— Помещики, у которых отбирается земля, не засеяли ее, а в ряде мест посевы уничтожены.
А. Н. Косыгин отвел афганские требования, резонно заметив, что 100 тысяч тонн пшеницы это очень много:
— Пшеница из СССР будет поставляться по мере того, как афганцы смогут ее принимать на границе и завозить в страну. У Афганистана будут трудности с транспортировкой пшеницы, учитывая, что афганские перевалочные пункты в состоянии обработать только 15 тысяч тонн пшеницы в месяц.
Но премьер заверил: пока 100 тысяч тонн будут перерабатываться, будем думать, что можно будет сделать в дальнейшем.
Н. М. Тараки настаивал на своем, требуя (именно так!) 300 тысяч тонн зерна.
Косыгин озвучил встречное предложение:
— СССР купит пшеницу у американцев и осуществит ее поставку в Афганистан. 200 тысяч тонн пшеницы обойдутся в 25 миллионов рублей (примерно 40 миллионов долларов).
Н. М. Тараки такой вариант не устраивал:
— Мы не сможем найти такую сумму.
Косыгин развел руками:
— Найдите столько, сколько можете, и мы на эту сумму закупим для вас пшеницу.
Н. М. Тараки постарался сдерживать свое недовольство, поскольку обсудил далеко не все вопросы:
— Если нам не удастся изыскать средства, то мы будем просить вас помочь нам с пшеницей. Мы хотели бы также получить отсрочку платежей по вашим кредитам и процентам на них. Наш военный бюджет спланирован с надеждой на то, что такая отсрочка будет предоставлена.
Косыгин ответил коротко:
— Безвозмездной поставкой военной техники мы уже оказали существенную помощь вашему военному бюджету. Мы дополнительно подумаем о том, чтобы предоставить вам некоторую отсрочку платежей по кредитам. Мы рассмотрим вопрос и сообщим, что можно будет сделать в этом направлении.
— Еще одно, — Н. М. Тараки очень торопился. — Мы нуждаемся также в мощной радиостанции, которая позволила бы нам вести пропаганду на весь мир. Наша радиостанция маломощная. В то время как любое клеветническое заявление какого-нибудь религиозника разносится по всему миру западными органами массовой пропаганды, голос нашей радиостанции почти не слышен… Мы хотели бы, чтобы весь мир слышал наш собственный голос. И поэтому просим вас оказать помощь в строительстве радиостанции мощностью в 1000 киловатт.
Косыгин выдохнул устало:
— Мы изучим этот вопрос… строительство радиостанции требует значительного времени. А пока было решено отправить в Афганистан специалиста по пропаганде.
И вновь Тараки вернулся к разговору о военных специа-листах:
— А не разрешите ли вы все-таки использовать нам пилотов и танкистов из других социалистических стран?
И снова Косыгин вынужден был объяснять:
— Когда мы говорим о наших военных специалистах, мы имеем в виду техников, которые обслуживают военную технику. Если что, я не могу понять, почему возникает вопрос о пилотах и танкистах. Этот вопрос для нас совершенно неожиданный. И я думаю, что соцстраны вряд ли пойдут на это. Вопрос о направлении людей, которые сели бы в ваши танки и стреляли в ваших людей, — это очень острый политический вопрос. — На секунду задумался. — За нами остается вопрос об оказании вам помощи в строительстве мощной радиостанции. Стоит также вопрос об ускорении поставки военной техники. Вы, как мы понимаем, будете подбирать пилотов для вертолетов из числа офицеров, получивших подготовку у нас. Если у вас возникнут какие-либо другие просьбы и пожелания, то вы можете сообщить о них через советского посла и главного военного советника. Мы будем их внимательно рассматривать и соответствующим образом реагировать. Мы также договорились о проведении политических мер в защиту Демократической Республики Афганистан от империалистов и происков реакционеров. Мы будем продолжать оказывать политическое воздействие на них. Наша печать также будет оказывать постоянную поддержку Афганистану.
Нам представляется важным, чтобы у себя в стране вы работали над расширением социальной опоры режима, привлекали на свою сторону народ, не допускали того, чтобы между правительством и народом возникало отчуждение. И, наконец, последнее. Не для обсуждения, а в порядке пожелания мне бы хотелось высказать соображение о необходимости очень осторожного и бережного подхода к своим кадрам. Кадры нужно беречь, иметь к ним индивидуальный подход. Всесторонне и хорошо разобраться с каждым человеком, прежде чем вешать на них какой-либо ярлык.
Мы это испытали на себе. При Сталине. Вы знаете, многие наши офицеры сидели в тюрьмах. А когда разразилась война, Сталин вынужден был отправить их на фронт. Эти люди показали себя подлинными героями. Многие из них выросли до крупных военачальников. Мы не вмешиваемся в ваши внутренние дела, но мы хотим высказать наше мнение насчет необходимости бережного отношения к кадрам[527].
Н. М. Тараки защищался:
— Мы стараемся бережно относиться к нашим кадрам. Насколько я понял из состоявшейся беседы, вы предоставляете и будете предоставлять нам помощь, но вы не гарантируете нам защиту против агрессии.
А. Н. Косыгин, успокоившись, продолжил:
— Если что, в такой плоскости мы с вами вопроса не обсуждали. Мы говорили о данном этапе, о том, что сейчас наиболее эффективными являются средства политической защиты вашей страны. Вы не должны понимать нас так, как будто бы мы оставляем вас на произвол судьбы.
Н. М. Тараки пытался возражать, хотя и безрезультатно, видимо, хотел «сохранить лицо»:
— Существуют три вида поддержки — политическая, экономическая и военная. Два вида помощи вы нам уже оказываете, а как вы поступите, если на нашу территорию будет совершено нападение извне?
По мнению А. Н. Косыгина, если будет иметь место вооруженное вторжение на афганскую территорию, то это будет уже «совершенно иная ситуация». А в настоящее время Советский Союз сделает все для того, чтобы интервенции в Афганистан с сопредельной территории не произошло. И Косыгин убеждал своего собеседника, что этого советской стороне «удастся достичь»:
— При агрессии возникает совершенно иная ситуация. Вот совсем недавний пример — вьетнамо-китайский конфликт начала 1979 года. Китайцы убедились и теперь, образно говоря, кусают себе локти. Что касается Афганистана, то советское руководство предприняло ряд мер для того, чтобы оградить его от агрессии…
Подытоживая встречу, Н. М. Тараки спросил:
— По возвращении в Кабул я должен буду доложить о результатах наших бесед. Должен ли я сказать, что Советский Союз будет оказывать Демократической Республике Афганистан только политическую поддержку и другую помощь?
Ответ Косыгина был однозначен:
— Да, и политическую поддержку, и большую помощь по линии военных и других поставок. Я думаю, что вы возвратитесь в Афганистан уверенным в нашей поддержке, уверенным в своих действиях[528].
В середине апреля 1979-го А. Н. Косыгин получил выписку из протокола заседания Политбюро ЦК КПСС от 12 апреля 1979 года, на котором обсуждались переговоры премьера с Н. М. Тараки:
«О нашей дальнейшей линии в связи с положением в Афганистане.
В соответствии с поручением от 18 марта сего года докладываем анализ причин возникшего в последнее время обострения обстановки в Демократической Республике Афганистан и соображения о наших возможных шагах по оказанию помощи афганскому руководству в деле укрепления его позиций и стабилизации положения в стране…
Советское руководство неоднократно давало руководителям Демократической Республики Афганистан, в том числе и на самом высоком уровне, соответствующие рекомендации и советы, обращало внимание на их ошибки и перегибы. Однако афганские руководители, проявляя недостаточную политическую гибкость и отсутствие опыта, далеко не всегда и не во всем учитывали эти советы.
Недостаточный политический опыт руководителей Демократической Республики Афганистан проявился в разгар событий в Герате, когда выявилось непонимание ими тех возможных далеко идущих политических последствий, с которыми был бы сопряжен ввод в страну советских войск, если бы советская сторона пошла на удовлетворение соответствующей просьбы афганского руководства.