Читать интересную книгу Культурология: Учебник для вузов - Бэлла Эренгросс

Значит, каждая вещь, бытовой предмет, орудие труда и тем более ценности духовные – книги, картины, архитектурные сооружения, музыкальные произведения – не только удовлетворяют потребности создавших их людей, но собирают и хранят опыт и знания своих творцов для следующих поколений. Чтобы воспользоваться этим предметным и духовным богатством, новое поколение людей должно извлечь из него его содержание, понять, освоить, т. е. научиться им пользоваться. Процесс передачи от поколения к поколению жизненного опыта, знаний, умений, навыков через созданный людьми предметный мир К. Маркс называл «распредмечиванием» сущностных сил человека [1, с. 154].

Значение преемственности в развитии культуры очень точно показал французский психолог А. Пьерон. Представьте себе, рассуждал ученый, что нашу планету постигла катастрофа, в результате которой в живых остались только маленькие дети, а взрослое население погибло. Сохранились бы все материальные и духовные ценности, все сокровища культуры – библиотеки и книги, музеи и картины, научные труды и техника, все самые совершенные машины. Род человеческий не прекратился бы, но история человечества была бы прервана. Машины бы бездействовали. Книги остались бы непрочитанными. Художественные произведения – ненужными: их смысл и эстетическая сущность не были бы открыты. Культурная история человечества должна была бы начинаться сызнова [2, с. 12].

И действительно, в материальной и духовной культуре сущностные силы человека только заданы, и, для того чтобы они стали частью личного опыта и личного мира человека, их надо освоить. Это достигается с раннего детства через общение со взрослыми, а потом через воспитание, образование, обучение. Только при этом условии человек сможет использовать орудия труда, машины соответственно их назначению, а освоение языка, знаковой системы, символов, существующих у каждого народа и в каждой культуре, приобщает к социальным нормам – правовым, нравственным, эстетическим и другим, без которых невозможна ориентация человека в обществе.

История не стоит на месте. И люди, вошедшие в нее на плечах предыдущего поколения, идут дальше, созидая, открывая, совершенствуя. Стремясь облегчить свой труд, они создают и изобретают новые орудия труда. Логика развития научной мысли приводит их к открытиям нового; естественное стремление проникнуть во внутренний мир человека, глубже и тоньше осмыслить действительность – к появлению новых теорий в науке, новых течений и направлений в искусстве, новых средств художественной выразительности.

В каждой сфере культуры взаимодействие старого и нового протекает различно. Прогрессивное развитие техники – очевидно. Вначале медленно, а потом все быстрее появляются более совершенные орудия труда, станки, машины. И если от изобретения лопаты до создания экскаватора прошли тысячелетия, то от изобретения и появления первых ЭВМ до их современных модификаций – не более двух десятков лет. Столько же – от открытия лазерного луча до его практического применения. Техника, реализуя научные открытия, движется вперед все быстрее.

И тогда старое, на основе которого и появилось новое, отмирает. Никто не работает примитивными орудиями, не ездит на первых моделях велосипедов, на сделанных 40–50 лет назад автомобилях. Первый телевизор, приводивший в конце 40-х годов в изумление и восторг всех, можно увидеть разве что в музее старой техники. Как быстро стареют и заменяются более совершенными компьютеры – известно всем.

А когда-то каждое из технических новшеств воспринималось как чудо и поражало настолько, что в их честь создавались художественные произведения: «Попутная» М.И. Глинки, «Сцена у железной дороги» В.Г. Перова посвящены открытию первой в России железной дороги Москва – Петербург.

Чудеса техники умирают быстро. Их век недолог. Но каждая ступень в развитии техники опирается на предыдущую, это следующий шаг после нее.

Такая же взаимосвязь и преемственность существует в развитии науки.

Великие научные идеи никогда не возникают из ниоткуда, не рождаются как озарения их творцов. Они, как и люди, имеют свою биографию, свою историю. В конечном счете они – результат всей предшествующей культуры, вынашиваются многовековой духовной работой, рождаются из неудовлетворенности старыми теориями, в борьбе мнений и взглядов. Таким образом, можно сказать, что не только без лопаты не было бы экскаватора, но и без Евклидовой геометрии – геометрии Лобачевского, без открытия Ньютона – теории относительности Эйнштейна.

Однако очень часто наряду с новыми открытиями и старые теории сохраняют свое научное значение, продолжают «работать». Теория относительности Эйнштейна не отменила классическую механику Ньютона, а лишь очертила ее границы, потому что наряду с движением, близким к скорости света, остается обычное движение, где действуют законы классической механики, и понятия, созданные ею, остаются ведущими в физическом мышлении. Даже космонавтика, рассчитывая траектории полета спутников и космических станций, пользуется ньютоновскими законами, потому что самые скоростные космические аппараты не летают со скоростью света: их скорость в тысячи раз меньше.

С неменьшей очевидностью это проявляется в гуманитарных науках. Так, в Древнем Риме была четко определена система норм, регулирующих различные виды имущественных отношений, различие частного и публичного права. Римское право – обязательный предмет в юридических вузах. Его основы используются и по сей день.

Развитие философской мысли, конечно, не остановилось на древнегреческой философии, хотя значение Древней Греции для всей последующей европейской культуры трудно переоценить. И все же философия пошла дальше античного любомудрия, осмысливая новые времена по-новому. Но, как заметил Гейне, «каждая эпоха приобретает новые идеи и новые глаза и видит в старинных созданиях человеческого духа много нового» [3, с. 77].

При этом надо отметить, что в разные временные периоды наиболее близкими оказываются разные мыслители. Так, к философии Канта то относятся критически, то возвращаются к ней, находя во взглядах этого мыслителя идеи, помогающие осмыслить основы нравственных отношений.

То же происходит и в отношении к другим философам прошлого. Философия Гегеля в XIX веке занимала ведущее место среди других философских теорий. Ею были увлечены революционные демократы России, она стала философским источником философии К. Маркса и Ф. Энгельса. В Германии развитие философской мысли долгое время шло в рамках гегелевской системы. Прошло время, и, не умаляя гениальности этого философа и его роли в развитии философской и общественной мысли, философия Гегеля встроилась в историю философии и заняла свое место наряду с другими теориями.

В любой науке, гуманитарной или естественной, процесс прогрессивного развития очевиден. И как бы ни использовались, как бы современно ни звучали научные теории прошлого, они остаются учением своего времени.

И только одна форма творческой деятельности человека не подвержена старению – искусство. Это, пожалуй, самая удивительная его особенность. Живут в веках египетские пирамиды, Акрополь, Колизей, дворцы Версаля и Санкт-Петербурга, собор Святой Софии в Стамбуле и храм Спаса на Нерли под Владимиром. Ставятся на сцене трагедии Эсхила и Еврипида, пьесы Шекспира и Мольера. Звучат «Памятник» Горация и стихи Сапфо, музыка Моцарта, Баха, Вивальди. И не как напоминание о прошлом, не как исторические памятники, а как произведения, нужные современному человеку.

«Век может идти себе вперед, науки, философия, гражданственность могут усовершенствоваться и изменяться, – но поэзия остается на одном месте. Цель ее одна, средства те же. И между тем как понятия, труды, открытия великих представителей старинной астрономии, физики, медицины и философии состарились и каждый день заменяются другими – произведения истинных поэтов остаются свежи и вечно живы», – утверждал А.С. Пушкин [4, с. 112].

Признание этого очевидного факта определяет ту особую роль, которую искусство выполняет в культуре. Его непреходящее значение в том, что, оставаясь всегда современным, оно, как никакая другая форма культуры, соединяет прошлое и настоящее, сохраняет и делает вечно живым все то лучшее, что было создано человечеством в мире и открыто в самом человеке.

Именно поэтому приобщение к искусству (не только к современному, но и к искусству прошлого) не дает оборваться связи времен и оказывается необходимым каждому человеку.

Но если художественные произведения прошлых эпох не утратили своей значимости, если идеи, заложенные в них, и их художественный уровень делают их бессмертными, можно ли говорить о прогрессе в искусстве? Вероятно, в прямом смысле слова – нет. Искусство прошлых веков не менее прекрасно, чем лучшие произведения более позднего времени. Конечно, в художественном постижении действительности открываются новые грани. Конечно, каждое время по-своему мыслит и по-своему видит мир и иначе отражает его в искусстве, новыми изобразительно-выразительными средствами. Но это не значит, что новое искусство становится лучше, совершеннее, чем искусство прошлых веков. Непреходящее значение классического искусства определяется тем, что накопленные им духовные ценности по своему характеру перерастают рамки своего времени и, будучи по-новому осмыслены новыми поколениями, участвуют в решении насущных проблем современности. Классическое искусство – концентрация общечеловеческих ценностей, нравственных отношений. Искусство вечно живо и всегда современно.