Читать интересную книгу Том 3. Судебные речи - Анатолий Кони

Когда вы разрешите, по совести и убеждению, основанному на всем здесь виденном и слышанном, указанные мною вопросы, у вас может возникнуть мысль о значении того, что сделал Юханцев. Каждое преступное деяние имеет двоякое значение — по отношению к личности обвиняемого и по отношению к обществу. Личное значение того, в чем обвиняется Юханцев, едва ли может возбудить споры. Это огромное нарушение доверия, это широкое злоупотребление своим положением, личным и официальным. Сама защита Юханцева признает это свойство деяния подсудимого как бесспорное. Но в оценке общественного значения стороны существенно расходятся. Обвинитель указывает нам на вред, который причинен Обществу взаимного поземельного кредита как учреждению, имеющему государственный характер; защитник видит лишь ущерб для обособленной группы весьма достаточных людей, которые соединились для преследования своих личных выгод, не всегда соответствующих интересам окружающего населения, не имеющего никаких кредитных учреждений. Господа присяжные заседатели, когда было упразднено крепостное право, тогда были ограничены в своей деятельности и вскоре вовсе упразднены кредитные государственные учреждения, помогавшие своими ссудами помещичьему сословию. Но новое хозяйство, возникавшее на облагороженной почве свободных отношений, нуждалось в поддержке и помощи. Эту помощь мог оказать кредит, не случайный, приходящий извне, а внутренний, взаимный, основанный на единстве целей и потребностей. Ему должно было служить обширное Общество, на помощь которому пришло правительство, гарантируя прочность его операций своим вспомогательным капиталом. Россия вовсе не страна крупного землевладения; в ней развито землевладение средних размеров, как вы это можете заключить даже из той оценки, которая делается, по словам защитника, имениям наибольшего числа заемщиков Общества. Притом, это землевладение, с упразднением крепостного права, утратило свой исключительный сословный характер, и Общество взаимного поземельного кредита приходит на помощь преимущественно к землевладельцу средней руки. Кредит, помощь в ссуде — дает возможность поддержать в тяжелые экономические минуты хозяйство, с которым естественным образом связано предложение труда и заработка окружающему населению. Печально, что это население не имеет своих кредитных учреждений или что они, вернее говоря, плохо принимаются, но каждый шаг на пути развития народа приближает их распространение и укрепление. Следует ли, однако, из этого отсутствия или малого развития кредитных учреждений в народе, что надо отрицать значение для страны и такого кредитного учреждения, как Общество? Можно ли смотреть на него как на нечто не только чуждое, но даже враждебное хозяйственному развитию страны, искусственно противополагая интересы одной части населения другой и забывая, что экономическое благосостояние государства зависит от взаимодействия всех сил страны, причем одни могут быть более организованы, другие, к сожалению, менее? Вы взгляните на этот вопрос с трезвой, житейской точки зрения, и если вы найдете, что Общество не есть учреждение исключительное и что поддержание кредита во всех его видах желательно, то вам станет ясно, что деяние Юханцева имеет значение общественное. Оно подрывает, расшатывает авторитет Общества и ослабляет доверие к нему. Но если в стране начинают колебаться и не внушать доверия такие большие учреждения, как Общество взаимного поземельного кредита, имеющее правительственную поддержку, то нельзя от стесненного в своих хозяйственных делах землевладельца ждать особого доверия и к другим частным кредитным учреждениям, к так называемым ипотечным банкам. А без поддержки поземельным кредитом землевладельцу в тяжелые экономические минуты приходится стать лицом к лицу с действительным эксплуататором, с кулаком, барышником, скупщиком земель и уступить ему свое место. Но такой человек, тип, народившийся в последнее время, ничем не связан с землею. Она для него не «кормилица», с нею не связано для него привычки труда или дорогих личных воспоминаний. Она — предмет, из которого надо вытянуть всю наживу, она — тот грош, на который надо норовить, по русскому выражению, накупить пятаков. И лес вырубается, и земля безжалостно истощается, и начинается хищническое хозяйничанье, при которых эксплуатация окружающего бедного и темного люда уже, конечно, не меньше той, о которой упомянул защитник. Вот почему вы, быть может, признаете, что всякий удар, наносимый большому кредитному учреждению, имеет общественное значение.

Порядок совещаний ваших, господа, вам известен. Вы кончаете сессию и, конечно, хорошо изучили свои права, обязанности и способ их выполнения. Скажу вам еще несколько слов о постановленных судом на ваше разрешение вопросах. В первом вопросе вас спрашивает суд, виновен ли Юханцев в употреблении в свою пользу денег, которые были у него на должности кассира? Здесь был возбужден спор о том, был ли должностным лицом в Обществе Юханцев и не совершил ли он свои деяния как частный человек, не имевший по отношению к Обществу никакого официального, служебного положения? Параграф 25 устава Общества говорит, что служащие, и в том числе кассир, снабжаются подробною инструкциею. Такой инструкциею, однако, Юханцев снабжен не был. Она существовала только в проекте и имела, по словам Герстфельда, значение обычая, но обязательной силы не приобрела. Если вы найдете, что отсутствие инструкции ставило Юханцева в неопределенные отношения частного человека к Обществу, случайно вручившему ему свои ценности, то вы отвергнете служебный характер и скажете, «не исполняя должности кассира». Но если вы признаете, что отдельные недосмотры и пробелы не изменяют существа организации Общества; что Общество не могло существовать без кассира и обращаться для ведения своих денежных операций к частным, непричастным к его организации, лицам; что Юханцев был определен журнальным постановлением правления от 30 июля ,1865 г. на должность кассира и от него или, лучше сказать, за него был взят установленный залог в 5 тыс. руб.; что он сам считал себя кассиром и именовался этим званием, то вы ответите на первый вопрос утвердительно или отрицательно, но, во всяком случае, без ограничительных слов. Во втором вопросе суд желает слышать ваше решение о сломании печатей. Вы знаете, что Юханцев, при той организации, которая существовала в кассе за его время, имел право распечатывать пакеты с ценными бумагами для отрезывания купонов, нумерации и т. п. Распечатанный пакет переходил в категорию тех, которые подлежали подробной проверке своего содержимого при ревизии. Я должен сознаться, что, на мой взгляд, история с теми печатями, которые оказались на пакете с остатком консолей второго выпуска, совершенно не выяснилась на судебном следствии. Это что-то неясное и вполне неопределенное. Поэтому вы поступите правильно, если оставите совершенно без рассмотрения вопрос о том, кем, как и какие именно печати оказались наложенными на этот пакет. Затем вам останется решить, распечатал ли Юханцев пакет для законных целей, пользуясь своим правом кассира, или же он распечатал его без законной надобности, с исключительною целью взять в свою пользу хранившиеся в нем облигации. Вы разрешите этот вопрос только по внутреннему убеждению вашему, не вступая на путь юридических тонкостей, чуждых вашему призванию судей по совести.

В первом случае вы ответите отрицательно, во втором положительно и притом с возможною определенностью.

В третьем вопросе существенна первая его часть. По букве закона, по точному содержанию ст. 362 Уложения о наказаниях, рапорты, сведения и т. п. сообщения для совершения подлога должны иметь официальный характер и носить его признаки, т. е. иметь печать, быть написанными на бланке за номером и т. д. По духу ст. 362 Уложения, сведения эти должны, в целях совершителя подлога, вводить в заблуждение того, кто их получает. Справки и памятные записки, которые Юханцев сообщал в бухгалтерию, для занесения в контокоррентную книгу, никакого официального признака не имеют. Поэтому, по букве закона, они под ст. 362 Уложения, следовательно, под понятие подлога не подходят. Поэтому, если вы станете на эту точку зрения, то вы по третьему вопросу можете произнести отрицательное решение. Но вы его произнесете, однако, лишь тогда, когда убедитесь, что нет указаний, что по существу своему деяние Юханцева подходит под те действия, которые указаны в этой статье. Вы будете при этом иметь в виду, что закон о подлогах по службе применяется по Уложению о наказаниях и к кассирам частных кредитных учреждений, и эти лица, по свойству своих служебных отношений, никаких рапортов, донесений и т. п. не пишут. Сношения служащих в частных учреждениях не вставлены в такие строгие официальные формы. Между тем, закон применяет 362 статью к кассирам и казначеям частных банков. Что это значит? Это значит, что закон связывает понятие о преступлениях подлога по службе не с формою, не с названием, не с рангом бумаги, а с назначением, которое имеет или должно иметь ее содержание. Если содержание бумаги, как бы она ни называлась, было таково, что ею кассир вводил, с корыстною целью, в обман тех, кому сообщал он свои ложные сведения; если эта бумага, в какой бы форме она ни являлась, удостоверяла перед другими органами учреждения такие вещи, которых в действительности не существовало, такая бумага и такие действия кассира, подходят под смысл и дух статьи закона, говорящей о должностных подлогах. Если в двух случаях вред одинаков, если преступное намерение одно и то же, если служебное положение, права и обязанности обвиняемых тождественны, то закон был бы лишенною смысла безжизненною формулою, карая одного за то, что он выставил нумер и написал на бланке, и отпуская другого только за то, что у него не было под рукою бланка или он забыл выставить нумер. Вы обсудите поэтому, господа присяжные, на чем более следует вам остановиться: на букве закона или на его внутреннем смысле, и если остановитесь на последнем, то определите затем, соответствуют ли действия Юханцева указаниям закона.