она потеряла так много крови, что в любом случае бы не справилась с этим чудовищным делом одна. У мужа было железобетонное алиби, а в доме – никаких следов взлома или постороннего присутствия, и ни одного свидетеля.
Токсикологический анализ помог бы окончательно удостовериться, что она не находилась под каким-то исключительно сильным препаратом или наркотиком.
Для Уордена, как обычно, никаких сомнений не существовало. «Это очевидно! – восклицал он. – Эта психованная сама себя порезала!» – и прочую невыносимую чушь.
С Лиз Робертс была отдельная история. Обнаружение тела пять дней тому назад вынудило возобновить расследование и, видимо, подтверждало версию шефа полиции. В вечер своего исчезновения девушка бросилась с высоты. Подножие скалы, где обнаружили тело, было труднодоступным местом, там почти никто не ходил, и лишь случайно в том месте оказалась девушка, которая гуляла с собакой. Действительно ли Лиз покончила с собой? Казалось, теперь все были в этом уверены. Но интуиция Итана не позволяла ему согласиться. Показания свидетелей сходились в одном: девушка всегда надежно и серьезно подходила к заботе о детях, которых ей поручали. Ни одной жалобы, ни малейших сомнений на ее счет. Представить, чтобы она бросила малыша одного, было невозможно. Итан знал, что потенциальные самоубийцы, стоит им приступить к выполнению своего плана, ни перед чем не остановятся, но Лиз Робертс никак не вписывалась в эту картину. Он пролистал все ее страницы в соцсетях – ни одного тревожного звоночка, никакого знака. Наоборот, она сообщила, что собирается набить себе татуировку в прямом эфире в тот самый вечер и очень старательно распространяла этот пост. Может, это всего лишь предлог и она собиралась покончить с собой онлайн? Маловероятно. Она была слишком воодушевлена своей будущей татуировкой, много об этом читала, изучала все подробности самостоятельного нанесения. И снова у Итана никак не складывалась картинка. Слишком много неясного. Непонятен мотив.
Итан встал напротив стены и прикрепил новое фото.
Анита Розенберг.
Когда он начал сомневаться и спрашивать себя, не заходит ли уж слишком далеко, не страдает ли паранойей, смерть Аниты Розенберг убедила его в собственной правоте.
Она покончила с собой, услышав тот же гортанный голос, который он слышал на катере Купера Вальдеса и который вторгся на радио «Мэхинган Фолз» в августе, а за ним те же вопли невыносимого страдания. К тому же Эшли выяснила, что Федеральная комиссия по связи не посылала к ним никаких агентов, и Итан понял, что все это связано между собой. Он пока не знал, как именно, но был уверен. Помимо полицейского чутья об этом свидетельствовал здравый смысл. Очевидно, что слишком много смертей, слишком много странных совпадений.
Он указал пальцем на фотографии и спросил Эшли, которая сидела неподалеку, на барном стуле, в кухне, примыкавшей к гостиной:
– Ты не могла бы выяснить у вдовы Рика Мерфи и у мистера Маккарти, не увлекались ли их супруги любительским радио?
– Думаю, будь это так, Пэт Деммель нам рассказал бы о них.
– Ну, знаешь, они могли бы практиковаться не в этих краях. А я проверю насчет Тейлоров и поговорю с окружением Лиз Робертс.
– Думаешь, они могут быть как-то связаны?
Итан ткнул пальцем в вопросительный знак над именем Купера Вальдеса, потом перешел к Аните Розенберг.
– Вальдес был радиолюбителем, но он уничтожил все свои приборы перед побегом, а миссис Розенберг погибла после того, как услышала ту же самую запись, которую я слышал на катере Вальдеса. По крайней мере, тот же самый жуткий голос. И вдобавок мы имеем парней, которые выдают себя за агентов Федеральной комиссии по связи и расспрашивают сотрудников радио. Может, ты еще веришь в Санта-Клауса? Таких чудес не бывает, это очевидно неспроста, и надо размотать весь клубок.
Глаза Эшли загорелись.
– Думаешь, от радиосигнала люди сходят с ума и кончают с собой?
– Нет, не представляю, как такое возможно.
– И кроме того, чьих рук это дело? Правительство и армия запретили бы подобные технологии, если б они правда существовали.
– Ну, честно говоря, хоть и соблазнительно так думать, но я не верю ни на секунду. Какие-то фантастические романы. Нет. Но при этом я уверен, что все связано с радио, по крайней мере, с тем, кто посылает эти вредоносные сигналы.
Эшли кивнула и посмотрела на наручные часы.
– Мне лучше пойти, муж будет спрашивать, где я была, если узнает, что сегодня вечером не мое дежурство. Завтра займусь Маккарти и Николь Мерфи.
– Да, конечно.
Их руки соприкоснулись, когда она прошла мимо него, и тела наэлектризовались. Стоя в дверях, Эшли неловко подбирала слова:
– Ну… доброй ночи… наверно.
Итан кивнул.
– В случае неурядиц можешь… Я могу прийти в бар.
Она искривила губы в смущенной улыбке и исчезла.
Итан вздохнул. Он знал, что они играют с огнем. И зачем они упрямятся? Чертово вожделение! В два счета превращаешься в идиота и ведешь себя как осел!
Он достал из холодильника банку пива и походил по квартире, слишком взбудораженный, чтобы сидеть. Он готов был прыгнуть за руль и ехать без цели по северным дорогам до самых скал у Рокпорта.
Мобильник зазвонил, и он не смог подавить усмешку. Она держалась совсем не долго.
Он не глядя взял трубку, повторяя себе, что не должен отвечать, что это скользкая дорожка, но не в силах был удержаться.
Голос его удивил. Это была не Эшли. Он посмотрел на экран и убедился, что и номер был не ее.
То, что он услышал, его поразило.
Повергло в ужас.
48
Хотя Бикон-Хилл не был старейшим кварталом Мэхинган Фолз, здесь сохранились самые старинные здания «во всей аутентичности», как любила повторять Тесса Кащинская редким покупателям во время осмотра домов. Старинные особняки из серого камня и дома в неоготическом стиле с узкими башенками стояли, прижавшись друг к другу. Тесные проходы разделяли обшарпанные здания высотой не больше двух этажей. Другие же представляли собой просторные особняки, занимавшие целый квартал и окруженные неухоженными лужайками. В некоторых из них помещались теперь квартиры, а другие все еще принадлежали древнейшим родам города.
Бикон-Хилл шел вверх до колокольни пресвитерианской церкви Благодати, а затем город замыкали леса и холмы Пояса, хотя некоторые жители и считали, что мыс Мэхинган Хэд и маяк также относятся к этому кварталу.
Том и Оливия шагали по Бикон-Хилл после того, как провели весь день, листая в церкви приходские книги. Анита Розенберг гордо заявила по радио, что она выросла в тени этой церкви, и два детектива-самоучки хотели выяснить, не было ли в приходских книгах