на Эйнсли. Там полно испанцев, но черт с ними, зато очень дешево.
— А сколько вы платите? — спросил Роджер.
— Семь долларов за ночь. Это очень дешево.
— Конечно, недорого.
— И комната хорошая. Я всегда оцениваю гостиницу по двум вещам: как быстро приносят в комнату заказ и как аккуратно сообщают о звонках по телефону. Мне, конечно, еще никто не звонил, я ведь только вчера въехала. Но вечером я заказала себе бутерброд и стакан молока прямо в комнату. Принесли тут же. Вот это я называю хорошим обслуживанием.
— Да, это большое дело, — сказал Роджер. — Хорошее обслуживание.
— Ну, еще бы, — ответила Молли. После паузы она спросила — А где вы остановились?
— Да в меблированных комнатах на… как ее… на Южной Двенадцатой, — наверное, так.
— Хорошо там?
— Да нет, паршивенько. Но мне только несколько раз переночевать. Да и лишних денег не хочется тратить на это.
— А когда уезжаете? — спросила она.
— Завтра, наверное. Завтра утром.
— М-мм… — произнесла она с вымученной улыбкой.
— Да, завтра утром, — повторил он.
— М-мм…
— Как ваше виски? — спросил он.
— Отличное, спасибо.
— Не слишком кисло, нет?
— Нет, все хорошо. — Она снова улыбнулась, подняла бокал и отпила. На губе осталась пена, она слизнула ее. — Вам город нравится?
— Да я его мало знаю, — ответил он.
— Я тоже, — она замолчала. — У меня тут нет ни одной души знакомой.
— У меня тоже.
— И у меня тоже, — повторила она и, поняв, что она повторяется, засмеялась. — Наверное, я произвожу впечатление бедной маленькой сиротки, да? Ни родите пей, ни родных, ни друзей. Ой-ой-ой…
— Ну, я уверен, что у вас есть друзья там, в… где вы живете… в Сакраменто?
— Ага, Сакраменто. У меня там очень хорошая подруга была, Дорис Пайзер ее зовут, она еврейка. Но очень милая девушка. Собственно, одна из причин, почему я здесь, — это Дорис. Она уехала на Гавайские острова.
— О, вот как? И все хорошо там у нее?
— М-мм… — произнесла Молли, кивая. Она снова подняла бокал, быстро отпила, поставила и потом сказала — Она уехала в прошлом месяце. Хотела, чтобы я с ней поехала. Но скажу вам откровенно, жара меня никогда не прельщала. Я один раз поехала на уик-энд в Пальм- Спринте и, клянусь богом, я чуть в обморок не упала от жары.
— На Гаваях очень жарко?
— Ну, надо думать! — кивнула Молли. — Подруга получила там работу в одной большой компании, которая производит ананасы. Доул, кажется, а может, другая? — она пожала плечами. — Я бы могла получить там работу, это уж точно, но эта жара… Нет уж, благодарю, — она энергично помотала головой. — Я подумала, что здесь будет лучше. Конечно, зимой тут жутко холодно, но это лучше, чем жара. Да потом, это такой город волнующий. Вам не кажется?
— Да.
— Прямо волнующий, — повторила Молли.
— Да.
— Тут никогда не знаешь, что завтра случится, вот у меня какое чувство. Например, кто знал, что я вас сегодня вечером встречу? Вот вы — знали?
— Нет, не знал.
— И я не знала. Вот о чем я говорю. Волнующий город.
— Да.
— И вот, знаете, — продолжала она, беря бокал и на этот раз допивая его, — когда Дорис уехала, там ничего не осталось, что удерживало бы меня. В Сакраменто, я имею в виду. Там очень мило, и все такое, но я не скоро друзей завожу, и когда уехала Дорис, я подумала, что, пожалуй, и мне самое время собраться в дорогу и немного поездить по стране, посмотреть, где и как, понимаете. Какого черта, хоть повидать что-то… Я родилась в Такоме, штат Вашингтон. Когда мне было восемнадцать, мы переехали в Сакраменто. Родители умерли, когда мне было девятнадцать, и с тех пор я так и торчу в Сакраменто. Так что хорошо, что Дорис уехала на Гавайи, вы меня понимаете, потому что это подтолкнуло меня к действию. — Она хихикнула и сказала — То есть не хочу сказать, что меня кто-то толкал.
— Я понимаю, что вы имеете в виду, — произнес Роджер. — Еще одну порцию выпьете?
— Да я прямо на столе усну.
— Как хотите, — сказал Роджер.
‘— Нет, пожалуй, не хочу. А вы еще выпьете?
— Выпью, если и вы выпьете.
— Пытаетесь меня напоить? — спросила, Молли, подмигнув.
— Нет, я никогда не заставляю девушку пить, — возразил Роджер.
— Да я просто шучу.
— Нет, я девушек не спаиваю.
— Да, вы не такой, — серьезно сказала Молли.
— Нет, нет.
— Не думаю, что вам приходится это делать.
Роджер пропустил мимо ушей ее реплику.
— Так что, если хотите еще?.. — спросил он.
— Ладно, спасибо, выпью еще, — согласилась она.
— Официант, — позвал он. Официант подошел к их столику. — Еще пиво и еще виски с лимоном.
— И поменьше лимона, — сказала Молли.
— Поменьше лимона, — повторил он официанту. Ему понравилось, что она говорила ему, что ей хочется, а не официанту. Как-то это было приятно и льстило. Будто они одни и никакого официанта… Он смотрел, как официант пошел к стойке и передал заказ. Потом он повернулся к Молли и спросил — И как у нее теперь дела там? У Дорис?
’ — О, прекрасно. Я получила от нее письмо на прошлой неделе. Я еще даже не ответила ей. Она и не знает, что я теперь здесь.
— Как это?
— Ну, я ведь совсем неожиданно решила уехать, и ее письмо пришло ко мне накануне отъезда. У меня просто не было времени ответить. Я с утра до вечера бегала, искала работу.
— Она, наверное, ломает себе голову, почему вы ей не пишите.
— Да еще только неделя прошла, — сказала Молли. — Вот как сюда приехала, с тех пор…
— Все-таки… Если она хорошая подруга…
— Она — да.
— Ну, так надо ей написать, где вы сейчас.
— Я напишу. Прямо сегодня напишу, как вернусь в гостиницу, — Молли улыбнулась. — Вы меня совсем устыдили.
— Нет, я не хотел, — сказал Роджер. — Я просто подумал, что раз Дорис так много значила для вас…
— Да, я понимаю. Все будет в порядке, — произнесла Молли, снова улыбаясь.
Официант принес им заказы, и они снова остались одни. Посетителей в баре стало меньше. Никто не обращал на них никакого внимания. Они были чужие в этом городе, огромном, как мир.
— А сколько вы платите за свою комнату? — спросила Молли.
— Что? А… да, четыре доллара. За ночь.
— Ну, это очень дешево, — сказала Молли.
— Да, — кивнул он. — Да, дешево.
— Комната хорошая?
— Нормальная.
— А где сортир? Внизу, в холле?
— Что?
— Сортир. — Она смотрела на его непонимающее лицо. — Туалет.
— A-а. Да. Внизу, в холле.
— Ну, не так уж