Интриги и политика были неизменными спутниками Набокова с момента его появления на свет. Выживать в эпохальных катаклизмах Владимиру помогали волшебные исчезновения и побеги, которые, как он сам прекрасно понимал, были не нормой, а неким даром. Задним числом можно только удивляться, что уцелеть сумели почти все его близкие, а главное, жена и сын.
Первые годы взрослой жизни Дмитрий Набоков посвятил тому, чего его отец всячески избегал, – автовождению и музыке. Помимо достижений в оперном пении и автогонках, он пользовался признанием как переводчик отцовских произведений с русского на английский. Позднее Дмитрий сделался литературным душеприказчиком Набокова и яростно защищал его творчество и доброе имя, уверяя всех в изначальной мягкости и доброте писателя, – не столь очевидной в других его жизнеописаниях.
Вера Набокова, которая при жизни Владимира старалась привлекать к себе как можно меньше внимания публики, пережила мужа больше чем на десять лет. Она бережно хранила литературное наследие Набокова, курировала переводы его произведений и вместе с новым биографом Владимира трудилась над книгой, которой хотела перечеркнуть двухтомник Филда[25]. Вера постоянно нагружала себя работой, что, однако, не помешало ей дожить до восьмидесяти девяти лет и заслужить собственного биографа. Она умерла в 1991 году, застав начало конца СССР.
8С падением советской системы двери в историю распахнулись. В свете документов, которые из тщательно охраняемых архивов попадали в свободный доступ, формировался новый, более широкий взгляд на судьбы России в двадцатом веке. И если интерпретация событий 1917–1918 гг., обретавшая все более сложный облик, вряд ли понравились бы Набокову, то предание гласности свидетельств ленинской жестокости он бы наверняка одобрил.
Благодаря рассекреченным материалам появилась возможность сравнить арестантские картотеки с устными свидетельствами и теперь уже основательно прорисовать карту, набросанную в «Архипелаге ГУЛАГ» и мемуарах бывших заключенных. Документы, конечно, по-своему ненадежны – обвинения зачастую не выдерживают никакой критики, признания оказываются не вполне признаниями. Все оказалось куда запутаннее – но не то чтобы совсем непроницаемо.
Не желая раньше времени раскрывать тайну «Бледного огня», Набоковы в 1962 году объяснили издателю, что никто не должен знать, существует ли Зембла на самом деле. А как же Новая Земля – место арктической ссылки эсеров в 1922 году? Как же лагерь, из которого мечтал получить весточку Солженицын? Место, куда, по словам переживших ГУЛАГ, каждый год отправляли тысячу заключенных, но откуда никто никогда не возвращался?
В подборках за 30-е годы, помимо Times of London и The New York Times, рудники Новой Земли упоминаются в десятках других изданий, от пенсильванской Tyron Daily до журнала Popular Science. На карте ГУЛАГа, составленной Американской федерацией труда в 1951 году, обозначено два лагеря на южном острове; в атласе русской истории, выпущенном издательством Routledge в 1972 году, показан только один лагерь на верхней оконечности северного острова. В 1943 году польский офицер Анджей Стоцкий рассказал о своем пребывании на Новой Земле в мемуарах, выдержки из которых перевели на английский и опубликовали под названием «I Dwelt with Death» («Лицом к лицу со смертью»). В рассекреченных материалах ЦРУ 1950-х годов содержатся фотографии Новой Земли и свидетельства, полученные от содержавшихся там военнопленных. Бывшие узники подробно описывают применявшиеся на архипелаге виды разработки недр, от шахт, где добывали медный колчедан, до обогатительной фабрики на северном острове. В книге «Большой террор. Переоценка», вышедшей в 1990 году, Роберт Конквест говорит о «по сути, незарегистрированных “лагерях смерти”» на Новой Земле.
Через несколько лет после того, как открылся доступ к советским архивам, правозащитная организация «Мемориал» занялась изучением лагерных картотек, чтобы составить по ним полный перечень тюрем ГУЛАГа. Выяснилось, что со свидетельствами военнопленных о Новой Земле не все так просто. Хотя в советскую эпоху в СССР и за его пределами из уст в уста передавались многочисленные рассказы о лагерях и шахтах на архипелаге, записей военного периода, которые подтверждали бы эту информацию, обнаружено не было. В докладе, опубликованном организацией «Мемориал», также сказано, что описания горнодобывающих предприятий в свидетельствах военнопленных 1940-х годов не совпадают с геологической информацией о Новой Земле, поэтому к этим воспоминаниям следует относиться с осторожностью.
В документах упоминается, что в 1925 году новоземельская геологическая экспедиция взяла пробы руды в нескольких точках севернее материка. Через пять лет сотрудники ОГПУ повезли туда заключенных, чтобы начать горные работы. Экспедиция попала не на саму Новую Землю, а на остров Вайгач, примыкающий к ней с юга.
Условия были ужасные, особенно в первую зиму 1930–1931 годов. Заключенным пришлось разбить лагерь в заливе, а шахты открыли по другую сторону бухты. Всего на Новую Землю с материка завезли почти полторы тысячи арестантов. Зимой от поселения до шахт по бухте протянулась линия вешек, соединенных веревкой, чтобы заключенные находили дорогу в метель. В тех условиях заблудиться значило умереть.
Единственный плюс каторги на Вайгаче состоял в том, что каждый день там считался за два дня обычного тюремного срока. Из-за присутствия белых медведей заключенным иногда выдавали ружья для самообороны.
Однажды в лагере вспыхнул бунт, но его быстро подавили; о побеге не могло быть и речи. Климат был суровейшим, но с арестантами зачастую обращались лучше, чем в других лагерях. По вечерам разрешались шахматы и самодеятельность. Небольшой духовой оркестр, состоявший из заключенных, как-то раз на собрании коренных жителей острова – ненцев – исполнил «Интернационал».
На четвертый год работы шахты затопило. В 1936 году вайгачский эксперимент прекратили, а заключенных перевели на разработку более перспективных залежей и строительство железнодорожных путей в новые арктические лагеря. Очень может быть, что легенды о страшной Новой Земле породила именно вайгачская экспедиция.
Сведения, что в 1922 году арестованных эсеров сослали на архипелаг, скорее всего тоже не соответствуют действительности. Когда лагерную документацию Новой Земли сравнили с газетными статьями, сложился еще один кусочек пазла. В 1922 году пресса сообщала, что, поскольку из материковых лагерей вокруг Архангельска заключенные часто сбегают, эсеров планируют массово отправлять на Новую Землю. Это решение было оглашено в преддверии осени, но погодные условия в это время года наверняка делали этапирование на архипелаг весьма проблематичным. Скорее всего заключенных не могли отправить на Новую Землю раньше весны.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});