Читать интересную книгу МИССИОНЕР - Евгений Кабанов

По выражению лица комиссара Жува было видно, что вот с этим постулатом он согласен на весь миллион и ещё маленькую тележку процентов.

– Господи! Мне бы ваши заботы! – деланно воскликнул Аполлон. – Я бы на вашем месте полностью доверился вашему жениху. Он у вас орёл!

От такой похвалы комиссар подсобрал слегка растерянное достоинство и, гордо выпрямившись, ласково проворковал Клаве:

– Вот видишь, Клавочка, я ж тебе говорил, что по таким пустякам доктора даже не стоит беспокоить.

– Извини меня, Ванюша. Я вижу, что ты был прав, – сказала, обращаясь к нему, Клава, и, повернувшись к Аполлону, спросила, покраснев по-настоящему: – Знаете, доктор, я такая застенчивая… Нельзя ли у вас попробовать… Это придаст мне уверенности.

"Молодец, Клавуля! Обязательно надо закрепить теоретический успех на практике, а то этот лопух может опять потом в кусты… или с головой в дерьмовый омут". Аполлон уже просто восхищался тем, как Клава отлично поняла и великолепно играла свою роль.

– Конечно, конечно! Желание невесты – закон для жениха!.. И моя прямая обязанность, – не давал опомниться комиссару Жуву Аполлон. – Вы раздевайтесь там, – он кивнул в проём, – а я пока пойду дверь закрою. Чтобы вам не помешали, – он улыбнулся, вставая из-за стола.

Он специально долго гремел в коридоре крючком, давая время разоблачиться своим посетителям. Войдя в комнату, ещё выждал некоторое время, выпил стакан воды, унимая невесть откуда взявшееся волнение, затем спросил подбадривающим голосом:

– Ну, вы готовы?

– Готовы, – послышался из-за печки нетерпеливый голос Клавы.

Аполлон шагнул в проём.

У его кровати стояла Клава – в чём мать родила, стыдливо прикрывая большие груди, которые никак не могли скрыться за её ладонями. Рядом стоял комиссар Жув в чёрных "семейных" трусах по колено. Причём он прикрывал сложенными одна на другой здоровенными своими руками передовика сельскохозяйственного производства то место на трусах, где у него предполагался, выражаясь по-механизаторски, хороший болт.

Аполлон улыбнулся при виде этих Адама и Евы. Ева была отменно хороша, и держалась довольно свободно, хоть и заметно порозовела. Адам же, хоть и был почти на голову ниже её, и прикрывал то, что и без того скрывали трусы, зато был волосат с ног по самую шею.

– Да вы не волнуйтесь, – видя, что "пациент" начинает дрожать мелкой дрожью, сказал успокаивающе Аполлон. – Успокойтесь, ничего страшного. Сексом заниматься – это не зубы рвать. Посмотрите, как спокойна ваша невеста… Да вы присядьте на кровать.

Клава с комиссаром опустились на кровать Аполлона, а сам лжеврач расположился на кровати напротив.

– Ну, успокоились? – участливо посмотрел на комиссара "сексопатолог".

– Я с-спокоен, – клацая зубами, выдавил комиссар, – как п-пирамида этого м-матерщинника…

– Какого матерщинника? – удивился Аполлон.

– Ну этого… В Африке к-который… У него ещё эти с-свинтусы к-каменные… только как куры – с крыльями… и со львиными м-мордами и лапами… Не… Не свинтусы… ЧуднСе к-какое-то название… Сфинктеры, к-кажется…

Аполлон хмыкнул. Да он, оказывается, подкованный, жених-то, даже в вопросах анального секса. Но, шутки в сторону, в первую очередь – дело.

– Вы хотели сказать – сфинксы…

– Во-во, именно… У него, у этого м-матерщинника, даже деревья матом называются… бабаёбы… говорят, с-самые толстые на земле…

– А-а-а, вероятно, баобабы…

– Ебабабы… бабаёбы… один хрен… Главное, с-самые толстые.

За этими разъяснениями "пациент" понемногу приходил в себя. Уже почти не заикался.

– Да, это самые толстые на земле деревья. В дупле может целая машина поместиться, – ободряюще улыбнулся Аполлон, вспомнив фото из какого-то географического журнала.

– Да ну?! А трактор? – спросил, уже почти совсем успокоившись, Жув. – Ну, я про "Кировца" не говорю, "Беларус" хотя бы…

– Наверное, тоже поместится.

– Вот это да! – восхитился Жув. – Я же говорил – у него всё самое большое…

– У кого – у него? – спросил Аполлон, уже позабыв, с чего начался этот разговор.

– Ну, у матерщинника этого… Во, вспомнил! Египетского… Хуёпс его фамилия.

– Вы, наверное, имеете в виду Хеопса? Фараона Хеопса…

– Хуёпса, Хуёпса… Точно, фараон он. И фамилия матерная, как и деревья… Всё не как у людей…

– Я не понимаю, какое отношение к сексу имеет Хеопс? – искренне удивился Аполлон.

– Да не к сексу, а ко мне имеет отношение, – с некоторым раздражением сетуя на тупость "доктора", сказал комиссар.

Клава с интересом слушала диалог двух таких просвещённых людей, с лёгкостью сыпавших непонятными научными терминами.

Аполлон пристально посмотрел на Жува, пожал плечами и спросил:

– Вы что, хотите сказать, что он ваш пра-пра-пра-… короче, родственник?

– Чтоб этот матерщинник мне родственником был?! – воскликнул возмущённо комиссар Жув. – Да моя фамилия Тарахтелкин, чтоб вы знали! А не какой-то там Хуёпс… А кличка – комиссар Жув!

При этом комиссар Жув гордо выпятил грудь.

– Замечательно, – успокаивающе сказал Аполлон. – Я только не понимаю, зачем вы его вспомнили тогда?

Комиссар Жув задумался, потом проговорил, на глазах сникая:

– Я спокоен, как его пирамида… самая большая…

– Да-да. Вот и чудесно. Вот и приступим… Как говорится, ближе к телу…

При этих словах комиссар опять мелко задрожал, прямо как осиновый лист.

– Так, – деловито озирая будущую семейную пару, сказал Аполлон, – чтобы вам было удобней, лучше потренироваться для начала на полу. И вообще, – пояснял он, сбрасывая со свободной кровати матрац, – запомните на будущее: сексом лучше заниматься на более жёстком ложе…

Клава активно включилась в подготовительную работу, поправляя матрац и снимая с него покрывало. Причём делала при этом такие соблазнительные движения, что Аполлон, чтобы не дискредитироваться перед женихом, скопировал его позу, прикрывая встопорщившийся ниже пояса халат. А бедный комиссар смотрел на лежавшую на полу постель как на эшафот.

– Ну что ж, – произнёс Аполлон, когда ложе было подготовлено, – значит, вы – сверху, – поворот в сторону Клавы, – а вы – снизу, – повернулся он к совсем оробевшему Жуву, не ожидавшему такого поворота событий. – Правильно? Я ничего не перепутал?

– Нет-нет, всё правильно, – торопливо сказала Клава, и повернулась к своему суженому. – Ложись, Ванюша… Ты же сам так хотел…

Несчастный Жув при этих словах понял, что отступать некуда, и покорно лёг, по-прежнему прикрывая ладонями скрытый за трусами пах.

– Невеста, снимите с него, пожалуйста,… нижнее бельё.

Когда Клава, опустившись на колени возле своего жениха, стала выполнять эту просьбу, он попытался, было, сопротивляться, но она быстро сломила это сопротивление, укоризненно-ласково пожурив его:

– Ну, Ванюша… Ты же сам хотел, милый…

Набедренная повязка комиссара была, наконец, сброшена на пол, но руки скромника по-прежнему закрывали его "болт".

Однако Клава была непримиримо-настойчива.

– Ванюша, – ласково повторяла она, разрывая сцепление его рук, – ну ты же сам хотел…

Последний оплот пал с паха, и перепуганный Ванюша, резко дёрнувшись, закрыл руками… лицо. А то, что он с таким упорством прикрывал, оказалось в весьма жалком виде. Хотя "болт" и был внушительных размеров, но для ввинчивания в Клавину "гайку" совсем не годился – у несчастного жениха, так неожиданно ставшего нудистом, извилины в голове были заполнены чем угодно, только не сексом. Так что, "болт" согнулся, скукожился и, казалось, даже подзаржавел.

– Вы зря так робеете, молодой человек, – сказал Аполлон, видя, что сеанс секстерапии срывается. – Вы только посмотрите, какая женщина вами занимается! Выбросьте всякие посторонние мысли из головы и сосредоточьтесь только на ней. Она же просто богиня! Венера!

Клава от этих слов стала ещё более божественна. Но сгорающий от стыда жених – трудно даже было сказать, чего он больше стыдился: то ли публичного обнажения, то ли оказаться под женщиной – не хотел никуда смотреть, и всё закрывал свой нос руками.

О'Кей! Может, это и к лучшему. Аполлон тронул Клаву за плечо и, когда та повернулась, вытянул губы трубочкой и почмокал ими. Клава всё поняла, и через мгновение только что буквально валявшийся у комиссара на бедре "болт" был у неё уже во рту.

Тренировки с Аполлоновым "космонавтом" не прошли для Клавы даром – вялый шланг комиссара на глазах наливался тяжестью, превращаясь в хороший брандспойт.

Клава же, с увлечением занимавшаяся пробуждением титана, стоя на коленях, так оттопырила свою роскошную попку, что "доктор" не мог больше равнодушно со стороны взирать на это великолепие. Видя, что Жув по-прежнему закрывает лицо руками, Аполлон быстро спустил трико и, опустившись на одно колено и отвернув полы халаты, с величайшим благоговением ввинтил свой, хотя и не такой большой как у жениха, но зато аж дрожащий от напряжения, "болт" в истекавшую смазкой Клавину "гайку".