— Увы. Все, ради чего мы приложили столько усилий, пропало. И хуже всего то, что теперь малакасийцам известно, что именно Эстрад был центром сопротивления. — Глаза ее смотрели с тревогой, и эта тревога горячо отозвалась в сердце Марка. — Кто знает, какие ужасы они будут творить, прочесывая город в поисках повстанцев? Они наверняка воспользуются этим предлогом — хотя никакого предлога им вовсе и не нужно! Нет, мне не хочется даже думать об этом...
Гилмор спешился, погладил рукой лысину и, повернувшись к молодым ронцам, спросил:
— Значит, вы все-таки хотите на них напасть?
Гарек, Саллакс и Версен дружно закивали, а у Мики даже вырвалось несколько неуверенное: «Да, хотим!»
— Хорошо, мы нападем на них. — Гилмор отошел к самой воде, где стоял, внимательно слушая их спор, Стивен, и велел ему: — Встань у меня за спиной, а лучше отойди подальше.
Затем, приложив ко рту сложенные рупором ладони и повернувшись к противоположному берегу реки, старый маг издал такой пронзительный крик, что его верхние ноты человеческому уху уловить было просто невозможно.
Стивен был рад, что послушался и отошел от него. Слушая этот немыслимый зов, Бринн заткнула уши, а Гарек даже вскрикнул от боли и стиснул пальцами виски. Марк, чувствуя странное головокружение, на всякий случай поскорее сел на землю, опасаясь, что упадет.
Саллакс, которому тоже явно стало не по себе, тряхнул головой и спросил, слегка пошатываясь:
— Что это? Такого никто, пожалуй, и за тысячу двоелуний нашей вонючей жизни не слышал!
Гилмор самодовольно улыбнулся, вытащил из-за пазухи трубку, набил ее, крепко зажал в зубах и только после этого ответил:
— Ты же хотел напасть на них? Вот я и провел необходимую подготовку.
— Какую подготовку? — смущенно спросил Версен. — Что ты такое сделал, Гилмор?
— Я вызвал греттанов. — И Гилмор в полной тишине выдохнул облачко синего дыма, которое повисело немного у него над головой и растаяло. — А теперь надо поскорей сниматься с места. Когда греттаны сюда доберутся, вряд ли я смогу долго их сдерживать.
И он, сурово поджав губы, направился к своему коню.
Версен, судя по его виду, был потрясен до глубины души. Мика смотрел на Гилмора во все глаза, смахивая со лба капли пота.
— Еще в Речном дворце я видел в окно, — обвиняющим тоном начал Гарек, — как ты призвал этих греттанов и они напали на малакасийских лошадей!
— Ну и что? Да, я их призвал. — Гилмор говорил таким тоном, словно это было нечто само собой разумеющееся. — Не мог же я допустить, чтобы всех вас взяли в плен или поубивали? У нас еще впереди столько дел, да и вы мне еще очень даже пригодитесь.
Но Гарек не сдавался:
— Так ты что же, призвал их из самого Горска? Иначе откуда бы они взялись тут, так далеко на юге? Между прочим, эти проклятые твари чуть меня вместе с Ренной на завтрак не слопали, когда я в Запретном лесу охотился!
— Нет, тех греттанов позвал не я. И, по-моему, один из них был не греттаном, а Малагоном. Точнее, Нераком. И явился он в таком обличье сюда... чтобы наконец меня прикончить. — Гилмор помолчал и прибавил: — Или, возможно, всех нас — по очереди.
Версен громко, судорожно сглотнул. У Мики был такой вид, словно он вот-вот потеряет сознание и упадет с седла.
Гилмор ласково похлопал его по колену и сказал:
— Малагон не знает, что и я умею общаться с греттанами.
— Как это — общаться? — переспросила Бринн.
— Ну, я могу призвать их к себе или предложить им перебраться куда-то в другое место — такие-то вещи они вполне способны понимать. Но я не смогу их сдержать, если они вдруг тут появятся, а мы так и будем стоять на месте и развлекаться вопросами и ответами. — Он жестом велел Марку и Стивену сесть на коней.
А Гарек, глядя на Гилмора со смешанным чувством восторга, преклонения и изумления, воскликнул:
— Так значит, это правда?
— Что — правда? — Старик уже явно терял терпение.
— Ты действительно маг? — Гарек смущенно смотрел на него, не находя нужных слов. — И все это было на самом деле — то, о чем ты рассказывал вчера вечером?
— Разумеется, это правда и было на самом деле! — рассердился Гилмор. — Неужели ты подумал, что я все сочинил? Ладно, поехали. Нам нужно поторопиться. — И он, обернувшись к Саллаксу, прибавил: — Пусть греттаны нападут на тот караван. Надеюсь, они сумеют разгромить повозки и перебить охрану — в общем, сделать так, чтобы деньги этих купцов никогда не достигли порта.
И Саллакс лишь мрачно кивнул ему в ответ.
* * *
Они ехали весь день, держа курс на север, и вскоре Стивен заметил перемену в окружающем ландшафте. Деревья твердых пород уступили место вечнозеленым растениям, и шуршание листьев под копытами коней сменилось приглушенным топотом по мягкому ковру из опавшей сосновой хвои. Подъем шел постепенно, почти незаметно, однако к концу дня путешественники достигли южных склонов довольно высоких холмов — видимо, здесь начинались предгорья того горного массива, который изломанной синеватой линией виднелся в туманной мгле у самого горизонта. Время от времени отряд выезжал на открытые места, откуда видна была река Эстрад, и если прежде она вольно и плавно несла свои воды к морю, то теперь стала значительно уже и превратилась в бурную и быструю горную речку.
Версен ехал впереди, и от него ни на шаг не отставал Мика, жаждавший получить от своего старшего и куда более опытного друга как можно больше знаний о жизни этих лесов. И Стивен понимал, почему великан Версен производит на Мику столь сильное впечатление: его знаниям действительно цены не было.
Сам Стивен ехал между Гареком и Гилмором; их троица большую часть времени проводила в разговорах, хотя Гарек всегда держал свой лук наготове и уже успел подстрелить несколько кроликов и фазана — значит, маленький отряд нынче вечером опять ждал отличный ужин.
Пока Гарек и Стивен обменивались вопросами и ответами о столь новых для каждого мирах, Гилмор помалкивал, лишь время от времени вмешиваясь в их беседу и давая весьма точные пояснения насчет различий в культуре и традициях Праги, Фалкана и Малакасии. Гарек был потрясен тем, какого уровня достиг в мире Стивена технический прогресс. Когда молодой американец описал ему путешествие по воздуху, а затем — кое-какие достижения в области медицины и производства оружия, Гарек надолго погрузился в ступор. На Стивена, впрочем, не менее сильное впечатление произвело то благодушное спокойствие, с которым в Элдарне все относились к магии, считая ее само собой разумеющейся. Гарек рассказывал о различных случаях проявления магии, о том, в каких местах это происходило и на какие исторические события повлияло, словно повествуя всего лишь о какой-нибудь весенней грозе, сопровождавшейся особенно сильным ливнем.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});