Читать интересную книгу Российское общество: потребление, коммуникация и принятие решений. 1967-2004 годы - Александр Жаворонков

В силу потери общественно-системных человеческих смысловых точек баланса, исправление «ошибок» властями принимает форму «латания дыр» из боязни анализа реальности и сокрытия последствий от широких слоев общества[252]. Анализ информированности показывает, что этот процесс имеет обоюдоострый разрушительный характер для всех агентов информационного взаимодействия в решении всегда существующих социальных проблем. У населения кризис выражается в нарастании отчуждения от существующих общественных институтов. Оно перестает использовать предлагаемые ему общественные силы. У властей разрушение «поля смыслов» ведет к принятию социально нескорректированных решений, следствием которых является неопределенность поведенческих реакций больших масс людей. Последний аспект был рассмотрен в книге в связи с предложенной социальной моделью особо. Здесь же надо отметить следующее.

Ограниченное отражение в корпоративных по интересу решениях системных параметров «пирамиды» всей массы актов обмена, необходимых для коллективного воспроизводства жизни, ведет к негативным последствиям. Это имеет онтологические и гносеологические, объективные и субъективные предпосылки, говорить о которых надо в отдельной работе. Однако конечный результат очевиден: отсечение в смысловом поле решений огромных пластов социальной реальности. Именно это ведет к нарастанию в социальной системе энтропии, а в итоге к сокращению в ней человеческих ресурсов и к ее коллапсу. Это и происходит сейчас в нашей стране в ярко выраженной форме. В связи с этим результаты работы можно сформулировать таким образом.

1. По крайней мере в шести областях социальной жизни: детность, ценности, достаток, жизненные планы (суть потребности), демпфирование негативных явлений реальности с целью ее изменения через процесс принятия решений на собраниях, через критику в масс-медийном поле, – были отмечены, во-первых, волновой характер изменений социальной реальности, а во-вторых, когерентность соответствующих этой реальности волн сознания.

2. В точке разрушения предметно-институциональной структуры социальной системы, в точках проведения экономических репрессий и конфискационных реформ мы видим обратную картину[253]. Получается, что в шести областях мы зафиксировали совпадения волновых процессов изменения реальности и сознания в массовых оперативных рядах форм и смыслов обмена свойствами индивидуумов. В фундаментальных рядах принятия стратегических решений этого не наблюдается. Надо подчеркнуть, что именно у населения наблюдается правильная и здоровая реакция на решения власти[254]. Когерентность же отсутствует прежде всего в решениях. А правильнее сказать, она вывернута там наизнанку и асинхронна волне жизни.

3. Каковы же причины последнего явления? Процесс принятия управленческих решений, имеющий конспиративный характер со сталинских времен, не может обеспечить обмен, сбалансированный по различным общностям и иерархиям социальной системы. Мы знаем в силу законов производства сознания, что целостность социальной жизни не может быть априори отражена в своей полноте отдельным индивидуумом или замкнутой социальной группой, или организацией, кастой, отбираемой по принципу «свой – чужой» на уровне функционирования смысловых полей только в качестве знаков отношений. В силу этого решения оказываются действенными лишь при коллективном обсуждении заинтересованных в снятии проблемы лиц. Это традиция решения вопросов сообща на вече, соборе, агоре, форуме, съезде Советов и т. д. и т. п. Эта форма выработки решений была полностью дискредитирована бюрократией в «перестройку», и демократическая представительная власть, которая, и только которая, могла вывести страну из кризиса, была уничтожена. Этот момент, проиллюстрированный в моей работе, – альфа и омега для понимания возможностей выхода из кризисной ситуации, попытки которой предпринимались в 1922-1929, 1957-1964, 1986-1993 гг.

4. Можно с полным основанием утверждать, что в нашей стране отсутствует то, что называется «гражданским обществом», хотя сам термин в рамках моей модели относителен. «Проскочившие между широкими шагами исторического прогресса»[255] в прошлом веке скандинавские буржуазно-демократические государства скорее исключения в отработке принятия решения с учетом всех мало-мальски значимых интересов различных групп населения. Однако они намекают, что управление социальной системой, процесс принятия решений подобны серфингу на океанской волне. Или вы учитываете ее ритмы, или она сбрасывает вас. То есть волне решений объективно необходима когерентность относительно волны реальности. А она дается только общественным устройством соответствующим нормальному ходу этого процесса, т. е. широкой представительной властью. Никакими «фокус-группами» типа «ЦКК-РКИ» или общественных «палат» дело в нашей стране не изменишь. «ЦКК-РКИ» можно расстрелять, общественную «палату» – проигнорировать («и даже два раза…»).

Пространственно-временная фигура обмена человеческой активностью в поле тяготения ее социальных институтов и форм жизни демонстрирует явную цикличность волновых процессов. Здесь мы имеем возможность увидеть одну из других важнейших причин асинхронности волн решений с волнами изменения реальности. При выполнении трех условий: разбалансированности обмена результатами труда, отсутствия подконтрольной народу публичной власти и ее политики, отсутствия социальных знаний о движении жизни, – «поле смыслов» функционирует как знак отношений и резонирует с отработанными в историческом прошлом идеологемами. Интенция решения теряется, необходимость мыслить здесь и сейчас, но со всеми вытекающими отсюда результатами, отбрасывается, ближайшие, средне– и долгосрочные последствия не просчитываются, паллиативные решения в практику не вводятся или просто отбрасываются. Что до оппонентов, то они подвергаются остракизму или замалчиванию. Хорошо еще, что не «стираются в порошок» натурально или в СМИ. Иногда, правда, здравый смысл торжествует, как, например, с лужковским предложением возродить проект поворота северных рек к среднеазиатским соседям. Но здесь явный перебор. И такой исход – большая редкость.

Балансировка обмена необходима прежде всего на пространствах общностей, где у людей развертываются генетически природно данные человеку свойства. С одной стороны, это семья и производственная общность, с другой – территориально-производственная агломерация, этнические и общегосударственные, отраслевые образования. И решать эту проблему можно лишь обществом. Только союз создающих стоимость и воспроизводящих человеческую жизнь общностей может вырабатывать эффективные решения на публичной их обкатке и при соответствующем социальном устройстве контролировать власть от самовольства и вседозволенности, которые ей же и вредят, а в долгосрочной перспективе губят.

«Форма – по существу, единственное, что серьезно требует свободы. В этом смысле можно сказать, что законы существуют только для свободных существ. Человеческие учреждения (а мысль – тоже учреждение) есть труд и терпение свободы, других рецептов нет. И цивилизация (пока ты трудишься и мыслишь) как раз и обеспечивает, чтобы нечто пришло в движение и разрешилось, установился смысл, и ты узнал, что думал, хотел, чувствовал, дает для всего этого шанс.

Но тем самым цивилизация предполагает, следовательно, и наличие в себе клеточек незнаемого. Если не оставлять места проявлению не вполне знаемого, цивилизация, как и культура (что, по сути, одно и тоже), исчезает. Например, экономическая культура производства (т. е. не только материальное производство конечных благ, умирающих в акте их потребления) означает, что неправомерна такая структура управления, которая определяла бы, когда крестьянину сеять, и распределением этого знания охватывала все пространство его деятельности. Повторяю, должен быть допуск на автономное появление в каких-то местах вещей, которые мы не знаем и не можем знать заранее, или полагать их в какой-то всеведующей голове. […].

Известно, что система, называемая монополией, стоит вне цивилизации, так как разрушает само ее тело, порождая тотальное опустошение человеческого мира. Не только в том смысле, что монополия поощряет самые примитивные и асоциальные инстинкты и создает каналы для их проявления. Достигнутое состояние мысли еще должно «обкататься", как на агоре, обрасти там мускулами, как обрастает снегом снежная баба, приобрести силу на осуществление своей же собственной возможности. Если нет агоры, чего-то развиваемого, то нет и истины. […] Нельзя волепроизвольными и административными, т. е. внезаконными, средствами внедрять закон, даже руководствуясь при этом наилучшими намерениями и высокими соображениями, „идеями“. Ибо его приложения распространяют тогда (и чем шире и жестче приложения, тем шире и болезненнее) прецедент и образец беззакония, содержащегося в таких средствах. И все это – независимо от намерений и идеалов „во благо“ и „во спасение“ или, наоборот, от какого-либо злого умысла. Это очевидно в случае всякой монополии. Скажем так: если я могу, пусть ради самых высших соображений общественного блага, в один прекрасный день установить специальную цену на определенные товары, скрывать и тайно перераспределять доходы, назначать льготы, распределять товары, во имя плановых показателей менять предшествующие договоренности с трудящимися и т. д. и т. п., то в тот же самый день (и впредь – по вечной параллели) это же будет делаться кем-то и где-то (или теми же и там же) из совершенно других соображений. Из личной корысти, путем спекуляции, обмана, насилия, кражи, взятки – конкретные причины и мотивы в структурах безразличны, взаимозаменимы. Потому что закон един и неделим во всех точках пространства и времени, где действуют люди и между собой связываются. […]