Я вновь достал ксерокопии двух страниц со списком транзакций, произведённых со счёта Родмана. Непохоже, что хотя бы один из этих счетов принадлежал Партнёру. Все перечисления были весьма незначительны, а Партнёру обычно переводились миллионы. Так почему тогда на меня совершили покушение? Всё же Смит? Или что-то в этих листочках есть? Или Партнёр такой пугливый, что сразу запаниковал? Пугливые высоко не забираются, как мне кажется. Или что?
Вот ещё кое-что интересное: пару раз Родман встречался с Бекенриджем просто на улице, на стоянке перед воротами на служебную территорию и «Территорию частных владений». Оба раза Бекенридж ждал Родмана на месте и уезжал после него, но единственное, в чём Родман был уверен, так это в том, что в эти дни Бекенридж через «ворота» не проходил. Он потом сам проверял списки. Похоже, Бекенридж появлялся из частных владений, иначе бы он назначал другие места встречи. Значит, Партнёр мог быть одним из обитателей этой сверхзакрытой территории. В этом ничего странного нет. Скорее даже, все фигуры, управляющие жизнью этого мира, следует искать там, как мне кажется. Где же им ещё быть-то? Где Гольдман тот же живёт, кстати? Тоже не знаю.
А сам Родман говорил о том, что на «Территории частных владений» есть отдельные «ворота»: не все местные обитатели любят ходить через общие. А я удивлялся, почему так много наркотиков летит самолётом на остров — и так мало провозится Маллиганом, Хоффманом, Бернстайном и самим Родманом. А скорее всего, они везут так лишь свою собственную долю. На неё и купил Родман свой белый дом. А остальное… никто ведь не задал Родману конкретных вопросов, ну и он не стал делиться излишками информации. А его следовало бы спросить о том, не возят ли они наркоту к частным владениям? И наверняка ответ будет утвердительным.
Что ещё в сухом остатке? Скорее всего, Партнёр начнёт искать возможности восстановить прежнюю схему. Родмана теперь нет, но Партнёр знает, кто является главным оптовиком в таких делах в Нью-Рино. И сейчас Партнёр попытается установить контакт с «Большим Мальчиком». Кто-то должен выступить в роли «посла доброй воли», и почти наверняка этот «кто-то» прилетит с Нью-Хэвена. Существует ещё микроскопическая вероятность, что таким «послом» окажется Смит. Почему, спросите вы? Потому, что Смит всё же был у Родмана в загоне, а теперь нашими руками устранён и сам Родман, и те, кто Смиту дальше ходу не давали. Поэтому есть всё же вероятность, что Смит попытается возглавить систему. Насколько большая вероятность? Ничтожная, но есть. Хоть я в неё не верю.
Прилететь с Нью-Хэвена можно или прямо сейчас, или через сто двадцать дней, не раньше. Сезон дождей здесь что надо — особо не разлетаешься: можно долетаться.
Бекенридж, Бекенридж… я же только что видел эту фамилию в другом месте и в другом контексте. Точно. Он работал в той же юридической компании, в которой работала Анабелл Уилфри, тогда ещё Беллини и не леди: до замужества. И именно он работал на компанию «Хэролд и Уилфри», за одного из старших партнёров в которой вышла замуж наша очаровательная Анабелл. Вот и первая связь наметилась! И что потом?
Я поискал скопированные страницы о финансовой корпорации «Хэролд и Уилфри». Бекенридж больше не упоминается, но это ничего не значит. Им ведь совсем не обязательно упоминать одного из своих юристов через слово. Тут за окном раздался звук автомобильных моторов и плеск луж под колёсами. Звук зарулил к нам во двор, и я понял, что это приехали Бонита и Джей-Джей. Действительно, за наружной стеной послышались шаги по лестнице, и в квартиру вошли Мария Пилар и её подружка, снимающие с себя мокрые накидки.
— Corazon, угостишь женщин кофе? — спросила она меня. — На улице мерзко, хочется тепла и заботы. Явной заботы, с проявлениями любви.
— Запросто, — кивнул я, поднимаясь из-за стола. — Как насчёт погоды на завтра?
— Обещают, что будет терпимая. Если и дождь, то слабый. Долетим, — ответила Джей-Джей.
— Отлично.
Я пошёл к кухонной стойке молоть и варить кофе. Бонита крикнула мне:
— Corazon!
— Что?
— Эта твоя «тойота»… хорошая машина. Это ведь мне, правда?
— Правда, правда, — вздохнул я.
— Я возьму ключи сейчас — и отдам тебе от «фольксвагена», — объявила она. — А то ты занят и можешь потом забыть. Хорошо? Или мой пикап бери, если надо.
— Хорошо.
В этом вся Бонита. Все вопросы решаются мило и непосредственно. Впрочем, было у меня предчувствие, что она конфискует у меня «семисьпятку». Она на неё задумчиво поглядывала ещё на заре нашего знакомства. Я увидел, как она сгребла со стола ключи от «тойоты» и выложила вместо них ключи от «илтиса».
— Джей-Джей, как самолёт? — повернулся я к нашему пилоту. — Вы взлетали?
— Разумеется, — кивнула она. — С самолётом всё хорошо. Будет летать, как и требуется от него. Мы завтра летим? Дождь затихает, кстати.
— Я не заметил, что затихает, но мы летим в Нью-Рино. Ты готова?
— Лететь я всегда готова. Куда угодно и когда угодно.
Вот и полетим. Тем более что пора на самом деле узнать, на что годится и на что готова Джей-Джей в качестве члена команды. Может быть, то, что я задумал, не совсем порядочно по отношению к молодой девушке, но я точно должен знать, кто со мной в деле.
Суверенная Территория Техас, г. Аламо
22 год, 25 число 10 месяца, понедельник, 12:00
Мы вылетели из Аламо рано утром. Погода и впрямь немного наладилась, и даже сплошная облачность разошлась, давая возможность ориентироваться по земле в просветах облаков. Салон «бонанзы» был больше и комфортней, чем у других самолётов, на которых мы летали до сих пор, и у нас с Бонитой была возможность сидеть вальяжно, развалившись и вытянув ноги. Под сиденьями и за ними расположились наши сумки и наше оружие. Простой «дежурный набор». Автомат, пистолет и пара гранат у каждого. Даже автоматы мы взяли укороченные АК-104 из запасов, и даже без подствольников.
А вот за задними сиденьями у меня была ещё одна сумка, в которой лежали три UMP с глушителями — из тех, что подкинул нам в своё время Смит, каждый с запасом магазинов в подсумках, и два пистолета, тоже с глушителями и установленными под рамкой лазерными целеуказателями. Они-то и нужны были нам для того дела, в котором я собирался проверить Джей-Джей.
Летели мы со скоростью около трёхсот километров в час, и уже через три часа наш новый самолёт коснулся колёсами взлётно-посадочной полосы аэродрома Нью-Рино. Какая благодать всё же. Ни ночёвок в саванне, ни болящей после долгого марша по трясучему просёлку спины, ни затёкшей шеи. Взлетели, посмотрели на землю сверху — и приземлились. Раньше бы так.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});