— Но ведь птица прилетела с небес? Белая и большая? И что, колибри действительно такие?
— В общем-то нет, — вынуждена была признать я. — Они маленькие и темные.
— И они производят этот звук «тцон-тцон»? Они стоят на одной ноге?
— Да нет.
Эльтор пристально посмотрел на меня.
— Цивилизация должна иметь корни. Каковы корни цивилизации майя шесть тысяч лет назад?
— Индейцы каменного века, а какие еще?
— Может ли этой песне о колибри быть шесть тысяч лет?
— Сомневаюсь.
И вновь Эльтор посмотрел на меня.
— В наших преданиях говорится, что сестры попали на Рейликон по Звездному Пути. Это такое темное ущелье между звездами.
— У майя есть похожая легенда.
— Наши ученые полагают, что в этом предании говорится о перелете, который наши предки совершили с Земли на Рейликон.
— А кто их туда увез? И почему?
В ответ Эльтор только развел руками.
— Если предположить, что шесть тысяч лет назад существовала раса космических странников, то ее представители вполне могли переселить жителей одной планеты на другую. Но с тех пор, судя по всему, эта раса вымерла.
Сказанное Эльтором плохо укладывалось у меня в голове.
— С какой стати кому-то перевозить горстку среднеамериканских индейцев на другую планету?
— Древние рейликане несли в себе чистые гены Кайла. — Эльтор говорил, и лунный свет мерцал металлическим блеском на его коже. — Возможно, раса, которая их переселила, хотела усилить имевшийся у нее генофонд. Чистые формы сейчас почти не встречаются. За исключением потомков рейликанских аристократических фамилий.
— Вроде тебя?
— Да. Вроде меня.
— И ты думаешь, что твоими предками были майя?
— Возможно.
— Эльтор, ты такой же индеец, как я белая.
Собственно говоря, это было не совсем так. Но его металлическая кожа была гораздо светлее моей.
— Индеец? — удивился он. — Ах вот ты, выходит, кто!
Что касается меня, то я никогда не говорила о себе как об индейской женщине. Не нравилось мне и слово «латина». Уж очень оно походило на другое — «Ladina». Так у нас называли потомков испанцев — покорителей майя. Может, «мексикана»? В разного рода официальных документах я обычно писала «чикана».
— Наверное, я метиска, — заметила я.
Эльтор на мгновение переключился в машинный режим, а затем произнес:
— А, смешанных кровей.
— Да, наполовину испанского происхождения, наполовину — майя.
— Ты ужасно похожа на мою бабку. Я же больше пошел в отца.
Ага, в отца. Я до сих пор мучаюсь вопросом, а похожа ли я на своего? Такая же у меня манера говорить, смеяться, мыслить, как у него? Интересно, а он, когда покидал Чиапас, просил мою мать уехать с ним? Возможно, она ответила ему отказом, точно так же, как и я Эльтору? Как и я, боясь неизвестности?
У меня пересохло в горле.
—Ладно, не будем, все это пустые мечтания.
Я сняла браслет и протянула Эльтору.
— Вот единственное, что у меня есть. Матери передавали его своим дочерям на протяжении нескольких поколений. Если не было дочерей, он переходил к сыну. Но тот снова отдавал его дочке. В конце, концов он попал ко мне. В один прекрасный день я подарю его своей дочери.
Эльтор притянул меня к себе.
— Улетим со мной, Тина. Зачем тебе здесь оставаться? Тебе не вынести одиночества.
— Нет, — покачала я головой и зарылась лицом ему в грудь. — Не могу.
Он оттолкнул меня, взял за плечо. И принялся трясти браслетом у меня перед носом.
— Неужели это для тебя так важно? Подумаешь, круглая железяка!
— Это все, что осталось у меня от моей семьи.
Ну как мне было объяснить ему, что значил для меня этот браслет. Покуда я знала, что у меня где-то есть отец, я не теряла надежды в один прекрасный день его найти, чтобы вновь обрести семью, предков, чувство принадлежности. И вот теперь Эльтор просил меня отказаться от моей мечты. И чего ради? Ради неизвестности, которая таила в себе нечто, что было страшно представить.
Но Эльтор почему-то смотрел не на меня. Его взгляд был прикован к браслету.
— Что-то не так? — спросила я.
— Мне нужен свет.
Эльтор подошел к столу Джошуа и взял оттуда настольную лампу. Он поставил ее на пол и склонился над ней, закрывая своим телом. Стоило ему щелкнуть выключателем, как вокруг тотчас возникло золотистое сияние, словно источаемое самой тьмой. Я подошла и села рядом. Эльтор держал браслет под лампой, водя пальцами по едва заметным иероглифам, выгравированным на его внутренней поверхности.
— Что это за символы? — спросил он.
— Иероглифы майя. Но это подделка. Вряд ли браслет настоящий, хотя бы потому, что уж слишком хорошо он сохранился. К тому же майя не делали ничего подобного.
— Тогда почему ты его носишь? — спросил он. — И как он попал к твоей матери? Или бабке? Ведь на Земле наследство передается от отца к сыну, не так ли?
— Не обязательно. Почему браслет переходит от матери к дочери? Так уж повелось исстари.
Эльтор указал на надпись по внутреннему краю.
— А эти иероглифы? Ведь они на иотическом.
Я в изумлении уставилась на него.
— Но как на моем браслете могут быть надписи на твоем языке?
— Наверное, потому, — тихо произнес Эльтор, — что твои предки говорили на иотическом наречии, прежде чем на нем заговорили на Рейликоне.
— Да нет же, такого не может быть!
— Это не браслет.
— Не браслет? А что?
— Это крепежное кольцо выхлопной трубы рейликонского транспортного шаттла.
От удивления я разинула рот.
— Что?
— Сейчас эти шаттлы — руины на берегу Исчезнувшего озера посреди Спящей пустыни. — Лицо Эльтора поблескивало в неярком свете лампы. — Это самые древние артефакты на Рейликоне, им по шесть тысяч лет. К тому же они вряд ли построены людьми. Не те пропорции. — Эльтор повертел в руке браслет. — Я уже видел кое-что похожее. На этих шаттлах.
— Но бронзовому браслету в таком хорошем состоянии никак не может быть шесть тысяч лет.
— Он не бронзовый, — покачал головой Эльтор. — Это сплав, так называемый кордонум. Он создается при помощи нанороботов, которые атом за атомом ставят его частицы на нужное место. Оттого он гораздо прочнее и выносливее, чем бронза.
— Но шесть тысяч лет назад у майя не было никаких иероглифов.
— Не знаю. Но это точно иотическое письмо. Мои предки привезли его с собой на Рейликон как воспоминание об утраченной родине. — Голос его осекся. — До сегодняшней ночи у меня не было прошлого. Понимаешь, что это значит? До этого наша родословная обрывалась шесть тысяч лет назад. И вот теперь я узнал нашу предысторию. — Эльтор сглотнул комок. — Сейчас, когда мне уже, возможно, никогда не вернуться домой.
— Эльтор, не говори так! — воскликнула я, обнимая его. Он отвернулся от лампы и обнял меня. Так мы и сидели, сжимая друг друга в объятиях, и слегка раскачивались в мерцающем лунном сиянии.
Глава 8
МОЛНИЯ ДЖАГЕРНАУТА
Дэниэл вел джип вдоль дороги № 14. Мимо нас пролетала пустыня Мохаве. Выжженное пространство тянулось на многие мили — то серовато-зеленое, то тускло-желтое. То здесь, то там на охристом фоне иссушенной зноем земли колыхались султанчики окотильо, тянулись вверх колючие пальцы мескита. Вдоль дороги ветер носил сухие шары перекати-поля. Небо у нас над головой было выцветшим, линяло-голубым, без единого облачка. Хотя часы показывали лишь восемь утра, асфальт уже начинал блестеть испариной от жары.
На голове у меня была шляпа, но ветер то и дело выхватывал из-под нее светлые пряди моего парика и трепал их. А еше мне постоянно приходилось поправлять на носу съехавшие очки. В строгом деловом костюме я чувствовала себя круглой дурой. Любой мало-мальски здравомыслящий человек тотчас определил бы, что я разыгрываю маскарад.
Хизер одолжила мне свой костюм и парик. Джошуа раздобыл для Эльтора фальшивую бороду, оставшуюся после самодеятельного спектакля выпускников химического факультета. Дэниэл порылся в своих чемоданах и извлек оттуда для него парадный синий костюм. Волосы Эльтору мы высветлили. И вот теперь он сидел в джипе, положив на колени синий пиджак и расстегнув ворот рубашки. Ветер играл его блондинистыми локонами. Эльтор сощурился и поднес руку к глазам, словно хотел их потереть, однако вовремя остановился.
— Тебе мешают линзы? — спросила я. Он не расслышал и приложил руку к уху. — Линзы? Тебе мешают линзы? — почти что крикнула я.
Хизер одолжила Эльтору свои контактные линзы. Ее зеленые глаза они превращали из зеленых в голубые, глаза Эльтора скорее казались фиолетовыми.
— Все расплывается, — пожаловался он.
Хизер обернулась с переднего сиденья на нашу троицу — Эльтора, Джошуа и меня, плотно прижатых друг к другу на заднем сиденье.