– и праттчеттовским комплетистам – может быть интересно узнать, что большую часть реплик Вильи в Гильдии воров написал Терри.
7 Оговорки Терри в сфере новомодных соцсетей не всегда были издевательскими или намеренными. «Мне нужен собственный блогер», – однажды радостно сообщил он. «В каком смысле?» – спросил я. «Ну знаешь, – сказал он, – где можно писать статьи». Под «блогером» он подразумевал «блог». Идея, правда, ни к чему не пришла.
8 По моим подсчетам – десять минут. Может, меньше.
9 Почему миллион? По той же причине, по которой поезда должны врезаться в ядерные контейнеры на скорости ровно 100 миль в час, а стопка проданных книг – доставать до луны. Просто у 619 243 фунтов нет того же броского заголовочного блеска. В 2011‐м Фонд исследований болезни Альцгеймера стал «Исследованиями Альцгеймера» (Alzheimer’s Research UK).
10 Просто чтобы пояснить: гипс уже сняли с головы Терри.
11 В свете моих предыдущих заявлений о наглом рвачестве, с которым мы столкнулись в то время, я должен обозначить абсолютно четко: доктор Дугал ни на одной стадии работы ничего не просил – даже оплатить автобус домой.
18. Галстучные узлы, мелькающие тени и террорист в ритм-секции
Этот звонок поступил в первые же дни после того, как Терри обнародовал свой диагноз, перед Рождеством 2007 года. Продюсер Крэйг Хантер из телекомпании KEO Films спросил, не интересно ли Терри поучаствовать в документальном фильме о жизни с Альцгеймером. Он упомянул о возможной сделке с Channel 4. Мы в жизни не слышали ни о Крэйге, ни о KEO Films, да и сделка с Channel 4 не выглядела железобетонной. Я думал, Терри откажется не сходя с места – как уже отказался от шести других предложений в том же ключе. Но он почему-то не отказался. Он пообещал подумать. «Давайте хотя бы распакуем новый год, – ответил он Крэйгу. – Позвоните во второй половине января».
Проверка? Возможно. Но Крэйг прошел ее блестяще. Утром 14 января, ровно через две недели после Нового года, он позвонил снова. Теперь уже оказалось, что поддержать фильм готовы на BBC, а режиссером Крэйг предлагал некоего Чарли Расселла. Чарли снял для BBC фильм «В поисках папы» (Looking for Dad) о том, как они с братом искали информацию о своем отце, которого не видели последние семь лет его жизни. Мы с Терри посмотрели DVD вместе. Там был опустошительный эпизод, когда Чарли доводит свою мать до слез, и я думал, для Терри это будет чересчур, оттолкнет его от затеи. Но я ошибался. Терри решил, что это прекрасный фильм – честный, открытый, беспощадный. Если и снимать фильм о болезни, сказал он, то именно такой. Еще мы посмотрели «Последний год Берил» (Beryl’s Last Year) – трогательный кинопортрет бабушки Чарли, писательницы Берил Бейнбридж, верившей, что она умрет в 71 год, как по меньшей мере девять ее близких родственников1. Терри проникся и этим фильмом. Это было произведение о неминуемой смерти и победе над страхом перед ней – и то же самое станет темой работы Чарли и Терри, причем не только в первой их картине «Терри Пратчетт: Жизнь с Альцгеймером» (Terry Pratchett: Living with Alzheimer’s), но и в двух других, для которых мы каким-то образом нашли время в следующие годы: «Терри Пратчетт: Выбирая умереть» (Terry Pratchett: Choosing to Die) и «Терри Пратчетт: Перед лицом вымирания» (Terry Pratchett: Facing Extinction).
Не знаю, представлял ли он, на что подписывается. Было странно видеть, как съемочная группа разбивает лагерь в Часовне. Это вторжение в нашу жизнь было неловким, неестественным, и я не верил, что Терри выдержит долго. Но Чарли работал блестяще. Он умел задавать минимум вопросов, чтобы получить необходимое. В конце концов мы с Терри начали шутить, что единственный вопрос, который он знает, – «Итак, что ты об этом думаешь, Терри?» Он вел себя мягко, уважительно, располагал к себе – и уже в самом начале съемок невероятно меня разозлил.
«Нам нужна визуальная метафора», – сказал он. Он искал простую сцену, чтобы наглядно показать, через что проходит Терри. И решил снять, как он завязывает галстук. Мне казалось, это натяжка, потому что Терри почти не носил галстуки. Но Терри идея понравилась, он был только рад подыграть. Из дома принесли галстук. Снова и снова Терри пытался правильно переплести его концы – и снова и снова у него ничего не получалось. Но камера продолжала работать. Мне было невыносимо. Мы словно смотрели, как Терри унижается перед нами – а именно от этого я хотел его защитить. И унижение происходило прямо в нашем кабинете, по нашему приглашению. Я не выдержал. Я вышел, хлопнув дверью, и заперся в Студии.
Скоро ко мне уже стучался Чарли. Я открыл и наорал на него, сказал, что он выставляет Терри дураком. Чарли наорал на меня в ответ. «Прояви к нему уважение», – сказал он.
Эти слова надолго засели у меня в голове. С этой стороны я еще не смотрел. Мое желание защитить Терри тоже было своего рода уважением, но не уважением к реальности его состояния – а именно в нем он сейчас нуждался. Да, ему приходилось нелегко, но в том, чтобы иметь смелость это показать, была особая ценность, даже благородство. И Терри, и Чарли поняли это раньше меня. Когда фильм выдвинули на премию BAFTA – а позже и на другие премии, – именно эпизод с тем, как Терри пытается и не может завязать галстук, показывали в ролике с номинантами.
Это было интересное время для документального кино. Не далее как в прошлом году BBC уличили в подтасовке: канал показал ролик, смонтированный так, будто королева выходит из комнаты, хотя на самом деле она в нее входила. Поэтому за фальсификациями и уловками в документалистике следили особенно пристально. Это явно сыграло нам на руку – ведь фильм снимался со скрупулезной достоверностью, – а также подарило Терри комедийные возможности, перед которыми он не мог устоять. «Доброе утро! – говорил он, входя в комнату, где снимала камера. – Или мне лучше сказать “добрый вечер”?» И выходил задом наперед.
Чарли с командой были на премьере «Цвета волшебства» от Sky TV в марте, когда Терри вновь вышел на красную ковровую дорожку кинотеатра «Курзон» в Мейфэре. И были на августовском конвенте Плоского мира в Бирмингеме, поймав душераздирающий момент во время традиционной «Сказки на ночь», когда Терри, читая, потерял место на странице и пожаловался на тень, заслоняющую слова. Так выразительно. Уже отняв способность печатать, теперь болезнь бездушно отнимала и способность читать. Впредь за него на сцене читал я. Присутствовали камеры и на первой консультации с Роем Джонсом в