глаз с лица королевы, стараясь уловить малейшее её желание или приказ, и самой большой наградой ему была её улыбка и благодарность.
Однажды, когда паж пришел, чтобы нести шлейф небесно-голубого бархатного платья королевы, она наклонилась, как будто поправить шлейф, и в этот миг маленькая записка скользнула в его руку. Она вложила в неё одну из жемчужин своего ожерелья и написала, куда он должен был отнести её.
Если бы королева попросила его прыгнуть в ров с крыши замка, он не колебался бы ни секунды. С какой радостью он бросился бы исполнять её приказание!
Он помчался быстро, как птица, а когда вечером, держа шлейф королевы, паж сложил руки на груди и молчаливо поклонился ей, королева прочитала на его лице, что поручение выполнено.
С этого дня просьбы и жалобы градом сыпались в окно королевы. Не только маленькие птички просили еду у её корзинки с хлебом, но и все те, кто вздыхал, страдая от бедности и нужды. Когда королева просыпалась, она слышала, как град маленьких камешков с мольбами ударяет в её окно. Однажды камень даже разбил оконное стекло, но королева была уверена, что оно раскололось от холода.
По утрам королева проверяла свою корзинку и читала просьбы своего народа, много горьких слез пролила она над этими письмами.
Всего охотнее она опустошила бы весь замок, а все богатства отдала бы бедным и несчастным, но король никогда не давал ей больше двадцати пяти эре. Что ж еще могла она делать, кроме как отдавать жемчужины из своего ожерелья? И дрожащими руками она снимала одну жемчужину за другой.
Всегда с ней был её паж, который разносил её дары и приветы, и он мчался бегом, одетый в небесно-голубые цвета королевы, с тремя маленькими белыми перьями, развевающимися на берете. Он улыбался бедным, говоря:
— Посмотрите, вот прилетел почтовый голубь королевы! У него всегда есть что-нибудь в клюве!
Можно догадаться, что ожерелье с каждым днем становилось все реже и реже. И, чтобы король не мог этого заметить, королева спускала все ниже и ниже на шею и к лицу свои золотистые локоны и все жемчужины перетянула на грудь, лишь бы король не увидел, как много их недостает. Вскоре осталась лишь тоненькая нитка жемчуга, её нужно было сохранить! А ей пришлось читать новые просьбы, такие трогательные и горестные, что потребовались еще жемчужины из ожерелья, и наконец однажды утром их вовсе не осталось.
Как бы ей скрыть это от короля!
Она зачесала свои золотистые волосы на самый лоб так, что они закрыли обе щеки, затем уложила их крестом на груди и скрепила белой розой.
Но в этот день во время еды у короля было дурное настроение.
— Что ты вечно делаешь со своими волосами? — спросил он. — С каждым днем ты все больше прячешь свое лицо, а сегодня я вижу только кончик твоего носа, хотя ты сидишь рядом со мной! Убери волосы, чтобы я мог хорошенько видеть тебя!
Он откинул длинные волосы королевы назад и увидел, что ожерелья не было!
— Где ожерелье? — закричал он. Его голос звучал, как у старого хриплого ворона. — Где ожерелье?
Королева смутилась.
— Ах, я сегодня не надела свое ожерелье! — сказала она.
Король велел позвать восемь камеристок и восемь камер-фрейлин, и они искали по всем ящикам и шкафам королевы, пока не покраснели от натуги, как брусничное варенье, но ожерелье исчезло.
— Ты потеряла ожерелье?! — закричал король. Его голос звучал теперь, как рев быка.
— Нет! — тихо ответила королева.
— Ты его отдала! — закричал король. — Кому ты его отдала?
Тогда королева опустила глаза и ничего не ответила.
— Кому ты его отдала? — снова закричал король, но королева не сказала ни слова.
— Можешь молчать, сколько тебе вздумается, — заревел король. — Но я тебе скажу, что я не буду знать покоя ни днем, ни ночью, пока не найду того, кому ты отдала ожерелье, и даже если им окажется первый человек в королевстве, он умрет страшной смертью!
И король поднялся так резко, что трон с грохотом опрокинулся, и вышел из зала.
По его повелению королеву бросили в темницу. Ей суждено было сидеть там, пока ожерелье не будет найдено.
Можете себе представить, какая началась беготня и суета!
Король вместе с шестью слугами обыскали весь замок от подвала до чердака.
Были осмотрены комнаты всех рыцарей и камер-фрейлин, и король собственноручно выбрасывал их одежду из ящиков и раскидывал вокруг плащи, бархатные шлейфы, шелковые штаны и береты со страусовыми перьями.
Все залы и коридоры были забиты одеждой, в которой рылся король, из раскрытых окон свешивались вуали и кофточки, кофты и штаны, так, что вскоре замок стал походить скорее на склад тряпья, чем на королевский замок. Но все попытки отыскать ожерелье были напрасны.
Именно тогда случилось так, что королевский паж, который был сыном знатного рыцаря, получил от своего отца в подарок богатый наряд.
Старый рыцарь жил далеко, на другом берегу моря. Он послал праздничную одежду своему юному сыну с кораблем странствующего купца.
Рыцарь очень гордился тем, что его сын — паж королевы и что она охотно носит ожерелье из настоящего жемчуга. И он приказал в честь королевы сшить сыну одежду из небесно-голубого бархата, а на груди завитками из белых жемчужин было вышито имя королевы.
Юный паж еще никогда не надевал этот дорогой наряд, он не успел даже увидеть его. Подарок отца лежал в углу комнаты нераспакованный.
Обыскивая весь замок, король зашел и в комнату пажа.
Он вытаскивал и разбрасывал одежду и украшения из ящиков и шкафов, как вдруг взгляд его упал на небольшой ящик в углу. Сильным ударом ноги король разбил крышку на кусочки и увидел роскошный небесно-голубой наряд, камзол и штаны, берет и плащ, а на груди камзола — имя королевы, вышитое белым жемчугом.
Жемчужины были очень похожи на те, которые были в ожерелье королевы. Король опустился на колени и принялся считать их дрожащими пальцами.
Но что это! Там было ровно триста шестьдесят пять жемчужин, и одна из них — немножко кривая.
— Что я вижу! Что я вижу! — зашипел король. Его голос напоминал шипение змеи в траве. — Вот они, жемчужины королевы. Я знаю их так же хорошо, как свои собственные глаза, каждую из них я держал в своей руке. Вот он — вор! Это паж украл жемчуг королевы!
Паж был призван к королю, а король был так зол, что как только увидел его, ударил по лицу.
— Вор и грабитель!