Ванесса глубоко вздохнула, ее губа снова подергивалась.
– Ты знаешь, как сильно я тебя любила, когда мы были маленькие? – спросила она. – Как сильно я любила тебя?
Клэр хотела броситься к ней опять, но остановилась.
– Я не помню многого из прошлого, – сказала она. – Мне хотелось бы, чтобы это было не так. – Она вспомнила, что ревновала к своей золотоволосой сестре. И все.
– Ну, я полагаю, тебе повезло. – Ванесса подняла сумочку с дивана и надела на плечо.
Клэр медленно поднялась со стула, боясь, что ее вырвет. Она стояла между своей сестрой и дверью.
– Я переживаю трудные времена, Ванесса. – Ее голос звучал тихо. – Причина моего разрыва с мужем в том, что я стараюсь выяснить…
– Ты писала в письме давно, что у тебя есть ребенок, – прервала ее Ванесса. – Дочь?
Колени Клэр подкосились. Она отошла от двери, чтобы присесть на подлокотник дивана.
– Сьюзен, да. Ей девятнадцать лет.
Ванесса смотрела на пол, застеленный тонким тускло-коричневым ковром.
– У меня тоже была дочь, – сказала она. – Анна. Только я полагаю, что теперь у нее другое имя. У меня ее отобрали, когда она родилась, потому что я была еще сама ребенком, и я пила, и глотала наркотики, и принимала большие дозы успокоительных таблеток, и делала все, что было в моих силах, чтобы покончить с моим существованием, или же сделать его несколько более сносным. – Она посмотрела в окно на новые почки на клене, и Клэр могла видеть блеск слез в ее глазах. – Я не говорю, что все это – твоя вина, – сказала она. – Я тебя обвиняю только в одном. В том, что ты предала меня.
– Нет, я не делала этого, – сказала Клэр, – но если и так, то это было ненаме…
– Ты ведь знаешь, что они были любовниками, правда? – спросила Ванесса.
– Кто?
– Мелли и Зэд. Именно поэтому отец ушел.
Клэр прижала кончики пальцев к вискам.
– Мелли и шериф? О, это какой-то бред. Ты, должно быть, ошибаешься.
– Я слышала об этом от отца. Шесть дней в машине с ним по дороге в Сиэтл. Я узнала гораздо больше того, что мне бы хотелось услышать.
– Он так и не дал нам знать, где ты была, Ванесса. Ты знаешь об этом? У нас не было возможности…
– Он до сих пор продолжает заниматься этим. – Ванесса защелкнула сумочку, висящую у нее на боку.
– Кто? Что?
– Зэд Паттерсон.
– Заниматься… чем?
– Ты знаешь, что он теперь сенатор от Пенсильвании?
Клэр беспомощно покачала головой.
– Под именем Уолтер Паттерсон.
Да, подумала Клэр. Она уже слышала это имя раньше.
– Девочка недавно обвинила его в сексуальном домогательстве, но он вышел сухим из воды, потому что никто не поверил ее рассказу. Мне бы нужно было выступить в поддержку ее обвинения, но я струсила.
Однако теперь, – она издала вздох, – я руковожу программой для подростков, которые подверглись насилию, когда были детьми, и теперь я собираюсь дать показания на Капитолийском холме, чтобы попытаться получить финансирование для этой программы. Я собираюсь предать все гласности, все то, что висело на мне столько лет.
– А что, если ты ошибаешься? – спросила встревоженная Клэр. – Или даже, если ты права и все это действительно произошло с тобой, неужели ты и в правду хочешь все это откопать? Возможно, тебе нужно все это забыть, оставить в прошлом.
Старая Клэр заговорила, подумала она. Как быстро может она опуститься до этого удобного положения полного отрицания.
Она не была удивлена, когда сестра покачала головой с презрением.
– Мне здесь больше делать нечего, – сказала Ванесса, направляясь к двери.
Клэр пошла следом за ней.
– Где ты остановилась? – спросила она. – Как я могу связаться с тобой?
– Я остановилась в «Омни». Но я не вижу смысла в дальнейших наших разговорах. Я сказала все, что хотела. Мне бы нужно было все это высказать давным-давно. – Она вышла, а затем повернулась к Клэр. – Знаешь, возможно, мне в конце концов повезло, – сказала она. – По крайней мере, я знаю, кто я и что я делала, а что – нет. По крайней мере, я знаю, что мне не в чем себя винить и нечего стыдиться.
Ванесса не дала ей шанса ответить. Клэр смотрела, как шла ее сестра по улице и села в поджидавшее такси, стоящее на обочине. Тогда она заперла свою квартиру и села в свою машину, выехав на дорогу. Соблазн уехать в ресторан «Дары моря» был силен, но она и так слишком намного опаздывала. Она позвонит Рэнди, как только приедет. Она попросит его встретиться с ней в обед в театре. И она не станет думать о приходе Ванессы, пока не будет в безопасности с ним.
Она неслась в фонд, как будто за ней гнались, как будто, если она будет ехать достаточно быстро, то сможет избавиться от воспоминаний. Но она не могла. Они были с ней, все продолжаясь. И когда она посмотрела в зеркало заднего вида, оно было наполнено зеленью.
* * *
Ну, Клэр не слишком хорошо начинает. Джон посмотрел на свои часы снова и крепко сжал губы. Забыла ли она совсем или просто ужасно запаздывает? И как долго он сможет все это выдерживать?
Дверь в кабинет неожиданно распахнулась, и Клэр предстала перед ним в своей серой юбке и красном жакете. Ее лицо было бледным, и она вся дрожала.
– Прости, я опоздала, – сказала она, – но мне нужно минуту на телефонный звонок.
Он отложил ручку.
– С тобой все в порядке?
– Да. Прекрасно. Я вернусь через секунду. – Она повернулась, чтобы уйти.
– Клэр, подожди. – Он выехал на коляске из-за стола. – Что случилось?
Она пробежалась дрожащей рукой по волосам, и он мог видеть, как она колебалась что выбрать – рассказать ли ему, или броситься к телефону. Он чувствовал, как будто они оба были на краю пропасти.
– В чем дело? – повторил он.
Она глубоко вздохнула.
– Просто я только что разговаривала с Ванессой – моей сестрой. Она появилась в моей квартире. – Она прижала руку ко рту, как будто ее слова шокировали ее, и Джон заметил, внутренне содрогнувшись, что она сняла обручальное кольцо.
Он двинулся к дивану.
– Сядь, – сказал он.
– Нет, мне нужно сделать…
– Телефон может подождать, – резко ответил он, подъезжая к дивану сам. – Иди сюда.
Она поколебалась мгновенье, прежде чем сесть.
– Ванесса звонила домой несколько дней назад, – сказал он. – Я дал ей твой адрес. Я думал, она напишет тебе или позвонит сюда, в офис. Я не знал, что она явится к тебе. Прости. Возможно, мне нужно было переговорить с тобой сначала, но…
– Нет, все прекрасно. – Она сложила руки на груди, дрожа, согнувшись, как будто у нее разболелся желудок. – О Господи, – сказала она. – Меня так тошнит.
– Любимая. – Джон подъехал ближе, положил руку ей на колено, и, хотя ее тело оставалось сведенным и дрожащим, она не противилась его прикосновению. – Что такого она наговорила, от чего ты так расстроилась? – спросил он.