правильно сдвинуть части головоломки. Конечно же, ключ был только у него.
Её взгляд сделался отрешённым, когда она углубилась в воспоминания.
— Там есть маленький металлический штырь, который…
Она остановилась и ахнула.
— Она присоединена к цепи.
Эдала развернулась и побежала по лестнице, сказав:
— Я знаю, как её открыть.
Я последовала за ней наверх башни в огромное округлое помещение. Билара сидела на одной из больших кроватей, застыв с металлической коробкой в руках. Рот Мариам был широко раскрыт, словно она пыталась говорить громко, явно желая отвлечь её от непрекращающегося звука горна.
Не церемонясь, Эдала вырвала коробку из рук девочки.
Я не могла не спросить её:
— Почему ты не забрала коробку раньше?
— Я забрала, — ответила она низким голосом. — Но я не смогла её открыть. Я не понимала, что это, а сосуд джинна может быть открыт лишь одним способом. Я не могу использовать для этого магию.
Она покачала головой, осторожно держа коробку перед собой.
— Но теперь, когда ты рассказала мне об этом, я ясно это вижу. Это, и правда, головоломка Касыма.
Осмотрев остатки порванной цепи, она кивнула и взялась за металл пальцами. Она медленно пошевелила кусок цепи туда-сюда, и он отвалился, а на его месте остался только тонкий серебряный штырь.
— Что ты собираешься делать? — спросила я.
— Ты была права насчёт магии, Эмель. За неё всегда взимается цена.
Он держала коробку почтительно и скорбно.
— Я стану его хозяином. А затем я его умертвлю.
— Ты? — спросила я. — Но, чтобы джинн умер, хозяин должен этого захотеть. Или хозяин тоже должен…
— Я знаю. Он должен умереть.
Она не показалась мне убедительной, когда обхватила коробку руками, а её глаза наполнились слезами.
— Эдала, — тихо сказала я. — Тебе необязательно это делать. Я могу стать его хозяином.
Я хотела, чтобы он умер.
— Нет.
Она покачала головой.
— Я это сделаю. Как ты и сказала, магия должна исчезнуть из пустыни. Посмотри, что она натворила…
Мою спину обдало холодом. Что она имела в виду?
— Мы должны поговорить с остальными.
— И что они нам скажут, Эмель? Ожидание только всё усложнит.
Она встала.
— Ты сделаешь это сейчас?
Всё происходило очень быстро.
— Сейчас.
Она вставила ключ в замок, раздался лёгкий щелчок. С помощью больших пальцев Эдала раздвинула части головоломки в сторону по одной, и, наконец, крышка коробки приоткрылась.
— Возвращайся в сосуд, — прошептала она, хотя этого и не требовалось.
Он всё равно бы туда вернулся.
Почти сразу же коробка закрылась. Части головоломки быстро сдвинулись, приняв первоначально положение. По тому, как крепко прижала её к себе Эдала, я поняла, что Касым был уже внутри.
— И что теперь? — спросила я.
С трудом сглотнув, она повернулась и пошла вниз по лестнице. Билара и Мариам замерли позади нас.
Эдала привела нас в башню Саалима. Мы прошли мимо Тамама. Его лицо было таким же суровым и внимательным, как всегда. Эдала на мгновение задержала на нём взгляд, после чего поспешила вверх по лестнице. Но мы не остановились у покоев Саалима. Мы стали подниматься выше.
— Мне кажется, лучше всего будет…
Её горло сжалось, и она не закончила предложение.
Мы дошли до комнаты, которая, как мне показалось, могла принадлежать Касыму. Внутри неё все было нетронуто, точно в гробнице. Я испытывала такую отчаянную ненависть к нему, чтобы была шокирована тем, что Саалим оставил её в целости и сохранности.
Комната была оформлена в тёмных тонах: тёмные шторы, тёмное покрывало на кровати. Простой гобелен с изображением королевской семьи висел на стене — он не был похож на тот гобелен, что подарили Саалиму. Там также находился огромный пустой стол, который, как я подозревала, редко использовали. Может быть, когда Касым сидел за этим столом, он представлял, как переписывается с другими королями?
Эдала развела огонь в камине напротив просторной кровати. Я вспомнила о том, как планировала разделить с Касымом постель. Как далеко он был готов зайти, чтобы влюбить меня в себя, отдалить от Саалима и получить возможность убить своего брата? Я начала жевать щеку и ощутила горький вкус предательства на языке.
Эдала снова начала возиться с замком. Далеко не с первого раза она вставила штырь в коробку, так как её руки тряслись, не давая ей попасть в отверстие.
Я попятилась и затаила дыхание, когда она раздвинула части головоломки. Я не знала, что произойдёт, если она выпустит разгневанного джинна.
Загудели горны, и я чуть не упала на пол со страху. Я почувствовала дуновение ветра на своём лице, и шторы снова начали колыхаться. Я поняла, что время пришло в движение. Эдала перестала разбирать коробку и выглянула в окно. Горны стихли, но ветер продолжал дуть. Удовлетворившись, она продолжила медленно раскрывать коробку Касыма.
Касым появился точно так же, как и Саалим. Сначала из коробки повалил серебристый дым, похожий на жидкость, таким он был переливающимся. Он начал подниматься всё выше и выше, а затем стал опускаться, и вот перед нами появился Касым, стоящий на коленях.
— Да, хозяин? — сказал он, так же как это делал Саалим.
И я почувствовала себя так, словно меня снова бросили в холодную воду.
Когда дым рассеялся, и остался только Касым, я увидела, что он был полностью джинном: его кожа отливала серебром, а глаза выглядели ярче. Серебряные браслеты, которые я приняла за украшения, были словно приплавлены к его коже, как когда-то у Саалима.
Касым осмотрелся. Его плечи слегка опустились. Вся его уверенность пропала, когда он оказался в доме, где вырос.
— Зачем ты привела меня сюда? — спросил он, вставая.
Связанный желаниями Эдалы, он превратился в обузданного коня. Наконец-то, его магия оказалась под контролем.
Я выдохнула, испытав облегчение из-за того, что Захара больше не могла контролировать джинна. Даже при том, что она не смогла бы зайти далеко благодаря моей защите, она могла устроить хаос, не вовлекая Саалима. Я так же была рада тому, что та девочка больше не была хозяином сосуда, хотя сейчас, сидя у себя в комнате, она должна была быть безутешна из-за утраты своей серебряной коробочки. Но эта магия была такой могущественной, что риск был слишком велик.
Эдала вздохнула, провела рукой по чёрным волосам и перекинула их через плечо.
— Значит, ты нас помнишь. Как и эту жизнь.
Она была похожа на ребёнка. Наивного ребенка, полного надежды.
О, Эдала. Даже я видела, что Касым не хотел вспоминать эту жизнь.
— Тебе необязательно уничтожать меня, — сказал Касым таким беззащитным тоном, что я почувствовала себя неловко, точно я вторгалась в их