Читать интересную книгу Древний Китай. Том 1. Предыстория, Шан-Инь, Западное Чжоу (до VIII в. до н. э.) - Леонид Васильев

Праздники и обряды

Суровой реальности повседневного тяжелого труда и быта всегда противостояли, скрашивая ее, праздники. Выделяясь ярким пятном на фоне буден, они были призваны как бы снять накопившуюся усталость, поднять настроение, поддержать дух и, едва ли не главное, продемонстрировать единство верхов и низов, т.е. народа, человеческой общности, носителей культуры перед лицом Великой Природы и Космического Порядка.

Праздников в Китае всегда было много. Традиционный китайский календарь, столь наполненный ими в недавнее время (см. [297]), ненамного в этом плане отличается от того, что было в шанско-чжоуские времена. Праздники были разные, большие и малые, всеобщие и семейные. В первую очередь заслуживают упоминания главные из них — те, что призваны были объединять всех жителей Поднебесной, давать им почувствовать их общность и взаимную связь перед лицом внешних сил, управлявших Вселенной. Наиболее яркие среди них те, что были связаны с началом земледельческих работ и с праздником урожая.

Первый — своеобразный праздник весны, пробуждения природы. В упоминавшемся уже отрывке из «Го юя», где он обстоятельно описан в связи с ритуалом на поле тянь-му (цзе-тянь), подчеркивалось, что к празднику ритуальной первовспашки готовились загодя. Астрономы и астрологи наблюдали за солнцем и планетами и фиксировали время наступления весны, пробуждения природы. Затем сообщали об этом правителю и с его благословения давали приказ чиновникам различных рангов подготовиться к пахоте. Готовились пахотные орудия, приносились жертвы, совершались посты и обряды очищения, приготовлялось жертвенное вино, приглашались музыканты. И когда наступал заранее назначенный торжественный день, сам ван проводил, как упоминалось, первую борозду. За ним различное число борозд проводили сановники и чиновники — соответственно своим рангам, а заканчивали пахоту представители общинных поселений, после чего начинался праздник со щедрым угощением всех участников ритуала. Насколько можно понять, аналогичные торжества в уделах совершались на жертвенных полях цзе меньшего размера. Но главным был не размер поля — главным было священнодействие, праздник открытия земельных работ, в котором непременно принимали участие все.

Похожим был и праздник урожая. Как сообщается во многих песнях «Шицзина», он, естественно, приходился на время сбора плодов земли, когда вокруг высились горы намолоченного зерна. В дни этого праздника совершались жертвы в честь предков, а также духа земли шэ, чьи алтари были в каждом уделе, в каждой деревне. Всюду шли в день урожая торжества и пиршества. Как сказано в песне «Ци юэ», крестьяне поднимали чарки вина и пили за здоровье своих правителей. Разумеется, пили и за другое. Но важен и отмеченный в песне факт: правитель-гун (то же, естественно, относилось и ко всеобщему правителю-вану) был олицетворением коллектива перед могучими внешними силами, дарившими урожай, поэтому и пили за него, а порой и при его участии.

В дни праздника урожая руководители ритуалов и жертвоприношений, начиная с правителей и их высших чиновников, не обходили вниманием не только древних покровителей урожая и земледелия типа Шэнь-нуна или Хоу-цзи, но и всех прочих духов - как добрых духов воды, животных, растений, деревьев и т.п., так и духов вредоносных, будь то насекомые или мыши. Их тоже следовало задобрить. И вообще в древнем Китае было принято действовать в этом смысле комплексно: с одной стороны, следовало умилостивить духов зла, чтобы не причиняли много вреда, а с другой - позаботиться об усилении их врагов. Так, с особым тщанием приносили жертвы духам тигров и котов, которые уничтожали вредивших посевам кабанов и мышей.

Среди праздников, хотя бы отчасти символизировавших единство и солидарность низов и верхов, были большие охоты, особенно зимние. Охота со времен Шан была больше забавой аристократов, чем делом простолюдинов. Это была тренировка для воинов, способ воспитания молодых представителей знати; но в то же время она сохраняла и свое изначальное предназначение. В «Ци юэ» говорилось: лучшую долю добычи отдадим князю, остальное возьмем себе. Можно предположить, что по меньшей мере в уделах, где близость князя и простолюдинов на первых порах была очевидной, охотились все вместе. Это было и ритуальное действо, и приятное времяпрепровождение мужчин с проявлением взаимоподдержки, и проверка силы и мужества, и, наконец, пополнение запасов мясной пищи.

Большие охотничьи праздники проводились и при дворе вана, где уже практически не было места простолюдинам и где на большую охоту приглашалась сама удельная знать, а обслуживали охотников специально подготовленные люди и выхоженные псарями собаки. Надо полагать, что по мере укрепления и укрупнения уделов, превращения их в царства там тоже охота все чаще становилась забавой знати и все меньше места и времени оставалось в этой сфере для простолюдинов.

С течением времени и по мере институционализации аристократии увеличивалось число праздников для верхов. Поводы были разными — визиты, встречи, состязания, военные успехи, в честь которых устраивались пиршества, детально описанные в книге ритуального церемониала «Или». Монотонные, обильно оснащенные второ- и третьестепенными деталями, материалы «Или» интересны тем, что дают живое представление об аристократических праздниках и особенно о сопровождавших их строгих нормах ритуального церемониала. Вот некоторые из упомянутых описаний, имеющих отношение к образу жизни чжоуской знати.

Речь прежде всего пойдет о торжественном церемониале надевания шапки. Собственно, с описания этого церемониала и начинается текст «Или», причем обстоятельно описываются все возможные его варианты, зависящие от того, о ком именно идет речь. Суть церемониала в том, что каждый представитель знати, в строгом соответствии с занимаемым им положением (степень аристократического родства, статус в системе администрации и т.п.), по достижении определенного возраста проходил через обряд надевания на его голову специально выделанных для такого случая нескольких разных уборов. Это был не просто даже характерный для многих племен обряд инициации, т.е. знак перемещения юноши в категорию взрослых, а скорее нечто, напоминавшее обряд второго рождения в высших кастах древней Индии.

Обряд был не столько сложным или сопровождавшимся болевыми испытаниями, что было характерным для инициаций, сколько торжественным и детально разработанным, преисполненным глубокого внутреннего смысла, сводившегося не столько к акту перемещения из одной возрастной категории в другую, сколько прежде всего как бы к новому рождению — рождению аристократа. Обряд надевания шапки был своего рода сертификатом на звание, должность, титул, принадлежность к верхам. Потому он и обставлялся столь торжественно, являл собой праздник с участием специально приглашенных на торжество важных гостей. Примечательно, что вслед за троекратным надеванием в ходе церемониала на юношу одну за другой трех шапок ему давалось новое, теперь уже взрослое имя. И только после этого он мог жениться.

Аналогичным был обряд для девушек из знатных домов, только вместо надевания шляпы им в волосы втыкалась специально выделанная для этой церемонии и весьма заметная шпилька. Ее появление в прическе у девушки — знак того, что она стала невестой, точнее, входила в возраст, когда следует готовиться выйти замуж.

Одним из наиболее важных обрядов в жизни людей с древности является заключение брака. В песнях «Шицзина» много говорится об этом, немало и в других источниках, включая только что упоминавшийся трактат «Или». О некоторых существенных моментах, связанных с брачными контактами, уже упоминалось — имеются в виду экзогамные запреты. Что же касается собственно брачных церемоний, когда запреты не были нарушены, то подготовка к свадьбе была в принципе однотипной. Впрочем, между верхами и низами были и заметные различия, связанные прежде всего именно с их статусом.

Так, брак в знатных семьях никогда не был результатом свободного любовного выбора, он был, во-первых, делом старших и заключался в интересах семьи, после тщательного рассмотрения возможных вариантов и серьезного их обсуждения, а во-вторых, элементом политики, особенно в высших сферах. Неудивительно, что брачные дела были сложным процессом, с участием многих людей, начиная с засылки сватов, которые зондировали почву, и кончая строго разработанным ритуалом обмена предварительными подарками, гаданий, сговора и заключительного церемониала свадебных празднеств.

В среде высшей знати часто практиковался сорорат, когда вместе с невестой в дом мужа ехала ее младшая сестра или племянница в качестве своего рода заместительницы жены, наложницы. Кроме того, достаточно типичными были гаремы из ряда жен и наложниц. Разумеется, при этом в женской половине дома всегда поддерживался достаточно строгий порядок и всем обычно заправляла старшая, т.е. главная жена, чей сын, к слову, обычно считался наследником. В тех нередких случаях, когда интриги в гареме приводили к тому, что правитель своевольно менял иерархический порядок в женской половине дома, как то было, в частности, во времена Ю-вана, нарушение нормы могло вести к плачевным результатам.