареты из кармана. Теперь холод ощущался. Он застегнул кожаную куртку до воротника, но его морозило. Огонек зажигалки опалил пальцы. Нужно куда-то зайти, согреться. Возвращаться к Лонгботтомам он даже не подумал, не хватало еще там ловить сочувственные взгляды Поттеров. Но и аппарировать сейчас в свою пустую квартиру, ему совсем не хотелось. Рождество… Как было бы прекрасно воссоединение в Рождество… Наверное, он бы еще больше полюбил этот праздник, который стал ценить только на пятом курсе. Но теперь он будет вести отсчет каждый год, сколько еще минуло с того времени, как его бросили.
Стало больно. Он знал от боли только одно верное средство - забыться.
Дальнейшее он помнил урывками - бары, пабы, клуб, в который он когда-то мечтал затянуть Рема… Танцующие юноши, мужчины в коже… Громкая музыка и чертовски хорошая выпивка… И тот мальчик… Да-да, этот мальчик… Хрупкий, русоволосый… Он так напоминал ему Ремуса… Он смотрел на Сириуса почти так же, как тот, с восхищением и желанием, пусть там не было любви и нежности, снисходительности и мягкой иронии… Но это сейчас было не важно…
- Как тебя зовут? - Сириус чуть щурился от дыма, он перестал считать выкуренные сигареты сегодня. Да кому это вообще было нужно? Кому какая разница, сколько он выпил…
- Впрочем, это неважно, - лениво перебил он что-то отвечающего юношу. - Я буду звать тебя Муни…
- Какое смешное имя, - мальчик так пленительно краснел. Совсем как он когда-то…