Читать интересную книгу Вне закона - Дональд Уэйстлейк

— Так и есть. Ну скажите, неужели он не мог сходить к папаше Бекки и замолвить за меня словечко? Я круглый отличник, внесен в список декана. Я что, пария какой-то? Вам известно, что означает это слово, «пария»?

Мейер счел это чисто риторическим вопросом.

— Я даже не католик, и уж тем более не пария, — закипая, продолжал Энтони. — Я ушел из церкви ровно в ту же минуту, как только понял, какую лапшу они вешают на уши людям. Неужели я должен верить в то, что дева, девственница, могла родить? Причем не кого-нибудь, а сына Божьего? Напоминает древнегреческие сказки, вам не кажется? Все их боги постоянно вмешивались в дела людей. Господи, ну и мутота!

— Так, значит, ты сильно на него обиделся? — не отставал Карелла.

— Достаточно. Но видели бы вы Бекки! Когда я пересказал ей слова раввина, она заявила, что пойдет и просто убьет его!

— Так ты по-прежнему встречаешься с ней?

— Конечно! Еще бы нам не встречаться! Ведь мы собираемся пожениться. А вы как думали? Что этот ее фанатик-отец сможет нас остановить? Неужели раввин Коэн сможет нас остановить? У нас любовь!

«Любовь — это хорошо, просто прекрасно, — подумал Мейер. — Но не ты ли убил тех двух таксистов, как утверждает старый добрый ребе?»

— Интернетом пользуешься? — спросил он.

— Конечно.

— И-мейлы доводилось отправлять?

— Да мы с Бекки в основном и переписываемся по электронной почте. Звонить ей нельзя, потому что стоит ее папаше заслышать мой голос, он тут же вешает трубку. Мать у нее получше, по крайней мере подзывает к телефону.

— А ты когда-нибудь отправлял е-мейл раввину Коэну?

— Нет. А на кой хрен? К чему мне посылать е-мейл этому коз…

— Вообще-то целых три послания.

— Нет. Какие такие послания?

— Там было всего три слова. «Смерть всем евреям», — сказал Мейер.

— Знаете, это просто смешно! — воскликнул Энтони. — Я люблю еврейскую девушку! Я собираюсь жениться на этой самой еврейской девушке!

— А прошлой ночью ты, случайно, не был возле синагоги раввина Коэна? — спросил Карелла.

— Нет. А что я там потерял?

— Не ты ли, случайно, бросил вчера в окно синагоги зажигательную бомбу, а?

— Я? Да ничего подобного!

— На закате, вчера вечером?..

— Ни на закате, ни в какое другое время! Вчера вечером я был с Бекки. Мы гуляли в парке рядом с колледжем. Соображали, каким должен быть наш следующий ход.

— Может, ты и влюблен в еврейскую девушку, — покачал головой Мейер. — Но как ты относишься к евреям вообще?

— Не понимаю, о чем вы.

— Как ты относишься, к примеру, к евреям, которые не хотят допустить твоей женитьбы на еврейской девушке?

— Да не бросал я никаких зажигательных бомб…

— Это ты убил двух мусульман-таксистов?

— Что?!

— И нарисовал еврейские звезды на ветровых стеклах?

— Господи, что ж это такое!..

— Ты или нет?

— Кто вам сказал, что это я? — так и взвился Энтони. — А, знаю. Это раввин!

— Так это ты делал?

— Нет. Зачем это мне?..

— Затем, что тебя отшили, — гнул свое Мейер. — И ты захотел рассчитаться с обидчиком. Убил двух мусульман и нарочно нарисовал там звезды Давида, чтобы все подумали на евреев. Чтобы уже мусульмане начали бросать зажигательные бомбы в…

— Да плевать я хотел на всех этих гребаных мусульман, евреев и их проблемы! — крикнул Энтони. — Меня волнует только Бекки. Единственное, чего хочу, — жениться на Бекки. Остальное в гробу видал! И не посылал я никаких е-мейлов этому придурку и заднице раввину! И не бросал бомб в его гребаную синагогу, где, кстати, не разрешают женщинам сидеть рядом с мужчинами. И не убивал я никаких мусульман-таксистов, у которых такие же кретинские храмы, где тоже не позволяют женщинам сидеть рядом с мужчинами! Вы сами придумали такую хитроумную историю, и как-нибудь я непременно использую этот сюжет. Когда стану писателем Энтони Винтерсом, автором настоящих бестселлеров. Но пока я всего лишь Тони Инверни, правильно? И это единственная причина, не позволяющая мне жениться на девушке, которую люблю. И это стыд и позор, джентльмены, самый настоящий стыд и позор! Так что извините, но мне чихать на эту вашу маленькую проблему, ведь наша с Бекки большая проблема не идет с ней ни в какое сравнение!

Он насмешливо отсалютовал им, поднялся со ступеней и вошел в дом.

Утром следующего дня, ровно в девять, в участок позвонил детектив Уилбур Джексон из экспертно-криминалистического отдела и заявил, что они провели экспертизу граффити — он назвал звезды Давида «граффити» — на ветровых стеклах машин, являющихся вещественными доказательствами, и пришли к выводу, что изображения эти идентичны и рисовавший их человек — правша.

— Каких в нашем городе примерно девяносто процентов жителей, — добавил он.

Ночью того же дня был убит третий водитель такси — мусульманин.

— Так, давайте послушаем, — велел лейтенант Бирнс.

В то утро настроение у него было неважнецкое. Не нравились ему все эти события, ох как не нравились. Во-первых, категорически не нравилась эпидемия убийств. И во-вторых, он всерьез опасался, что эта эпидемия может привести к полномасштабным столкновениям на межнациональной почве. Седой, хмурый, с ледяными серо-голубыми глазами, он смотрел через стол на восьмерых собравшихся здесь детективов так, словно это они совершили убийства.

Хэл Уиллис и Эйлин Берк, ночной конный патруль, объезжали подведомственную им территорию, когда поступило сообщение об обнаружении третьего мертвого таксиста. При росте пять футов восемь дюймов Хэл Уиллис раньше едва ли дотягивал до необходимого стандарта. Но теперь, когда женщинам наконец милостиво разрешили работать в полиции, и пять футов два дюйма могут выглядеть устрашающе, если на бедре у тебя девятимиллиметровый «глок» в кобуре. А именно так была вооружена в тот день Эйлин. Только пистолет находился у нее не в кобуре на бедре, а в перекинутой через плечо сумке на ремне. Пять футов девять дюймов — она была выше Уиллиса на целый дюйм. Рыжеволосая, зеленоглазая — словом, типичная ирландка, она составляла приятный контраст своему напарнику, смуглому, кудрявому темноглазому Уиллису, немного похожему на кокер-спаниеля. Ледяные глаза Бернса так и впились в эту парочку. Уиллис предпочел уступить слово даме.

— Его имя Али Аль-Барак, — сказала Эйлин. — Выходец из Саудовской Аравии. Женат, трое…

— Очень распространенное арабское имя, — перебил ее Энди Паркер. Он расположился в кресле у окна. Небритый неряшливый Паркер походил на уволенного с завода бездомного пьяницу. Вообще-то в участок он примчался прямо из дома, где собирался и одевался в страшной спешке и раздражении, ведь его смена начиналась только в четыре. И вот на тебе, «приятная» новость — пришили еще одного араба.

— Аль-Барак? — переспросил Браун.

— Нет, Али, — ответил Паркер. — В арабском мире свыше пяти миллионов мужчин носят имя Али.

— А ты откуда знаешь? — уставился на него Клинг.

— Я вообще много чего знаю, — буркнул в ответ Паркер.

— Ну и при чем здесь это, скажите на милость? — осведомился Бернс.

— Да говорю просто на тот случай, если вдруг придется столкнуться с целой толпой Али, — объяснил Паркер. — Чтобы знали: ничего удивительного здесь нет, вот и все. Самое обычное явление.

— Давайте продолжим. — Бернс кивнул Эйлин.

— Трое детей, — повторила она. — Проживал в арабском районе Риверхед. Связи между ним и двумя другими жертвами пока не прослеживается. Даже молились все трое в разных мечетях. Убит выстрелом в затылок, тот же почерк, что и в первых двух случаях. Синяя звезда на ветровом стекле…

— Две предыдущие рисовал один и тот же человек, — не преминул вставить Мейер.

— И он правша, — добавил Карелла.

— Что показала баллистическая экспертиза? — обратился Бернс к Эйлин.

— Пулю отправили в лабораторию, но ожидать результатов пока рано.

— Два против одного, что стреляли из того же оружия, — заметил детектив Ричард Дженеро.

Будучи новичком в участке, Ричард редко позволял себе высказываться на подобного рода совещаниях. Ростом он был выше Уиллиса — Господи, да все здесь были выше Уиллиса, — тем не менее внешнее сходство между ними наблюдалось: такой же темноглазый, черноволосый. Как-то раз кто-то из практикантов даже спросил, уж не братья ли они. Уиллис тогда почему-то страшно обиделся и проворочал в ответ: «Я тебе покажу, какие мы, к черту, братья!»

— А это, в свою очередь, означает, что один и тот же парень убил всех троих, — сказал Бернс.

Дженеро почувствовал себя отмщенным. На губах его заиграла довольная улыбка.

— Или стреляли разные парни, но из одной и той же пушки, — заметил Карелла.

— Вдове сообщили?

— Да, поехали к ней прямо с места преступления, — ответил Уиллис.