Я действительно очень сильно нервничала. Но не из-за фильма и награждения, как она думала. Настоящая причина моей нервозности только что вошла в зал и направлялась к Ною. Я почувствовала, как мое сердце забилось где-то в районе горла. Элиас и Ной оказались так похожи. Они были одного роста, у них был одинаковый цвет волос и даже походка. Они обнялись, а затем оба подошли ко мне. Я попросила Ноя пригласить брата, но не была уверена, что он согласится прийти. Он меня совсем не знал, да и, кроме того, я уже испортила первое впечатление о себе историей с Надин.
– Лия, – сказал он низким голосом, остановившись передо мной и протянув руку. Элиас выглядел не менее напряженным, чем я, и это как-то расслабило меня.
– Спасибо, что пришел, – произнесла я, пожав его руку.
– Не за что, – он улыбнулся. – Я не упускаю ни одной возможности попозорить своего брата.
Я засмеялась.
– Иногда Ной может справиться с этим и без посторонней помощи.
Ной приподнял брови.
– Что-что? Назови мне хоть одну ситуацию, когда я опозорился перед тобой.
– Я могу сразу вспомнить пять, – послышался приятный бархатный голос, и вскоре рядом с Элиасом появилась девушка с длинными темно-каштановыми волосами. Когда он потрепал ее по голове, чем испортил прическу, я, наконец, догадалась, кто она такая. Она раздраженно застонала, ударила его кулаком в бок и обеими руками пригладила волосы.
– Я как раз хотела сказать, как я рада видеть тебя за пределами твоей унылой квартиры, особенно после того, как ты не пошел с нами на концерт. Но теперь ничего говорить не буду. – Она с досадой посмотрела своими голубыми глазами на Элиаса, а затем повернулась ко мне. – Привет, Лия, – сказала она, протягивая мне руку. – Я – Кира. Единственная надежда семьи Зегер.
Я засмеялась и пожала ее руку.
– Привет. Рада наконец познакомиться с тобой.
На мгновение я смутилась, когда поняла, что она, должно быть, тоже видела те мои фотографии. Но смущение исчезло так же быстро, как и появилось, когда Кира одарила меня сияющей, искренней улыбкой. Казалось, она и правда рада встрече со мной. Ной вытянул шею и снова повернулся к нам.
– Нам надо идти садиться, иначе все лучшие места займут. – Остальные закивали, и Кира сделала несколько шагов вперед. – Я сижу перед Элиасом! Иначе я ничего не увижу.
Элиас закатил глаза, но ему явно нравилось, что он снова может подтрунивать над своей младшей сестрой. Ной поцеловал меня в лоб.
– Я верю в тебя, – сказал он с легкой улыбкой, а затем отправился за Кирой.
Я смотрела им вслед. Увидела маму, сидящую во втором ряду, увидела, как она помахала Ною. Увидела, как Фуонг и Даниель сели рядом с остальными.
Так много людей, с большинством из которых я познакомилась совсем недавно, и все они пришли сюда из-за меня. Потому что им было не все равно. Я почувствовала, как на глаза навернулись слезы, и несколько раз моргнула, чтобы прогнать их. Но теперь я плакала от радости – более чем долгожданное изменение во мне за последние несколько недель.
Я прошла вдоль рядов вперед и села на стул с табличкой «Эмилия Мартенс» на спинке. Женщина рядом со мной коротко мне улыбнулась. Благодаря своему расследованию в «Гугле» я уже знала, что ее зовут Кристин и что она выиграла приз на небольшом региональном кинофестивале. Я улыбнулась в ответ, не в силах что-то сказать из-за волнения, и пристально посмотрела вперед.
Женщина с идеально уложенными светлыми волосами отрегулировала высоту стойки микрофона и открыла маленькую стеклянную бутылку, чтобы налить себе в стакан минеральной воды. Она не торопясь разложила бумаги на высоком черном столе. Позади меня еще раздавался грохот двигающихся стульев – гости занимали свои места. Я окинула взглядом помещение и тихонько улыбнулась, когда за длинным столом для жюри увидела девушку, благодаря которой я оказалась здесь, – Мелину. Я думала, что она будет участвовать, а не сидеть в жюри. Меня охватило необычайное волнение при мысли, что она увидит мой фильм одной из первых. Мне казалось, что это правильно.
Блондинка снова подняла глаза, и толпа замолчала, как будто по команде.
– Добро пожаловать, – сказала она в микрофон, и мое сердце забилось так громко, что мне показалось, что за его стуком слова женщины разобрать было невозможно.
Смотреть мой фильм оказалось непросто. Я знала, что моим друзьям и маме будет нелегко. Но я не ожидала, что совершенно незнакомые люди почувствуют то же самое. Мужчина слева от меня поднес руку ко рту и завороженно уставился на экран. Слава богу, он не отражал никакого света, так как жалюзи на окнах были опущены. Мне хотелось обернуться, чтобы увидеть реакцию гостей. Но это выглядело бы более чем странно. Так что я сделала так же, как Кристин, когда шла демонстрация ее проекта, – просто смотрела вперед. Смотрела, как разворачивается моя история в виде движущихся картинок для всех присутствующих и тех, кто следил за прямой трансляцией. Вот та вечеринка. Ее я представила с помощью реальных фотографий с мобильного телефона. Вот ночь и я, сидящая в своей комнате и рассказывающая свою историю – как все произошло на самом деле. Не так, как рассказали ее всем Александр, Мона, Алесса и все остальные. Как они почти заставили меня поверить в нее.
Я даже использовала те самые фотографии, только выбрала менее откровенные. Это не значило, что они не имеют значения, просто я хотела рассказать свою историю во всех ее аспектах. Я думала, что это будет для меня самым трудным. Но в тот момент, когда мои фотографии стали частью арт-проекта, в котором я смогла сделать их своими и использовать для чего-то положительного, что принесло бы пользу мне, – и только мне – они перестали отбрасывать черную тень на мою жизнь. Я подавила смех, когда услышала за спиной: «Да, детка».
На экране шла запись, сделанная Ноем. Та, где я работаю с боксерской грушей и выпускаю весь свой гнев наружу. Краем глаза я заметила улыбку человека, сидящего рядом со мной, когда на экране появилась сцена, где я хожу по университетским туалетам, заклеивая всю ту сексистскую чушь, нацарапанную в кабинках и на