– Да, да. Служба такая. Секретная.
– Да, да, – в тон ей сказал Болотаев. – Вижу, что от вас ничего не скроешь.
– Стаж-то какой. – Она подошла к ступеням. – Простите, как, вы сказали, вас правильно величать?
– Тота Алаевич.
– Тута Алаевич.
– Не Тута, а Тота!
– Ой-ой! Простите, пожалуйста… Только вы на меня, старую дуру, особо не обижайтесь. Лучше дайте мне вашу визитку.
– У меня нет визитки. – Видно, как Болотаев раздражён. – Я вам на листке напишу своё имя.
– Я вам так благодарна. – Она берёт листок. – Ой, как просто и красиво – Тота Алаевич! Правильно я сделала ударение?
Болотаев лишь махнул рукой, а она продолжает:
– Учитывая мою революционную древность, вы не могли бы спуститься со своих высот.
Болотаев понял, что эта дамочка преклонных лет беспардонно заигрывает с ним, точнее, провоцирует, и он, как примерный выпускник института культуры, с профессионализмом актёра принял этот вызов. С игривостью и манерностью он довольно ловко соскочил со ступенек и с балетной грациозностью, феерически продемонстрировал некое полукомическое па, сопровождаемое следующей речью:
– Ваша юная древность, я с готовностью к вашим услугам.
– Боже! Боже! Какие манеры! – хлопнула в ладоши Августина Леонидовна. – Наконец-то в нашем заведении появился галантный кавалер!
По характеру жанра Тота ожидал, что от этой сценки в зале должен быть дружный хохот или хотя бы кто-то прыснет смехом. Нет! Тишина. Тота понял: тут не до смеха, не та аудитория и атмосфера, а Августина Леонидовна в главных ролях, и над ней смеяться не смеют, и она уже иным тоном, тоном обвинения говорит:
– Понимаете, я полвека на государственной службе, а чинов не заимела. А вот вы? И дня не пробыли, а сразу же в дамки – генерал!
Она повела указательным пальцем у носа Болотаева, и последний уже готов был чуть ли его (то есть палец) откусить, как Августина Леонидовна, уловив настроение, проявила высший пилотаж актёрского перевоплощения, говоря уже слащавым голоском:
– Вы, господин Болотаев, как никто другой, достойны быть генералом! Даже ваш внешний вид, ваша грация…
– М-да, – чеканя по-актёрски голос перебил её Болотаев. – Пропал талант даром. В этой дыре… – Болотаев провёл взглядом по грязным окнам под потолком.
– Это вы о чём? – подбоченилась Августина Леонидовна.
– А о том, что вам следовало бы, на мой взгляд, не здесь кресло просиживать, а украшать сцену Малого или даже Большого театра.
– Вы просто прелесть, молодой человек. А ведь я тоже училась в театральном училище. Но война! Я ушла на фронт. Ранение. Контузия… Впрочем, я не об этом. У вас, как у генерала, теперь есть вход в генеральское кафе. И до вас все ваши предшественники мне в этом помогали, и вы, я надеюсь, не нарушите эту традицию.
– Какую традицию?
– В неделю раз, а можно и два, приобретать для меня пару баночек чёрной и красной икорки – она там копейки стоит. Сыр швейцарский, ну и бутылочку виски или коньяка.
– Э-э, – задумался Болотаев.
– Для вас сущие пустяки. Копейки всё стоит. А я вам с зарплаты всё возмещу.
– А где это кафе?
– В подвале. Я бы вам показала, но видите, как я тяжело хожу.
– Да я найду, – с готовностью выдал Тота, с такой же поспешностью он покинул этот огромный кабинет и в широком светлом коридоре глубоко и свободно вздохнул, как его сзади окликнули:
– Товарищ Болотаев! Тота Алаевич! Я Иванов Илья Петрович. Ваш подчинённый. Начальник отдела.
– Да-да. – Тота подал руку. – Очень приятно.
– Взаимно… Э-э, я просто посчитал своим долгом предупредить вас. Эта дамочка, точнее старуха, не совсем здорова на голову.
– А как же её здесь держат? – удивился Тота.
– Ну вот так. Никто не знает… Точнее, все знают. Она здесь как надсмотрщик. Очень опасный кадр. Всё и вся доносит.
– Кому доносит?
– Всем и на всех доносит… Есть легенда, а может это и правда, что она внебрачная дочь Брежнева.
– Вот это да! – изумился Болотаев.
– Ну, это в порядке вещей, – сказал начальник отдела. – Однако я хотел вас, как новенького, предупредить о другом. Во-первых, если вы купите один раз то, что она просит, то она от вас более никогда не отстанет, будет постоянно просить. При этом деньги от неё вы никогда не получите.
– Как так?
– Вот так… Но и это не всё. Самое неприятное – если вы это ей принесёте, то она прямо в кабинете начнёт это потреблять. Видите, какие у неё габариты.
– И даже спиртное? – всё более изумляется Тота.
– И спиртное. По чуть-чуть.
– На работе?
– А что? Здесь все начальники прямо с утра потребляют.
– Да вы что?!
– А что?! У нас работа такая. Очень вредная и опасная… И Августина Леонидовна сказала, что наша служба полувоенная, а я добавлю – и полукриминальная.
– Да что вы говорите? – всё более и более удивляется Болотаев. Ему ещё более противна стала эта работа. Он уже не хочет возвращаться в свой «аквариум» и поэтому спрашивает: – А где это генеральское кафе?
– А давайте я вас провожу.
Они пошли по лестнице вниз. Оказывается, в