Читать интересную книгу Семейная Хроника. Сокровенные истории дома Романовых - Вольдемар Балязин

Пока наш брак не будет объявлен, капитал, внесенный мною в Государственный банк, принадлежит моей жене в силу документа, выданного ей мною.

Это моя последняя воля, и я уверен, что ты тщательно ее выполнишь. Да благословит тебя Бог! Не забывай меня и молись за так нежно любящего тебя. Па».

Девятнадцатого ноября было решено уехать из Ливадии в Петербург, несмотря на то, что незадолго до этого дня полиция обнаружила в районе станции Лозовая готовый к взрыву заряд, уложенный под полотно железной дороги. И все же было решено ехать.

В полдень 21 ноября Александр с новой семьей прибыл в Петербург. Там Екатерину Михайловну ждал приятный сюрприз: ей отвели новые роскошные апартаменты, приготовленные во время ее отъезда в Крым по приказу заботливого мужа.

Новелла 15

Последнее покушение

По возвращении в Петербург Лорис-Меликов добился и у царя, и у наследника согласия на то, чтобы земства посылали своих представителей на заседания Государственного совета для участия в выработке законов, и, таким образом, сделали его представительным органом.

Однако в это же время «Народная воля» развила бешеную деятельность, направив все свои усилия на то, чтобы задуманное убийство Александра наконец-то увенчалось успехом. И в те дни, когда планы были уже составлены и частично проработаны, когда в Петербург съехались все участники готовящегося убийства, в Елисаветграде, как нам уже известно, был арестован Григорий Гольденберг, не только задержанный с чемоданом динамита, но и убивший до того харьковского генерал-губернатора князя Кропоткина. Следователем к нему был назначен полковник Добржинский, который, играя на чудовищно гипертрофированном самолюбии арестованного, сумел вовлечь Гольденберга в игру, где подследственному была предоставлена роль пророка, выводящего заблудшую молодежь России из тьмы преступлений к свету всеобщего примирения.

Гольденберг написал показания, по объему превышающие полторы сотни страниц, называя имена, адреса, события, факты, что и было умело препарировано и ловко использовано жандармами для ареста террористов.

Гольденберга перевезли в Петропавловскую крепость, где его посетил Лорис-Меликов. Граф не скрыл, что предстоящие процессы над теми, кого уже арестовали, едва ли обойдутся без смертных приговоров.

Осознав, к чему привели его откровения, Гольденберг покончил с собой в камере Трубецкого равелина.

Параллельно с этим продолжалось и движение страны к Конституции — медленно, робко, но продолжалось. Александр хотел не только произвести политическое преобразование России: из монархии абсолютной и самодержавной в монархию конституционную, он хотел и короновать Екатерину Михайловну, исполнив тем самым и долг перед Богом и перед данной ему женой. Затем передать верховную власть своему старшему сыну — цесаревичу Александру Александровичу и уехать из России с Долгоруковой-Юрьевской и их общими детьми в По или в Ниццу, став частными лицами. Слухи об этом — а особенно о Конституции — стали распространяться по Петербургу, а потом и по России. Называли точные даты опубликования манифеста, передавали содержание документа.

В это время Желябов и Перовская закончили последние приготовления к покушению на царя. Они тщательно изучили время и маршруты Александра, подготовили бомбы, расставили метальщиков, предусмотрев все возможные варианты необходимой подстраховки, определили слабые места охраны и назначили день убийства — 1 марта.

* * *

В субботу 28 февраля был канун Великого поста. Александр причастился, вместе с ним прошли этот обряд и все его родные — дети от первой жены со своими близкими и светлейшая княгиня Юрьевская со своими детьми. Александр, как помазанник Божий, причастился у алтаря сам, а все остальные получили хлеб и вино — тело и кровь Христову — из рук священника. Царь сам подвел к чаше обеих своих маленьких дочерей, после чего ушел с Екатериной Михайловной завтракать.

Не успел он окончить завтрак, как ему передали срочное письмо от Лорис-Меликова. Министр внутренних дел спешил известить царя о том, что 27 февраля арестован Андрей Желябов — организатор и участник всех покушений на Александра с 1879 года. Чуть погодя во дворец приехал сам Михаил Тариэлович и сообщил, что в ближайшие дни следует ожидать очередного покушения и потому надо воздержаться от выездов из дворца. Александр не согласился с министром и перевел разговор на текущие дела. А таким делом было подписание Манифеста о введении в состав Государственного совета членов представительных организаций.

После того как Манифест был подписан, царь поздравил с этим выдающимся событием Екатерину Михайловну, сказав ей, что в понедельник утром, 2 марта, он будет опубликован в газетах.

Этим же вечером, после ужина, Александр, Екатерина Михайловна и Шебеко сели играть в «ералаш» — карточную игру, напоминавшую вист и преферанс. Когда Александр мешал и сдавал карты, Шебеко решительно попросила царя не ездить завтра с утра в Конногвардейский манеж на развод.

— А почему же мне не поехать? Не могу же я жить во дворце как затворник, — возразил царь и начал сдавать карты.

Не поехать он не мог, главным образом потому, что в то утро разводам впервые должен был командовать его племянник, великий князь Дмитрий Константинович. Царь пообещал брату Константину и его жене обязательна быть в манеже, чтобы тем усилить для племянника торжественность и праздничность важного для него события.

* * *

Утром 1 марта, погуляв после завтрака с женой по залам дворца, Александр выехал в Манеж. Развод прошел прекрасно, и он уехал в Михайловский дворец к своей любимой кузине. Оттуда, попив чаю, в четверть третьего Александр выехал в Зимний. Карета и конвой, стремительно промчавшись по Инженерной улице, повернули на пустынную набережную Екатерининского канала. Александр видел, как навстречу ему какой-то мальчик тащит по снегу корзину, по тротуару идет незнакомый ему офицер, а чуть дальше стоит простоволосый молодой человек со свертком в руке. И как только карета поравнялась с молодым человеком, тот вдруг бросил сверток под ноги лошадям. Карету тряхнуло, занесло на сторону, рысаки забились в упряжи, барахтаясь в кровавом снегу. Александр увидел, как невесть откуда взялись люди, схватили террориста и держали его, скрутив ему руки за спиной. Увидел он и убитых лошадей, и убитого мальчика, и двоих убитых казаков-конвойцев.

Оглушенный взрывом, он, шатаясь, подошел к злодею и хрипло спросил его:

— Кто таков?

— Мещанин Глазов, — ответил тот.

— Хорош, — сказал Александр и пошел к уцелевшим саням, на которых ехал полицмейстер полковник Дворжицкий.

Кучер Фрол Сергеев кричал:

— Скачите во дворец, государь!

Но Александр не мог оставить раненых. Один из придворных спросил царя:

— А ваше императорское величество не ранены?

Александр ответил:

— Слава Богу, нет.

Услышав это, террорист, криво усмехнувшись, сказал:

— Что? Слава Богу? Смотрите, не ошиблись ли?

И не успел он произнести это, как раздался еще один взрыв. Очевидцы говорили, что после того, как рассеялся столб снежной пыли и дыма, они увидели не менее двух десятков убитых и раненых. Одни лежали недвижно, другие со стонами отползали по покрытому кровью и сажей снегу подальше от места взрыва. Всюду валялись куски изорванной одежды, сабель, эполет, части человеческих тел, осколки газового фонаря, остов которого от взрыва погнулся. У искореженной взрывом кареты, в лохмотьях шинели лежал Александр, ноги его были размозжены. Он ничего не видел и лишь шептал:

— Помогите… Жив ли наследник? Снесите меня во дворец… Там умереть…

Окровавленного Александра довезли до дворца, и, когда несли по лестнице, кровь ручейком стекала на пол.

Сбежавшиеся врачи смогли только остановить кровотечение. Им, как могла, помогала Екатерина Михайловна, не потерявшая самообладания и простоявшая возле раненого до самого конца.

Неожиданно для всех и, наверное, для самой себя, она оказалась собранной и стойкой, все остальные безудержно рыдали у тела усопшего. Рыдания сотрясали могучего тридцатишестилетнего наследника престола и всех его братьев. Потрясенный горем, стоял возле мертвого деда его двенадцатилетний старший внук Николай. Всю жизнь он считал день 1 марта 1881 года самым страшным и самым трагичным днем в своей жизни и навсегда запомнил до мельчайших деталей все связанное со смертью деда.

В 3 часа 35 минут пополз вниз с флагштока Зимнего дворца черно-золотой императорский штандарт, извещая, что хозяин дворца умер…

* * *

Игнатий Иоахимович Гриневицкий, тот, что бросил второй заряд в императора, оказался слишком близко к Александру и смертельно ранил сам себя. Он умер через семь часов в III Отделении в окружении врачей, пытавшихся спасти его.