Читать интересную книгу Квинканкс. Том 1 - Чарльз Паллисер

Бригады составлялись каждый день разные, но я заметил, что Стивен всегда попадал в распоряжение Роджера. Вскоре обнаружилось, что Хэл не так жесток, как остальные Квигги, и я всегда радовался, попав под его начало. Когда, к примеру, мы работали вдалеке от фермерского дома и нашу дневную «жрачку» приносила маленькая служанка (сгибавшаяся под тяжестью ведра с картошкой или корзины с хлебом), Хэл всегда сам, довольно справедливо, распределял еду, в то время как его отец и брат неизменно заставляли нас драться.

На ферме мне впервые приснился кошмар, часто повторявшийся и в дальнейшем. Мне снилось, что ко мне приближается искривленная тень, я пытаюсь убежать, но тень безжалостно наваливается, растет. С ужасом я осознаю, что это гигантский паук, а он произносит знакомым голосом, нежным и испуганным: «Помоги мне. Помоги мне, Джонни». Я отпрядывал назад, рвался бежать, но члены не слушались. Содрогаясь, наблюдал я шевеление ножек и щупальцев; мне не хотелось узнать лицо, которое я опасался обнаружить в середине. Душераздирающим тоном она произносит: «Я не хочу быть такой».

Я пробудился в холодном поту — рядом мирно спали мои товарищи. В голове у меня ожили сомнения и страхи, и на следующий вечер я вновь заговорил о бегстве.

— И не думай, — отозвался Ричард. — Ты сам видел, ферма со всех сторон окружена торфяными болотами, они тянутся на многие мили. Деревень нет, лишь там и сям попадаются овцефермы.

— Если даже сумеешь выбраться с фермы, — продолжил Маленький Том, — никто в округе не даст тебе пристанище: все знают, сколько платят Квигги тем, кто нас вернет. А если никто тебя не спрячет, с торфяников надо выбираться сломя голову, иначе Квигги тебя схватят. Учти еще, что дорога только одна, что они пустят по твоему следу собак и что верхом они догонят тебя в два счета.

— А не махнуть ли рукой на дорогу и не пуститься ли прямиком через торфяники; тогда что Квиггам толку от лошадей?

— Ага, — проговорил Ричард, — только идти будешь медленно, и поди найди прямой путь, так что собаки тебя живо прихватят.

— Это в сухую погоду — а в дождь им не учуять следа.

— В дождливый день там слишком опасно, — мотнул головой Стивен.

— Да глупости это все, — фыркнул Ричард, — с фермы и то выбраться невозможно. Днем Квигги сторожат, а ночью нас запирают и спускают с цепи собак.

— Выходит, бежать отсюда еще никому не удавалось?

Похоже было, что никто не хочет отвечать.

Наконец Маленький Том прошептал:

— Пытались только двое. Один погиб на болотах, его похоронили рядом с Дейви. А вот Том едва не ушел. — Заметив, что я удивлен, он пояснил: — Он тогда не был дурачком. Они его так отходили, что он потерял соображение.

— А почему его поймали?

Все молчали и как будто избегали смотреть друг на друга.

— Кто-то на него донес, — сказал наконец Маленький Том. — Мы так и не дознались кто.

— Так что, если я попробую бежать, история может повториться?

Никто из троих не поднял глаз.

— Если я решусь, кто-нибудь со мной пойдет?

Маленький Том мотнул головой.

— Посмотри, что случилось с Томом.

— Куда мне? — Ричард коснулся своей ноги.

— А ты, Стивен?

Он взглянул на меня печально:

— Мне не к кому бежать.

Он произнес это очень уныло, и вечером, когда мы готовились ко сну, я, хотя мы уже кратко рассказывали друг другу о себе, попросил его поведать остальное.

— Я сирота, — начал Стивен. — Папа умер, когда я был совсем маленьким, а через несколько лет умерла и мама. У меня на свете только двое родственников. Во-первых, мой сводный брат Генри. Видишь ли, до папы мама была замужем за другим человеком, но отец Генри умер. Генри намного меня старше, и мы мало знакомы. Он изучает в Лондоне право. Я знаю, что денег у него очень мало: его папа и моя мама были бедны. Мой собственный папа оставил мне немного денег, отданных в доверенное управление.

— Денег? Тогда тебе есть на что надеяться.

Он покачал головой:

— Ими ведает моя тетя, единственная, кроме брата, родственница. Она моя опекунша, но после маминой смерти она мною не занималась, так что я остался в школе в Кентербери, на пансионе. Пусть бы она и не брала меня оттуда, потому что там мне было очень хорошо, но в прошлом году на Рождество она внезапно приехала меня проведать. Спросила, не хотел бы я перебраться в другую школу. Я не хотел, и так и сказал. Но тетя была очень добра и привезла мне солдатика. Прусского солдата с настоящей саблей. Ты бы видел, Джонни! Сказала, она меня заставлять не станет и даст мне время подумать. Через неделю или две явился Генри. Он тоже был очень добр и посоветовал поступить так, как желает тетя. Вот я и согласился, чтобы меня отправили сюда.

— С чего бы это тетя пожелала тебе зла?

— Не знаю. Разве что, если я умру, она унаследует доверенные деньги. Но там совсем мало, каких-нибудь несколько сот фунтов, а у нее денег куча, у нее муж был богатый.

— Странно, — сказал я. — Но, может, она не знает, как с тобой обращаются.

— Может. Но она мне не пишет и не навещает меня, и мне не позволяли ей писать.

— Разве тебя не навещал по ее поручению мистер Степлайт?

— Нет. До того раза, когда он привез тебя, я с ним не встречался и даже не слышал его фамилии.

— А как насчет твоего сводного брата?

— Узнай Генри, как со мной обходятся, он бы очень расстроился. Но ничего не смог бы сделать.

Мы молча лежали в темноте, и вскоре его дыхание сделалось медленным и ритмичным. Мне подумалось, что я, наверное, не смогу его вызволить, нужно тогда бежать одному.

Следующий день был последним в июле, но с неба лило как из ведра, и, даже укутав плечи куском мешковины, работать в поле было невозможно. Меня со Стивеном и еще тремя мальчиками отдали под начало Роджеру, и он отвел нас в один из «амбаров» или сенных сараев и велел обрезать ботву у репы, а сам стал ходить кругами с плеткой под мышкой, не упуская случая употребить ее в дело. Это была тяжелая работа: приходилось наклоняться, придерживая репу, и со всего маху бить по ботве ножом, с риском при малейшей ошибке порезать себе пальцы. Я подбадривал себя тем, что на месте репы представлял себе головы Квиггов, и Роджер претерпел у меня в несколько раз больше экзекуций, чем его отец с братом.

Стивен стоял впереди, и я тревожно за ним следил, зная, что он, после всего пережитого, намного уступает в силе даже и мне. Роджер как раз проходил у меня за спиною, когда Стивен огляделся и что-то положил в рот.

Сзади раздался крик Роджера:

— Эй, Малявка, я все видел!

Он шагнул к Стивену, тот попытался проглотить кусок, но не сумел и подавился. Подоспевший Роджер принудил его открыть рот и выплюнуть кусок репы.

Овладев добычей, Роджер торжествующе произнес:

— Так вот ты чем занимаешься! С тобой все понятно!

Он не огрел Стивена плеткой, но приказал нам вернуться к работе, а сам стал расхаживать туда-сюда с широкой ухмылкой.

— Что теперь будет? — спросил я одного из мальчиков.

— Трепка, — ответил он.

Через час или два нас повели в амбар обедать, и я заметил, как Роджер переговаривался с отцом и взглядывал в нашу сторону.

Перед раздачей пищи Квигг рявкнул:

— А тебе, Малявка, шиш с маслом! Ты свой обед уже съел! — Он хлопнул в ладоши, призывая нас к вниманию: — Слушайте, юные джентльмены. После обеда соберетесь в классной комнате.

Мальчики вздрогнули и скосили глаза на Стивена. Во время еды я шепотом спросил Пола:

— Квигг его отстегает до потери сознания.

— Остановить его можно?

— Как?

— Но за такую ерунду?

— Им годится любой предлог, чтобы его вздуть. Настоящая причина не требуется.

После обеда Роджер с Хэлом согнали нас и отвели в общую комнату — это ее Квигг называл «классной», хотя, насколько мне известно, в других случаях она для школьных нужд не использовалась. Мы собрались в одном конце комнаты, а Квигги в другом, напротив. На время оставив травлю маленькой служанки, из кухни явилась миссис Квигг, выглядевшая достойной парой своего мужа: большая, широколицая, с въедливым взглядом злых глазок. Стало очевидно, насколько смешна моя идея оказать сопротивление: одиннадцать чахлых, истощенных мальчиков против троих взрослых мужчин с плетками и палками, и в придачу крупной, мускулистой женщины.

Хэл схватил Стивена и, согнутого пополам, водрузил на стол, Роджер задрал ему рубашку. Мне была видна его жалкая, тощая спина, уже покрытая прежними рубцами. Квигг, с толстым кожаным ремнем в руках, выступил вперед и завел речь:

— Мальчики из школы Квигга, может, не так напичканы науками, как другие школьники. Не столько смыслят в древнегреческом, чтобы запросто общаться с древними греками. С латинским и древними латинцами ничуть не лучше. И мы в этом сраму не видим. От мальчиков Квигга требуется одно: быть честными. Я знаю, мальчишек сколько ни корми, им все мало. Знаю, без присмотра они стащат все, что плохо лежит. Но чего я не потерплю в своей школе, так это воровства. Кого мы поймаем на покраже, накажем так, чтобы другим было неповадно.