хватит, не плачь, – сказала она. – Надо поскорее накрыть на стол.
– Накрыть на стол, мисс? – спросила Бекки, оглядываясь. – А что на него постелить?
Сара обвела глазами чердак.
– Да вроде бы нечего, – сказала она, усмехаясь.
И вдруг увидала на полу красную шаль Эрменгарды.
– Ах нет, шалью! – вскричала она. – Я знаю, Эрменгарда не рассердится. Это будет такая чудесная красная скатерть!
Они выдвинули старый стол на середину комнаты и накрыли его шалью. Красный цвет – такой тёплый и нарядный. Комната словно ожила.
– Вот бы ещё красный ковёр на пол! – воскликнула Сара. – Давай представим себе, что он лежит здесь.
И она окинула голые доски пола восторженным взглядом. Ковёр уже лежал на полу.
– Какой он толстый и мягкий! – сказала Сара и тихонько засмеялась знакомым Бекки смехом. Она подняла ногу и осторожно попробовала что-то, лежащее на полу.
– Да, мисс, – отвечала Бекки сосредоточенно и серьёзно. Она всегда относилась серьёзно к Сариным фантазиям.
– Что же ещё? – сказала Сара, останавливаясь и закрывая глаза руками. – Если я подумаю и подожду, что-нибудь придёт мне в голову. – И призывно шепнула: – Волшебство мне подскажет.
Сара любила фантазировать и была уверена, что мысли только и ждут, чтобы их «позвали» (так она это называла). Бекки не раз видела, как она стоит и ждёт, закрыв глаза руками, а потом вдруг отнимет руки и поглядит на неё просветлённым смеющимся взглядом.
Так случилось и сейчас.
– Есть! – воскликнула Сара. – Вот оно! Знаю! Надо поискать в старом сундуке, что остался у меня от тех лет, когда я была принцессой.
Она бросилась в угол и опустилась на колени. Когда-то сундук поставили на чердак – не для Сары, а просто потому, что внизу для него не было места. В сундуке хранилась всякая рухлядь. Впрочем, Сара не сомневалась: что-нибудь она там найдёт! Воображение никогда её не подводило.
В уголке сундука лежал небольшой свёрток, такой скромный с виду, что никто не обращал на него внимания; Сара его сохранила. В свёртке была дюжина носовых платков. Сара с радостью схватила их и подбежала к столу. Что-то чуть слышно приговаривая, она разложила их на красной скатерти так, чтобы они легли кружевной обшивкой к краю стола, и пригладила ладошкой. Воображение продолжало свою работу.
– Это тарелки, – говорила Сара. – Они золотые. А это роскошно расшитые салфетки. Их вышивали монахини в испанских монастырях.
– Неужели, мисс? – прошептала, воспаряя, Бекки.
– Нужно только себе всё представить. Если хорошенько представить, то всё и увидишь!
– Понимаю, мисс, – сказала Бекки.
Сара отошла к сундуку, а Бекки попыталась осуществить это предложение. Ей так хотелось увидеть всё, о чём говорила Сара!
Случайно оглянувшись, Сара с изумлением посмотрела на Бекки. Та стояла возле стола и строила, зажмурившись, какие-то странные гримасы. Руки её были опущены и плотно прижаты к бокам. Казалось, она пытается поднять огромную тяжесть.
– Что с тобой, Бекки? – воскликнула Сара. – Что ты делаешь?
Бекки вздрогнула и открыла глаза.
– Я… старалась… «переставить», мисс, – отвечала она застенчиво. – Я хотела всё увидеть, как вы. И уже почти увидала. – И она с надеждой улыбнулась. – Только на это надо много силы.
– Должно быть, это с непривычки, – утешила её Сара. – А попрактикуешься, будет легко. Вот увидишь! А пока я буду просто тебе всё описывать. Вот смотри!
И она подняла старую, украшенную цветами шляпу, которую выудила с самого дна сундука.
– Вот цветы, чтобы украсить стол, – сказала Сара и оторвала со шляпы гирлянду цветов. – Чувствуешь, как они пахнут? Дай-ка мне кружку с умывальника, Бекки. И захвати мыльницу – мы её поставим посредине.
Бекки почтительно подала ей кружку и мыльницу.
– А что это будет, мисс? – спросила она. – Кажись, они из глины… только я знаю, что это не так.
– Это резной кувшин, – отвечала Сара, обвивая гирляндой кружку. – А это, – и она с нежностью склонилась над мыльницей и положила в неё несколько роз, – это чаша из чистейшего алебастра, украшенная драгоценными камнями.
Она легонько касалась вещей руками – на губах у неё играла счастливая улыбка; казалось, она говорит как во сне.
– Ох, до чего красиво! – прошептала Бекки.
– Надо ещё что-нибудь для конфет, – задумчиво проговорила Сара. – A‐а, знаю! – И она снова подбежала к сундуку. – Вспомнила! Я видела там кое-что…
Это был всего лишь моток шерсти, завёрнутый в тонкую красную с белыми полосами бумагу. Сара вмиг свернула из бумаги тарелочки для конфет и поставила их на стол вместе с подсвечником, обвитым оставшимися цветами.
Потом отступила на шаг и окинула стол взглядом. В её глазах это был уже не старый стол, накрытый красной шалью, на котором была разложена всякая рухлядь из старого сундука, а нечто совсем иное, нечто чудесное. Бекки, полюбовавшись на украшения, сказала, обводя чердак взволнованным взглядом:
– Здесь всё ещё Бастилия, мисс, или… или уже что-то другое?
– Конечно другое! – ответила Сара. – Совсем, совсем другое! Теперь это пиршественная зала.
– Ах, батюшки! – охнула Бекки. – Шерстяная зала!
И с ещё большим изумлением оглядела окружающее её великолепие.
– Пиршественная зала, – поправила её Сара. – Большая такая комната, где устраивают пиры. В ней сводчатый потолок, и галерея для музыкантов, и огромный камин, в котором пылают дубовые поленья. Её ярко освещают восковые свечи – они сияют повсюду.
– Ах, батюшки, мисс Capa! – снова воскликнула Бекки.
В эту минуту дверь отворилась, и в комнату с тяжёлой корзиной в руках вошла Эрменгарда. При виде накрытого красной скатертью стола, украшенного цветами и белыми салфетками, она радостно вскрикнула. Войти с тёмной лестницы в такую комнату было очень приятно. Это было просто великолепно!
– Ах, Сара! – вскричала Эрменгарда. – Ты самая умная из всех девочек, которых я знаю!
– Правда красиво? – откликнулась Сара. – Эти вещи я взяла из своего сундука. Это мне волшебство подсказало, где искать.
– Погодите, мисс Эрменгарда, – воскликнула Бекки, – пусть она вам расскажет, что это такое. Ведь это не просто так… ах, мисс, – и она повернулась к Саре, – скажите!
И Сара рассказала, да так, что Эрменгарда всё увидела: и золотые тарелки… и зал со сводами… и пылающие в камине поленья… и сияющие свечи. А потом из корзинки появились пироги с глазурью, фрукты, конфеты и смородинная настойка. Пир обещал быть на славу!
– Это настоящий званый ужин! – воскликнула Эрменгарда.
– Королевский! – прошептала Бекки.
Вдруг Эрменгарду осенило.
– А знаешь что, Сара, – сказала она. – Представь себе, что ты принцесса и задаёшь нам пир.
– Нет, это ты задаёшь нам пир, – возразила Сара, – и принцессой должна быть ты, а мы будем твоими фрейлинами.
– Я не сумею, – не соглашалась Эрменгарда, – и потом, я такая толстая. Нет, принцессой должна