— Есть в косяке уже объезженные?
— Около половины.
— Хорошо. Тогда давай сюда своих помощниц — из тех, кто хорошо держится в седле. Пусть они начнут разучивать аллюры здесь, на выгоне. Я им все покажу, расскажу. Потом начну с другими. Пора бы познакомиться с вашими красавцами.
Когда на выгон явились женщины, уже овладевшие навыками верховой езды, среди них оказалась и Бета. Девушки радостно поприветствовали друг друга. Для начала Ромили велела размять лошадей — пусть побегают на корде по кругу. Кнут или нагайку применять запретила. Потом отправилась на конюшню, чтобы заняться необъезженными лошадьми. Решила сразу распределить коней, чтобы каждая сестра ухаживала за своими скакунами, чистила, выгуливала.
— Животное должно доверять вам. Это прежде всего, — начала объяснять Ромили. — Тогда оно охотно выполнит любое ваше приказание. Но связь не может быть односторонней, — предупредила она. — Если конь полюбит и доверится вам, вы должны испытывать те же самые чувства. Как ни странно, вся хитрость именно в том, чтобы полюбить прирученного вами жеребца. Или кобылу. Причем здесь должна быть полная искренность — кони прекрасно чувствуют отношение хозяина, и никакая ложь не ускользнет от них. Лучше быть откровенной с животным до конца — тогда скакун никогда не подведет вас. Ваши думы, чувства должны быть ясны ему. Хочу предупредить еще раз. — Она показала девушкам хлыст, который держала в руке. — Этой штукой пользоваться можно, но, во-первых, только после того, как вы подружитесь с конем, во-вторых, чтобы я не видела. Плох тот наездник, который только тем и занимается, что безжалостно лупит скакуна. Если я замечу что-нибудь подобное, прогоню. Лучше сразу отправиться на занятия по фехтованию.
Она дала команду начинать, сама задержалась, чтобы послушать, о чем переговариваются девушки.
— Не использовать нагайку! Надо же!.. Тогда зачем они вообще нужны?..
— Что она болтает? С трудом понимаю… Откуда она родом? С дальних гор? У нее такой странный выговор…
Ромили в свою очередь усмехнулась — это ваша речь, любезные подруги, ясностью не отличается. Стоят, замедленно цедят слова, а ничего не разобрать. Будто что-то жуют… Пожуют-пожуют и выложат. Она-то как раз разговаривает нормально, а эти странные какие-то… Наругавшись про себя от души, Ромили прикинула — не может быть, чтобы все были не правы, а она одна права. Что ж, будем тоже в час по чайной ложке выговаривать, может, тогда они наконец уловят, что к чему. Прямо по слогам, да еще пожевать их по нескольку раз.
Побывали бы в «Соколиной лужайке», там бы их быстро окрестили глупенькими, чужаками и отъявленными жеманницами. Просто все дело в том, что они привыкли так говорить… Что ж, с волками жить, по-волчьи выть.
С конями общаться намного проще и приятнее. С ними она была самой собой, уж этим жеребцам и кобылам в голову не придет критиковать ее выговор и манеры.
«Лошади всегда поймут, что я им скажу. И им акцент не помеха».
Конный состав, собранный на конюшне, был очень разнообразен. Были здесь и крепкие лохматые червины, похожие на того дикого, которого она завалила в лесу на пути сюда, были и прекрасные вороные кони, очень похожие на тех, что выводили в конюшне отца. Ромили, не раздумывая, вошла в загон — Бета с нескрываемым ужасом следила за ней; девушка онемела, словно сестра, приехавшая из Хали, безрассудно вошла в клетку с кровожадными горными кошками. Ромили едва успела сдержать улыбку, походила среди животных, выбирая, с какого коня начать. Вопрос был очень серьезен — она улавливала скептические замечания и недовольное ворчание сестер: что это за малявку прислали, чему она сможет научить? Они ей малейшей оплошности не простят…
«Не такая уж я зеленая, — обидчиво подумала Ромили, — с девяти лет работаю с животными. Из конюшни с тех пор не вылезала. Но им-то откуда об этом знать?»
Она по очереди осмотрела всех коней и червинов, пока не набрела на вороного сильного жеребца, который при ее приближении начал бить задними ногами по деревянному ограждению. Глаза у него выкачены, он звучно всхрапывал и скалил зубы.
— Осторожнее, Ромили, не подходи!.. — закричала Тина. — Этот вообще убийца… Ой, не подходи!.. Мы подумываем: вернуть его, что ли, в армию, да никто не решается вывести его из конюшни. Он уже тут одну слишком храбрую тяпнул за палец — так верхнюю фалангу и отхватил. Теперь никто не отважится сесть на него, и староват он уже, чтобы привыкнуть к седлу.
Ромили как будто не слышала ее.
«Он боится. Перепуган до смерти! Вот в чем беда. Ну, на меня-то не кинется…»
— Принеси-ка мне уздечку и длинную вожжу, — обратилась она к Тине. — В загон не входи, если боишься — повесь на забор.
Тина нашла длинный тонкий поводок и уздечку, бросила на ограду и отскочила назад. Вздохнула с облегчением… Ромили протянула руку и взяла испрошенные вещи — глаза между тем ни на секунду не отводила от вороного.
«Все хорошо, красавец ты мой. Мы с тобой станем друзьями, обязательно станем. Правда?»
Конь отскочил назад, однако уже не брыкнул, не ударил копытами в стену.
«Какой дурак посадил его в этот тесный загон? Тише, успокойся, черныш, я не причиню тебя вреда. Разве ты не хочешь выбраться на белый свет? Знаешь, как там хорошо, какая вкусная травка…»
Ромили мысленно проговорила, что собиралась делать. Конь тревожно всхрапнул, потом заметно успокоился, не стал шарахаться даже тогда, когда девушка накинула ему на голову уздечку и привязала к ней поводок, который можно было использовать как лонжу. Она услышала, как тихо ойкнула Тина, затем в толпе девушек наступила тишина, словно дыхание у них перехватило. Все это Ромили заметила как бы отстраненно — теперь она полностью слилась сознанием с животным, и рвать эту связь ей не хотелось. Коню умиротворяющие, ясные мысли — сейчас мы с тобой выйдем на солнышко, побегаем, ты учуешь запах травы и свежего ветра; успокойся, родной, пойдем; вот так, вот так — были по сердцу. За эти ужасные дни первое двуногое существо заговорило с ним по-доброму, начало убеждать, что неизвестности больше не будет; нечего бояться; вот и копыта у нее теплые, мягкие…
— Открой ворота, — не отвлекаясь, распорядилась Ромили. — Пошире, пошире… Достаточно. Пойдем, красавец ты мой, вот мы какие большие, сильные…
На ходу, опять же не оборачиваясь к сестрам, Ромили сказала:
— Вот видите, если подойти к ним с лаской, то все будет хорошо. Кони не злые, они только боятся. Теряются от неизвестности, не знают, что же с ними будет. Это все от страха, от отчаяния…
— Да-а, это потому, что ты обладаешь лараном, — обиженным голосом заметила одна из сестер. — А у нас его нет. Поэтому у нас ничего не получается.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});