Поддерживаемая туго натянутыми щупальцами, Оника медленно приходила в себя. Мир плыл перед глазами, расходясь кругами от тихо звучащих голосов. Бурые капли падали под ноги, стекая по лицу и рукам.
— Скорость мутации ниже средней.
— Добавим шестую дозу реагента, чтобы не было отката.
— Нет, уровень невозврата пройден. При увеличении концентрации велик риск отторжения. Нам ведь не нужна мгновенная реакция?
Слова превратились в смех, бьющий по вискам расстроенным колоколом.
— Будь, по-твоему. В любом случае, пять единиц — рекордный результат для человеческого организма.
— Извлекай ее. Подождем несколько часов, прежде чем продолжить. Степень стабилизации ниже нормы.
Щупальца ослабли, и им на смену пришли руки. Оника едва перебирала ногами, послушно позволяя себя вести. Щемящее чувство из груди ядовитыми клубами опускалось в желудок, делая движения вялыми и ленивыми. Она гнала дурман из головы, звала на помощь ветер, но тот щекотал щеки и носился кругами, такой же опьяненный.
С каждым выдохом чад покидал легкие, и на подходе к камере заключения Оника осознано попыталась вырваться. Посмеиваясь, руки толкнули ее в комнату и исчезли за плотно сросшимися стеблями.
— Куда тебя водили? Зачем? — Мелисса первой заметила блуждающий взгляд и слабость в ногах девушки. Оника лишь покачала головой и сползла по стене. Она пыталась понять, что же с ней сделали, но единственным изменением была разбитость как от закатного сна.
Комната вздрогнула, когда из глубин крепости донесся взрыв. Оника встрепенулась, а на лице Фьорда появилась победная улыбка.
— Пора уносить ноги.
Порыв ветра пронесся по форту. Окружив лучника, он взвился по нему вверх, растрепал волосы и, лизнув щеки, толкнул в спину, указывая верный путь в лабиринте мостов и одноликих комнат.
Громоподобные раскаты приближались, вызывая все больший восторг у Фьорда и еще большую настороженность Зоревара. Ветер проскользнул сквозь стебли, послушно свернувшись у ног Оники, а снаружи затихли шаги.
— Они? — губы девушки растянулись в улыбке, стоило ей услышать голос лучника.
— Да, Лир, да, — она попыталась разглядеть что-либо сквозь просветы между стеблями, но те были заполнены лазурным сверканием.
— Хорошо. Отойди от двери.
Оника отпрянула, как и все, вжавшись в противоположную стену. Но ожидаемого всеми взрыва не последовало. Сквозь стебли сочился багровый туман, вгрызающийся в потустороннюю материю, словно свора изголодавшихся псов. Он рвал и метал, на глазах стачивая преграду и открывая силуэт Люфира. По пальцам текла кровь, а голубые крылья лука пульсировали алыми прожилками.
— Вы двое тоже здесь, — лучник мельком глянул на своих спутников и остановил взгляд на Зореваре. Он знал его еще со времен обучения церковника, до направления в Берилон. Зоревару также не понадобилось много времени, чтобы узнать не раз виденного ним в обществе Командора Ордена Смиренных лучника.
Черная стрела возникла между рукоятью лука и натянувшейся тетивой и вспыхнула алым пламенем. В ее сердцевине разгоралась белая искра, плотно окутываемая красной дымкой. Сорвавшись с тетивы, она пробила потолок и вырвалась из форта, чтобы на несколько мгновений затмить собою свет луны.
— За мной, — похоже, одурманивающий яд не полностью оставил тело Оники, не дав ей заметить, как Люфир оказался рядом, крепко сжав ее руку.
Спеша от перекрестка к перекрестку, мимо полуразрушенных комнат, она чувствовал жар пачкающей ладонь крови и неровность порезов. Его пальцы буквально впились в кожу, не оставляя шанса чему-либо разорвать хватку.
— Почему здесь никого нет? — спросил Фьорд, изредка поглядывая на бегущего последним церковника.
— Было несколько, да кончились, — отрезал Люфир, но его голос пропал в догнавшем магов громе взрыва.
— Это еще что такое?! — Фьорд едва не споткнулся о сочащиеся мутной жидкостью обломки стены.
— Поддержка, — не оборачиваясь, проронил лучник, и его пальцы еще сильнее сжали ладонь Оники.
С разницей в несколько секунд взрывы сотрясали форт, жаром проносясь по комнатам. Зоревар стискивал зубы, когда ему казалось, что звук приближается, а дрожь пола усиливается. Когда впереди замаячил черный провал стены, церковник облегченно выдохнул.
Вырвавшись в синь ночи, оглашаемую частыми взрывами, не несущими за собой и крохи света, Люфир, не останавливаясь, направился вверх по склону, увлекая Онику за собой. Обернувшись, она увидела замершего в сомнениях церковника. Зоревар метался между желанием схватить отступницу и здравомыслием, отговаривавшим его ввязываться в стычку сразу с четырьмя магами, стрелы одного из которых могли пробить его, как соломенное чучело.
— Постой, Лир, — Оника взглядом указала на отставшего Зоревара. — Ему лучше пойти с нами.
— Пойдешь первым, — произнес Люфир, и, не увидев изменений в церковнике, отпустил руку Оники, натягивая тетиву и направляя наконечник стрелы в Зоревара. Времени на уговоры не было. — Живо. Чтобы я тебя видел.
Сжав кулаки, Зоревар подчинился, карабкаясь вверх к незыблемым глыбам, подпирающим деревья. Ветер, шумящий в их ветвях, спустился к земле, своим шепотом прогоняя тревогу из сердца Оники.
— Зоревар? — у каменных стражей их встретил удивленный вопрос, прозвучавший в гудящей от недавних взрывов тишине.
— Кристар? — церковник растерянно замер, узнавая появившийся в расселине силуэт и черты лица, обретающие четкость для привыкающих к темноте глаз.
— Может, отложим радость встреч и сперва уберемся отсюда подальше? — Фьорд оглянулся на форт, ища признаки погони, но берег исчезнувшего озера был девственно чист.
— Верная мысль. Только закончим здесь, — Люфир обернулся, снимая Зоревара с прицела и направляя стрелу в грибницу. Багровая дымка, хорошо знакомая Фьорду, начала густеть.
— Даже не вздумай! Ты спятил?!
— Не беспокойся, Фьорд, я не переусердствую.
— Проклятье, — измученно простонал Фьорд. В этот раз красный дым расширялся быстрее, чем в прошлый, целиком поглощая руку лучника. — Ложись!
Когда звенящая от влитой в нее силы стрела сорвалась с тетивы, никто не ослушался Фьорда. Звезды дрогнули, а ударная волна, протиснувшись в расселину, выплюнула на головы укрывшихся за камнями магов и церковника, облако пыли.
* * *
Разведенный Фьордом костер разогнал предрассветный сумрак, задумчиво щелкая хворостом. Языки пламени скакали по лицам сидящих кругом и вдыхающих теребящий желудки запах поджаривающегося мяса путников. Они остановились только спустя три часа и утомительная пробежка от руин форта вымотала даже Зоревара, чьи мысли затерялись в тревожных тенях сомнений. Он держался лишь за сидящего рядом Кристара, живого и даже счастливого. Церковник не мог объяснить безмятежную улыбку друга, с которой юноша смотрел то на него, то на отступницу, всеми называемую Оникой. Она заняла место по другую сторону от Кристара и ни на миг не выпускала из ладоней перепачканную в засохшей крови руку Смиренного.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});