Читать интересную книгу Святость и святые в русской духовной культуре. Том 1. - Владимир Топоров

Набор авестийских сочетаний с эпитетом spэnta-, несомненно, расширяет возможности реконструкции подобных формул применительно к индоевропейскому и к отдельным более поздним языковым традициям. Наибольшее значение в этом отношении имеет авест. spэnta- & mainyav (man-), которое бросает свет на слав. *Svetomyslъ, предполагающее сочетание *sveta(ja) & *myslь — при том, что уже ранее (Топоров 1963:5–13) предполагалось видеть в слав. *myslь отражение и.-евр. *men-/*mon-/*mn — (ср. также слав. *sveta(ja) & раmetь и т. п., не говоря уж об образе Святой Мудрости, соотнесенной позже с Софией, ср. sveta/ja/ & *modrostь). Вместе с тем иранск. spэnta- & mainyav — (man-), как и слав. *svet- & *metь-, частично подключаются к архаичной поэтической формуле «святой» (священной) ментальной силы, восстанавливаемой на основании сравнения вед. isiréna… manasa (RV VIII, 48, 7: *isaram & *manas) и др. — греч. ίερον μένος (σ34) [350], см. Schmitt 1967:42–43, 192 и др. В других случаях авестийские данные (например, spэnta- & gaθa) очерчивают круг поисков подобных структур в славянской языковой и культурной традиции (ср. слав. *gatanьje, *gatati и т. п. в связи с гаданием, отгадыванием загадок, ворожбой, предсказанием и другими сакрально отмеченными действиями).

Авест. spэnta- & armati-, отмеченное выше, в определенной сфере превратилось в устойчивый календарный термин, который засвидетельствован в целом ряде среднеиранских языков. Т. наз. «зороастрийский» (или «младоавестийский») календарь, как предполагают, возник в Восточном Иране или в Средней Азии, видимо, в первой половине I тысячелетия до н. э. Отсюда он еще в ахеменидскую эпоху проник в западные части Ирана. Правда, полный список названий дней дошел до нас в весьма позднем авестийском тексте, известном под среднеперсидским названием «Sihrozag» («Тридцатидневье», не ранее VI в. н. э.), но наличие некоторых календарных терминов в более ранних частях Авесты и присутствие в этих же частях теофорных имен, использовавшихся при создании календарной номенклатуры, позволяет с весьма большой степенью достоверности реконструировать как названия месяцев, так и названия дней «зороастрийского» календаря на авестийском языке. В этом сплошь сакрализованном и ритуализованном календаре среди названий месяцев внимание привлекает последний месяц (mahya-) года — Spэntaya Armatois, святого смирения (богини Земли), т. е. *Spantayah Armataiš, форма, реконструируемая практически и для древнеиранского в целом (названия месяцев и дней, как правило, даются в Gen., ср. авест. manho spэntaya armatois). То же самое название носил и пятый день месяца (гервый день месяца был посвящен Ахурамазде — Ahurahe Mazda< *Ahurahya Mazdah). В среднеперсидском варианте «зороастрийского» календаря соответствующие месяц и День называются Spandarmad (ср. пехлеви spand(a)rmat–zamik «спандармат–земля», откуда образ земли как святой Армати, позволяющий восстановить особый мотив святости земли, святой земли; ср. авест. spэnta armatis [V. 18, 64] как обозначение земли). Аналогичные образования известны и в восточноиранских языках среднеиранской эпохи, ср. согд. — маних. z'yy spnd'rmt "земля–спандармат", хорезм. spnd'rm(y)d "земля", "мир", хот. — сакск. ysamassanda "земля" (букв. — «святая земля») или просто ššanda "земля", "мир" (букв. — «святая»). Сведения о других среднеиранских календарях или неполны (ср. парфянский «зороастрийский» календарь, для которого как раз неизвестны названия 12–го месяца и пятого дня) или находятся в противоречии с описанной ситуацией других традиций (ср. название 12–го месяца в согдийском словаре — 'γswmyc). Впрочем, в согдийском хорошо известно название пятого дня — 'sp'ntrmt rwc (rwc) (где 'sp'ntrmt отражает форму, сопоставимую с авест. Spэntaya Armatoiš), ср.: «…rty γwrtw… 'δw kpč ZY 'δгу kpc'kk Г'MRH туδ 'sp'ntrmt rwс…» «…и израсходованы две меры и три мерки вина в день 'sp'ntrmt rwč» (документ на дереве [палке] 45. Б2, строка 2, см. Фрейман 1962:77); «δ'βr' ZKn 'sp'nt'rmt rwc / ctß'r pwst». A 4R (8) «Дал ему [в день] 'sp'ntrmt rwc четыре шкуры» (Боголюбов, Смирнова 1963:60, 115; ср. Б2 [3]; В5 [2–3]; B11 R); туδ 'sp'ntrmt rwc «день спандармат–роч» (В8 R5, см. Лившиц 1962:47, 194) и др. [351] Зато хорезмийские данные подтверждают номенклатуру «зороастрийского» месячного календаря. В хорезмийских глоссах «Хронологии» Бируни в связи с 12–м месяцем этого календаря сказано: XII. 'sbnd'rmjy fw xšwm (по изданию: Sachau 1878:47; в Стамбульской рукописи единственное разночтение — xswm). В самое последнее время восстановлен текст этой хорезмийской глоссы ('spnd'rmjy fw xswm) и предложен перевод — «Исфанд (= февраль–март), в нем Хшом (конец годичного солнечного цикла)», см. Боголюбов 1985:33. В «Памятниках минувших поколений» (Бируни 1957) название 'sbnd'rmjy относится и к пятому дню месяца (в других источниках в этом отнесении оно неизвестно). В надписях на оссуариях Ток–калы название пятого дня также не засвидетельствовано, зато 12–й месяц обозначается как 'xswm. Несмотря на лакуны в разных иранских версиях «зороастрийского» календаря [352], именно он сохраняет исключительную по своему значению языковую и мифологическую информацию, которая может получить и еще более глубокое истолкование при учете ряда дополнительных сведений (Армати выступает как жена Ахурамазды, ср. Yt. XVII; она же мать Аши и т. п.). Две особенности должны быть выделены прежде всего, земля, как и ее персонифицированное воплощение, святая, она, как и муж Армати–Земли, характеризуется признаком, кодируемым элементом man (< и.-евр. *men-), и, следовательно, она «мудрая». При этом «мудрость» в данном случае должна пониматься не просто как обозначение ментально–психической характеристики, но как единая подвижная и легко возбуждающаяся субстанция, равно ответственная за умственную и сексуальную активность [353]. В этом смысле Ахурамазда — носитель «верхней» мудрости (разума), а Армати–Земля — «нижней», связанной с плодоносящими функциями. Вместе с тем в этом контексте получает объяснение не только то, что Земля — святая, но и то, что она — мать и мудрая (все эти характеристики Земли, выводимые из иранского материала, оказываются существенными и для понимания Земли на Руси) [354].

Мотив Земли как святой находит очень выразительное решение в (хотан-)сакском языке. Тексты фиксируют два названия для земли, употребляемые в общем равноправно, ysamassandaa- и ssandaa — (графические варианты здесь не приводятся). Слово ssandaa- восходит к др. — иранск. *suanta "святая" (из и.-евр. *k'uen-to-), ср. авест. spэnta-, и служит обозначением земли по принципу святости (несомненно, что исконное значение слова еще осознавалось носителями сакского языка). Более полное обозначение земли ysamassandaa- содержит тот же элемент («святая»), которому предшествует ysam — (=zam-), служившее исконным обозначением земли (ср. авест. zam-, пехлеви zamik и т. п. при слав. *zemja, лит. zemè и др.), и соответствует в целом авест. zam- & spэnta "святая (священная) земля". Наличие (сосуществование) в одних и тех же текстах, нередко в ближайшем соседстве, двух обозначений земли дает все основания думать, что они относились друг к другу как полное и краткое названия (ср. такие аналогии, как русск. на Святой неделе и просто на Святой и т. п.). И ysamassandaa- и ssandaa- обозначают прежде всего землю, мир во всех их целостности и единстве. В текстах очень часто подчеркивается, что речь идет о всей земле, о всем мире, для чего вводятся местоимения bis(s)a — "весь", "всякий" или harbis(s)a- с тем же значением. Ср. в «Книге Замбасты»: bissa ssanda rrasta hamamgga ha… «вся земля была прямой, ровной…» (5, 102); …bissassanda hamba — da sa hvam'dyau aya (14–69), «эта вся земля была бы заполнена людьми»; ssanda bissa (19, 78); bisye ssandiye (24, 427); ssanda… bissa (3, 46); ta bissи butte sarvani ba — lysà bisye ysamassandai ttrani / dàtena bvemàte. jsa punyau j[sa] manandi hamdara nisti bisye ysamassandai satvà… (2, 3–4) «Знающий все Будда, крепость всего мира, знает все. Нет другого существа во всем мире, подобного ему по виду, знанию, достоинствам» (ср.: bisye ysamassandai nista [2, 181] в сходном контексте); crramu bissà — hastamà sara bissàye ysamassandai bhava… (16, 7) «Как лучшая суть всего, субстанция всего мира…»; bisуe ysamassandai vaysna mananda te handara [n]asta (22, 257) «Во всем мире нет теперь другого, подобного тебе»; bissye ysamassandai satva khvi ya pratabibau yindi (23, 39) «Во всем мире нет другого подобного ему»; harbissu ysamasandau (2, 157) «на всей земле»; ysamassandai harbas sa pitta (16, 4) «весь мир падет»; ysamassandai harbissa (22, 122); ysamassandei harbissa (22, 188; 24, 5; 24, 185); ysamassqndau harbissu (24, 187); ysamassandai harbissu (24, 454); ysamassandau… harbissu (24, 475) и др.; в «Сказании о Бхадре»: cuburo таrа amate thana harbissu ysamasandau vira (11:157) «Сколь много здесь жилищ (и) обителей на всей земле» и др. [355] Мотив всей земли, всего мира нередко подчеркивается тем, что они заполнены народом, людьми, жителями, которые при этом называются словом, образованным от названия земли («земляне»), — ysamasa(m)daa — "обитатель земли, мира", "человеческое существо". Ср.: ysamasadai pvena pirorakye awrga («Jatakastava» 7 г 4) «Честь тому, кто отогнал страх у народа!» (ср. также 17 v 4, 25 v 1, 26 r 1, 31 r 4). Такое обозначение людей (народа) как жителей святой земли соотносит и их с тем, что свято, делает и их самих носителями святости, присущей земле и через нее, — населяющим ее людям. Сакск. bissa "весь" восходит к *uisua — (ср. др. — инд. νίsνα-, др. — иранск. *vispa-, авест. vispa и т. п.), a harbissa — к *sarua–uisua — (ср. др. — инд. sarva- и visva-, др. — иранск. *har/va/-vispa) [356]. Тем самым сочетание bissa (harbissa) ssanda, bissa (harbissa) ysamassandaa "весь мир", "вся земля" (букв. — "вся святая [земля] ") соответствует клишированному славянскому обозначению мира (большого — космоса и малого — общины) *vьsь mіrъ, представляющему собой, видимо, акцентное единство и встречающемуся уже в ранних славянских текстах, ср. например, в древнечешской литургической песне *Sъpase vьsego mira, sъpasi ny… в соответствии с латинской формулой Salvator тиndi salva nos… (из «Adoramus te Christo»), в церковнославянских и древнерусских текстах, где сочетание весь миръ выступает стандартным обозначением вселенной (ср. «отъ съложения вьсего мира», Остром. Ев. Мф. 25, 34; «отъ начала вьсего мира доселе», там же, Мф. 24, 21; «въ вьсемире», там же, Ио. 17, 13; «грядыи въ всь миръ», Четвероев. 1144 г., 207; «Азъ светъ въ всь миръ придохъ», там же, 211 и т. п., см. Срезневский 11:147–149 и др.). Показательно сложение на основе подобных сочетаний цельно–единых обозначении мира, как, например, польск. wszechswiat и т. п. Параллелью к употреблению сакск. bissa ysamassandaa- в значении "весь народ", все люди" (так сказать, «население всего мира») являются славянские обозначения народа, всех людей, всех членов общины тем же сочетанием *vьsь mіrъ, которое обозначает и вселенную; ср.: «Видевъ Христа закалаема въ жертву къ отцу за весь миръ», Изб. Святосл. 1076 г., 260; «И… соединишася русстии князи вси за единъ, и бысть радость велика всему миру», Симеон, лет., 143 и др. Совмещение в сочетании *vьsь mіrъ двух значений (мир и его население) вполне отвечает духу ходячей формулы Мир — велик человек (ср. идею единства того и другого в мифопоэтических мотивах типа ведийского Пуруши) [357].