Энн? Она не носит фамилию Стайлс, значит, есть второй брак.
— Хочу есть, — пробормотала Ханна на ушко, Тереза сама бы не отказалась от чего-то, посерьёзнее каши на завтрак.
— Тогда надо встать, переодеться не хочешь? — девушка положила руку сначала на лобик малышки, затем проверила температуру всего тела. В комнате прохладно.
Ответ она ждать не стала, быстро обратилась к рюкзаку и выудила тёплую кофту и лосины для Ханны. А позже кудрявую головку украшали две косички, над которыми прокорпела Тереза. С первого этажа никаких подозрительных звуков не было. Может ей показалось, что кто-то приехал? Или это могли быть соседи.
Обсуждая планы на вечер в детской, шутливой форме они вышли из комнаты. Ханна настаивала на просмотре мультиков, точнее своего любимого. Русалочка. На что девушка предложила почитать вместе книгу. Малышке же надо развиваться. И она не могла ничего ответить, тем более Тереза внушала свой авторитет и уже успела стать мила девочке, поэтому ножки застучали громко по лестнице.
— Аккуратней, держись за перила! — крикнула вдогонку, не отрывая глаз от слегка смазанных движений рук и ног. Сердце дрогнуло. Вдруг упадёт!
Но та, как только оказалась внизу, застыла, хлопая глазками и смотря в сторону гостиной. Реакция была непонятной. Всего пара секунд, и всё встало на свои места. Девушка увидела сию причину подобной реакции.
— Ханна, — хриплый голос разрезал тишину, и темноволосая по скованной позе Миссис Твист, по её глазам, полным слёз, по тому, как она держалась рукой за столик с цветами, поняла. Это был разговор личного характера. Когда все карты на руках.
Гарри выглядел, ну, просто отвратительно. Помятый. Волосы грязные, связанные в пучок на макушке, множество прядей спадают на лицо, на уши. Под глазами пролегли фиолетовые синяки, а белки покраснели. Он и правда скинул пару лет за ночь. Даже мать видела в нём наркомана, о котором говорила утром Тереза. Болезненный и нестабильный. Пальцы рук слегка трясутся, челюсть непроизвольно сжимается. И не успела Тереза провести свой анализ за эти пару секунд тишины, как:
— Нет! — на писк перешла девочка, заметалась, покрутила головой, а затем резко развернулась, — Мама, мне страшно… — она уткнулась в коленки Терезы, спрятала там лицо, будто думая, что пропала вся из виду. Но это напряжение усугубило слово: «мама». Объёмное. Красноречивое. Яркое. Интимное.
Гарри упоминал эту особенность дочери. Она во всех ищет мать, и сейчас снова нашла. А на раздумья времени не было. Пока из-под ног Гарри выбило ровную землю, девушка покосилась на него в страхе, затем опустилась на коленки перед девочкой. Она не хотела видеть своего отца. Она всё прекрасно понимала. Она боялась монстра, которого увидела в тех былых добрых глазах.
— Всё в порядке, никто тебе не сделает плохо. Ты же сильная девочка, — подходящих под ситуацию слов не нашлось. Невозможно найти весомую фразу, которая оправдает хотя бы половину того, что вытворил Гарри, — Пойдём в гостиную, посмотрим мультик?
Пошла на поводу сказанной недавно прихоти. Та сразу оторвала лицо от ладошек. Карие глаза слёзно обратились, как бы проверяя, не врут ли им. Надо было сказать что-то успокаивающее, что-то, что помогло бы забыть про невнятную обиду на отца, но язык онемел, и девушка просто подняла Ханну на руки.
В страхе глаза обратились сначала к Энн, но та потеряно качала головой и была вне этой комнаты, а затем к нему. Смотрел, как всегда, бесстрастно, холодно, будто всё вернулось к началу. Туда, где она миллиметровыми шагами располагала его к себе, добивалась доверия и взаимного уважения. В этот раз не будет ничего подобного. Ничего вообще не будет. Она потеряла к нему всё, в момент, когда он находился на пике блаженства с другой, связь оборвалась. И сейчас перед ней стоял обычный человек с проблемами. А какие это проблемы! Наркотики! Алкоголь! Безрассудство! Полная апатия к жизни! Она чувствовала, как между ними огромная пропасть разрастается с каждой секундой. Таковы её чувства. А на его чувства ей плевать!
Прижимая голову девочки к своей груди, девушка покинула коридор и устремилась быстро проскользнуть мимо них в гостиную. Там она довольно быстро отвлекла Ханну, включила желаемый мультик и начала прислушиваться. Голоса уже доносились из кухни. Мать не отчитывала сына, нет, она была грустна и потеряна.
— Два года? Гарри, ты хоть раз пытался бросить? — она на грани слёз.
— Один раз, — то же самое он говорил и ей когда-то, — Но сорвался. Затем ещё раз попытался, но вчера снова принял дозу. — Тон его голоса был абсолютно другой, обычно он всех гонит, когда что-то идёт не по его запланированному сценарию, когда он — не рыцарь в сияющих доспехах. Сейчас Гарри одним только голосом показывал, что ему нужна помощь, и уже не просто какой-то девчонки, не матери, а квалифицированного специалиста. Возможно у него есть шанс.
— Себастьян тебе предложил эту дрянь? — мама даже слова наркотик не могла сказать.
— Да, — коротко ответил сначала, но быстро добавил, — Мы начинали с таблеток. Экстази.
— Все твои друзья принимают? — она шла в правильном направлении. Узнавала истоки и всю его подноготную.
— Да, за исключением менеджера и парочки стилистов. Себастьян многим поставляет. — Он так спокоен в этой правде, зная, что дальше пути нет.
— Ты уже взрослый, и я не могу на тебя влиять, но, Гарри, прошу, ляг в клинику. — Энн заплакала, сил нет. Воспитывать своенравного мужчину, который уже воспитывает свою дочь, не было смысла. Поэтому она беспомощно заплакала, прикрывая глаза ладошками, а он сидел и смотрел, понимая, что не успокоит её. Разочаровал всех в одночасье, показал гнилую правду о себе.
— Утром я позвонил Бену и отменил все бои на ближайшие полгода, все интервью и встречи. Он нашёл клинику в Чикаго, у них хорошие специалисты, улетаю на выходных. Мне некого позвать, поэтому надеюсь на твою поддержку там… — Гарри еле-как переходил на новую страницу в своей жизни, но для этого лучше сжечь пару томов в прошлом. Отпустить якорь, забыть этот город, но вопрос был не в Себастьяне или ком-либо другом. Она. Тереза. Она была его проблемой, вопросом, многотонной ношей вины.
— Я всё брошу, Гарри, только лечись… — мама разрыдалась и бросилась сыну на шею. Такой родной, болезненный и слабый, как оказалось.
Темноволосая в гостиной не могла сдержать слёз. А что трепало ей нервы сейчас? Всё подряд. Неопределённость Ханны, что с ней делать? Она его боится. Ему надо лечиться! А ей надо уходить! Значит, надо отпустить все обиды в прошлое, даже то, что было вчера, ну, а это просто невозможно! Психанула!