Однажды Алисия заметила, как перешептываются Бекки и Милли, и потребовала рассказать, о чем они говорят. Милли смутилась, но Бекки вызывающе выпятила подбородок.
— Эти индейцы не дураки. Они говорили, что, по словам их пророка, если они не сбросят нас в море, земля разверзнется и поглотит их, а с неба упадет огонь. А вы ведь видели, что происходит. Нормального лета не было, зерно не вызрело, а теперь, смотрите, эти глупые белки бегут топиться в реке. По-моему, это выглядит довольно странно.
Массовое скопление белок, обрекших себя на гибель, само по себе было тревожным фактом, но Алисия ничего не знала о повадках лесных обитателей. Услышав в первый раз уханье филина, она кинулась в объятия Трэвиса. В редких случаях, когда она слышала рык рыси, у нее по спине пробегали мурашки. Она не видела ничего зловещего в природных явлениях и вопреки своим более ранним высказываниям не верила в предсказания и пророчества. Суеверия хороши для диких индейцев.
— Брат Текумсе выдумал свои предсказания лишь для того, чтобы напугать таких дурочек, как ты. В следующий раз, когда ты снова начнешь пороть всякую чушь, я скажу Огасту, чтобы он как следует тебя выпорол.
Рассмеявшись, Алисия оставила возобновивших перешептывание женщин и направилась в конюшню. Она уже не могла ездить верхом, но ей нравились приобретенные Трэвисом жеребята, и она часто наведывалась к ним. Трэвис был в восторге от маленькой кобылки, и теперь, когда она уже твердо стояла на длинных ногах, Алисия тоже увидела, что она обещает превратиться в отличную лошадь. Как бы в подтверждение этого в животе вновь шевельнулся ребенок, и Алисия впервые за несколько недель улыбнулась.
Если бы она верила в знамения, то происшедшее следующей холодной сентябрьской ночью потрясло бы ее.
Среди ночи ее разбудил ставший уже привычным крик Бекки, однако в этот раз она кричала совсем по другому поводу.
Накинув бархатный халат, Алисия подбежала к окну в страхе, что увидит пылающую ферму или амбар. Крик прекратился, но все небо казалось подсвеченным рассеянным светом. Озадаченная Алисия попыталась найти источник освещения. От реки на низину надвигался туман, пронизанный лучами лунного света, хотя луны видно не было. Из дома работников, задрав головы вверх, выбегали мужчины. Они высматривали что-то на небе, невидимое для смотревшей с этой стороны дома Алисии. И вот она появилась — прочертившая небо огненная полоса, на мгновение осветившая затянутый туманом пейзаж. Алисия задохнулась от восторга, но тут же вздрогнула от нового крика Бекки.
Комета оставила после себя облако, которое постепенно закрывали грозовые тучи, но ошеломленные мужчины продолжали глазеть на небо. Один из них увидел в окне Алисию и быстро направился к дому. Алисия поспешила вниз, к нему навстречу.
— Что это было? Почему Бекки все время кричит? — Алисия облокотилась о дверной косяк, положив руку на заметно увеличившийся живот. Сможет ли она снова танцевать, как прежде?
— Не знаю, что это было, мэм. Милли говорит, начались роды. Утром я пошлю кого-нибудь из парней, чтобы он разжег огонь для вас. Думаю, женщинам будет не до этого.
Прагматичность этого человека в какой-то степени лишала эту ночь магии. Алисия жестом остановила его:
— Я дам вам простыни и одеяла. Отнесите ей. Я тоже пойду к ней, только оденусь.
Муж Милли сделал все, как сказала Алисия, и она сама вскоре пересекла двор, направляясь в хижину, которую Трэвис выделил для Бекки и Огаста. Мужчины, похоже, не собирались идти спать, они обсуждали странное явление и подшучивали над Огастом, который нервно мерил шагами лужайку и выпивал все, что ему подносили.
Казалось, он с облегчением воспринял появление Алисии, она же сказала ему несколько ободряющих слов, прежде чем пройти к Бекки. Алисия нервничала не меньше Огаста, но старалась не показывать этого. Она никогда не присутствовала при родах, и сам этот факт страшил ее, но она не могла бросить Бекки в такой момент. Тем более что ей самой скоро придется рожать. Ей будет полезно посмотреть, как это происходит.
Ребенок появился на свет на рассвете. Крохотная кричащая девочка в первую же минуту покорила верзилу лодочника. Вымотанная после ночных треволнений, Алисия чуть не расплакалась при виде гордого отца, держащего на руках своего ребенка. Будет ли Трэвис когда-нибудь так же смотреть на своего сына? Узнает ли он вообще, что она скоро должна родить?
Утирая слезы, медленно переставляя ноги, Алисия двигалась к своему пустому дому. Хорошо, что она не верила в пророчества, потому что при ее настроении происшествие этой ночью могло бы быть растолковано как плохое предзнаменование. Она могла вообразить себе, что так и останется одинокой в этом пустом доме, где только резьба на кроватных столбиках будет напоминать ей о времени, когда она была такой глупой, что еще верила в любовь. Даже вынашиваемый ею плод покинет ее, чтобы окунуться в экзотическую жизнь, которую будут вести его кузены. Ведь в нем течет кровь Трэвиса. Его сын не сможет жить, цепляясь за материнский подол. Его беспокойная натура будет стремиться к подвигам.
Загасив внизу лампу, Алисия медленно поднялась по лестнице, прошла в спальню и в изнеможении рухнула на сохранившую тепло постель. Ребенок протестующе ударил ножкой, но потом успокоился.
Октябрь принес с севера холод, и Алисия от рассвета до заката занималась подготовкой продуктов к зиме. Притом что на ее попечении находилось более дюжины человек, долгая холодная зима могла оказаться нелегкой. Сейчас она уже не позволила бы себе все бросить и уехать в Сент-Луис. Кто-то должен присматривать за ее людьми.
Бекки была совершенно беспомощна, и пройдет еще несколько недель, прежде чем она поднимется с кровати, но у нее будет много хлопот с новорожденной. У Милли два сына-проказника, и все говорит о том, что она ждет третьего ребенка. Когда она в очередной раз пожаловалась на тошноту и убежала, Алисия раздраженно шлепнула ком теста о доску и разразилась тирадой из заметно увеличившегося словаря ругательств. В том мужском окружении, в каком они находились, каждая женщина в пределах досягаемости, по-видимому, обречена быть постоянно беременной. С этим ничего нельзя было поделать.
У нее постоянно болела спина из-за того, что она носила тяжести. По форме живота и по тому, как Алисия переносила беременность, все уверяли, что у нее будет мальчик. Каждый раз, когда доктор Фаррар повторял это, Алисия возмущалась:
— Это как раз то, в чем нуждается этот мир! Еще один мужчина, который пойдет воевать, чтобы силой подчинить себе слабого, который наплодит еще детей и бросит их на произвол судьбы. Если я мучаюсь только для того, чтобы воспроизвести на свет Трэвиса в миниатюре, я положу его в лодку и столкну в реку. Пусть плывет себе вниз по реке в поисках своего отца.