В чем достоинство аристократа проявлялось и как оно реализовывалось? Бывало очень по-разному. Вспомним сунского Хуа Ду, который как бы мимоходом убил своего правителя только за то, что тот попытался вступиться за сы-ма Куна, чья жена полюбилась всемогущему главному министру. Насколько можно судить по тексту, правитель был оскорблен и унижен тем, что его министр, пусть даже всемогущий его родственник, самолично решает судьбу другого министра. Возник конфликт, результатом которого была, надо полагать, открытая ссора, сопровождавшаяся гневными обвинениями и угрозами и завершившаяся хладнокровным убийством. Министр убил правителя и пригласил на его место другого из числа легитимных наследников. Думаю, что это как раз тот случай, когда можно говорить о спровоцированной вспышке гнева со стороны сильного. В данном и многих аналогичных случаях речь шла не о том, чье достоинство пострадало больше, а о том, кто, имея власть и силу, мог успешно постоять за себя, даже если его обидчиком был сам правитель.
Вспомним вэйского Сянь-гуна, который в 559 г. до н. э. неосторожно обидел двух своих влиятельных сановников, пригласив их вроде бы на обед, но отправившись с ними на охоту. Сановники, оказавшись в неподходящем для охоты костюме и не получив ожидаемого приема за обеденным столом, оскорбились. Результатом этого оскорбления было изгнание из царства Вэй Сянь-гуна, проведшего на чужбине почти 12 лет. В данном случае перед нами открытое противостояние правителя и его оскорбленных сановников, завершившееся в пользу тех, на чьей стороне, надо полагать, была реальная сила.
Еще более показателен уже упоминавшийся эпизод из сунской истории. В 682 г. до н. э. сунский Минь-гун играл в шахматы (или какую-то похожую игру, рассчитанную на двоих партнеров) с сановником Ванем, которого незадолго перед тем вызволил из луского плена. Репликой о том, что вызволением из плена (выкупом?) Вань что-то потерял в глазах правителя, переставшего его уважать, сановник был оскорблен до крайней степени. Он схватил игровую доску и, будучи наделен огромной силой, убил ею правителя, а за ним и престарелого Хуа Ду, и еще одного из придворных, после чего бежал в Чэнь, откуда позже был выдан в Сун. Дело кончилось тем, что сунцы разорвали силача на части.
Согласимся, что в приведенных случаях оскорбления не были смертельными. В обществе с институционализованными взаимоотношениями (в том же Китае времен империи) ни одному из нижестоящих и в голову не пришло бы обидеться на высокопоставленного начальника за что-либо подобное. Но в феодальной структуре, со свойственной ей децентрализацией и развитой военной функцией, с привычкой аристократа-воина хвататься за оружие и не прощать ни унижения, ни оскорбления, такого рода реакции считались адекватными, нормальными. Кто силен, тот и прав, причем этот принцип позволяет бросить открытый вызов тому, кто стоит выше тебя на иерархической лестнице, кто считается твоим господином в системе вассально-сеньориальных связей. И иерархия и служба сюзерену важны, даже очень важны. Они в некотором смысле составляют суть феодализма как генеральной системы социально-политических связей, могут даже считаться фундаментом всей структуры. Но… при одном обязательном условии — если не задета честь аристократа, не унижено его достоинство. Если это условие не соблюдено, оскорбленные честь и достоинство выходят на первый план. Честь аристократа превыше всего.
Вот характерный в этом смысле инцидент, который произошел в царстве Чжэн в 605 г. до н. э. Двое сановников были приглашены на прием к правителю. К обеду подавали присланную с юга черепаху, редкое лакомство. Один из пришедших не получил приглашения отведать редкое блюдо. Смертельно оскорбленный, он вынудил и своего спутника отомстить правителю — убить его [114, 4-й год Сюань-гуна; 212, т. V, с. 295 и 296]. Такая вроде бы мелочь расценивалась как смертельная обида, смываемая только кровью. По подсчетам М.Льюиса, из 35 случаев убийства правителей и 21 случая их изгнания, зафиксированных в «Цзо-чжуань», значительная часть были результатом отмщения за оскорбление [214, с. 40]. Иногда мщение принимало и более значительный характер. Классический пример — реванш, который взял цзиньский Ци Кэ у оскорбившего его циского правителя в ходе одной из самых крупных в истории периода Чуньцю войны 589 г. до н. э., о чем уже не раз упоминалось.
Вообще в феодальных войнах — в отличие от всяких иных — важную роль играет личный момент: оскорбленная гордость, уязвленное тщеславие, жажда мщения. Разумеется, этот личный момент всегда как-то связан с общезначимыми конфликтами, но он значим и сам по себе. Вспомним, как в 537 г. до н. э. чуский Лин-ван, считая Цзинь своим соперником и потенциальным врагом (что вполне соответствовало реальности), решил отрубить ноги Фань Сюань-цзы и кастрировать Шу Сяна, т. е. нанести увечья двум самым влиятельным цзиньским сановникам, намеревавшимся посетить Чу с официальным визитом. Советники отговорили Лин-вана от этого рокового, по их мнению, шага, объяснив ему, что такого рода оскорбление означает войну, что за двумя упомянутыми сановниками стоят 10 цзиньских сяней с 900 боевыми колесницами, не говоря уже об остальных 40 цзиньских сянях с 4 тыс. колесниц [114, 5-й год Чжао-гуна; 212, т. V, с. 602 и 605].
Советники хорошо знали, о чем говорили. Ведь само царство Чу полустолетием раньше, в 594 г. до н. э., спровоцировало войну с сунцами как раз тем, что направило своего посла через территорию Сун, не испросив на то разрешения. Сунцы справедливо расценили этот демарш как преднамеренное оскорбление и казнили чуского посла, что тогда резонно было воспринято в Чу как тяжкое оскорбление и вызвало ту самую жестокую войну с осадой столицы, во время которой сунцы, по словам источников, «обменивались детьми и поедали их» и которую сумел прекратить после удачно проведенных переговоров сунский Хуа Юань.
Словом, для феодальных войн времен Чуньцю была характерна твердая норма: оскорбление смывается кровью, за оскорблением следует жестокое отмщение. Это отмщение считалось чем-то вроде закономерной расплаты за нарушение кодекса чести, который распространялся как на отношения между государствами, так и на взаимоотношения между аристократами. Наиболее влиятельные из них (о чем источники рассказывают прежде всего) представляли феодальные дома, сопоставимые с государственными образованиями или уже являвшиеся ими. О кодексе чести чжоуского аристократа подробно сказано в специальных позднечжоуских сводках типа «Или», где идет речь о нормах поведения благородного мужа. И хотя там нет рекомендаций по части отмщения за оскорбления, из текста явствует, что достоинство аристократа стоит многого, не уронить его — едва ли не главное в жизни.
Именно оскорбленное достоинство побудило цзиньского Цин Чжэна сделать свой роковой выбор и наказать унизившего его правителя. То же самое можно сказать о колесничем сунского Хуа Юаня, из-за унижения достоинства которого его патрон попал в плен к чжэнцам. Унижение достоинства аристократа было нетерпимым и тогда, когда дело касалось не его персоны, но его, скажем, честного слова. Вспомним историю с малолетними детьми цзиньского Сянь-гуна, одного из которых тот хотел сделать своим наследником, отдав его на попечение сановника Сюнь Си. Сюнь Си поклялся исполнить волю Сянь-гуна, но не сумел уберечь сначала одного мальчика, а затем и второго. Когда второй из опекаемых им детей был убит, он, не желая вынести позора, покончил с собой. Впрочем, Сюнь Си был, судя по всему, человеком преклонного возраста и не мог отстоять свое достоинство иначе. В большинстве же случаев аристократы решали такого рода проблемы в смертельных схватках.
В тех случаях, когда оскорбленные не успевали поквитаться со своими обидчиками по той простой причине, что те умирали до того, могло произойти осквернение трупа. Как известно, первый в истории Китая поступок такого рода был совершен еще победоносным У-ваном, отрубившим голову обгоревшего трупа его врага, шанского Чжоу Синя. Такого рода акция — правда, с отрубанием не головы, а ног, — была повторена в период Чуньцю. В Ци в 609 г. до н. э. это проделал сам правитель, И-гун («отрубатель ног»), который таким образом наказал отца своего колесничего. По словам Сыма Цяня, в 506 г. до н. э., после разгрома чуской армии и захвата столицы Чу ускими войсками, одним из руководителей которых был бежавший из Чу У Цзы-сюй, победители осквернили могилу чуского Пин-вана (по некоторым данным, сам У Цзы-сюй нанес по трупу триста ударов плетью [71, т. V, с. 290, примеч. 84]). Можно напомнить и о том, как был выкопан и выставлен на позор на базарной площади труп циского Цуй Чжу, виновного в смерти Чжуан-гуна, которого одновременно с почестями перезахоронили.