Ему хотелось теперь не бороться с любовью, а отдаться ей. Ему хотелось обнять Кирстен и почувствовать, как сливаются их души. Ему хотелось ощутить мягкость ее волос, движение ее губ, прижатых к его губам, биение ее сердца, теплоту кожи и снова испытать непостижимую глубину ее любви.
Видя, как вздымается и опускается ее грудь, он чувствовал непреодолимое желание прикоснуться к ней. Лоренса останавливала решимость в ее глазах. Он был свидетелем того, как по воле женщины, одержимой безумной ревностью, разрушалась жизнь Кирстен, и понимал, что до сих пор ей одной приходилось противостоять этому. Но теперь он будет рядом с ней. Он обязан заставить ее продолжать работу над фильмом, Кирстен должна получить шанс выстоять в борьбе с тем, что на нее обрушилось. Он обязан сделать это ради нее, но как поступить, если действительно из-за нее он не сможет получить необходимую им страховку?
У него сжалось сердце, когда Кирстен опустила голову, чтобы избежать его пристального взгляда.
— Кирстен, — тихо сказал он, взяв ее за руку.
Кирстен закрыла глаза.
— Нет, Лоренс! — в голосе ее он расслышал плач.
— Кирсти, посмотри на меня, пожалуйста.
— Не могу, — пробормотала она, высвобождая руку.
— Я люблю тебя, — прошептал он.
— О Боже, не говори этого! — воскликнула она, закрыв лицо руками. — Пожалуйста, не говори этих слов! Не надо, Лоренс.
Когда он обнял ее за плечи, у нее перехватило дыхание.
— Кирстен, выслушай меня, — сказал он. — Позволь мне рассказать тебе об Анне.
— Нет! Лоренс, я не хочу об этом слышать, — всхлипнула она, когда он снова попытался взять ее за руку. — Как ты этого не понимаешь? Зачем причиняешь мне боль…
— Дорогая, я не причиню тебе боли. Я люблю тебя…
— Надолго ли, Лоренс? На сегодняшний вечер, когда тебе одиноко? На следующую неделю, на месяц, пока ты не найдешь кого-нибудь еще? Нет! Между нами все кончено, Лоренс. Все закончилось шесть лет назад. Я не могла заставить себя поверить этому, но теперь я это знаю и потому ухожу. Я прощаюсь, ибо уже не надеюсь, что ты когда-нибудь снова будешь со мной. В глубине души я знаю, что не могу больше верить тебе.
— Кирстен, вернись! — закричал он, вскакивая, когда она побежала к двери. Он видел, как Кирстен быстро спустилась вниз, но остался на месте, позволив ей уйти. Он знал, что сейчас так нужно. Ничто из сказанного им сегодня до нее не дошло, она настроена против него, да и можно ли винить ее за это после всего, что было? Но ведь должен найтись какой-то выход, какое-то решение их проблемы?
ГЛАВА 26
Несмотря на решение, принятое в тот вечер, Кирстен несколько дней ждала, что Лоренс позвонит, хотя и не смела на это надеяться. Больше всего на свете она хотела бы услышать, как он говорит, что любит ее, что она нужна ему, что он готов сделать все, лишь бы вернуть ее. Но дни шли за днями, он не звонил, и Кирстен поняла, что придется смириться с тем, что этого не будет. Часто звонила Джейн, но каждый раз, слыша ее голос, Кирстен под каким-нибудь предлогом прекращала разговор и вешала трубку. Ей очень хотелось поговорить с Джейн, но она понимала, что их отношения лишь продлят боль разрыва с Лоренсом.
Однажды она беседовала по телефону с Элен, которая позвонила ей накануне своего отъезда на Рождество в Шотландию, где они с Дэрмотом собирались попробовать начать все сначала. От самой Элен, еще перед отъездом из Нового Орлеана, Кирстен узнала, что ее подруга мучительно разрывается между нею и Дэрмотом Кемпбелом. Однако, как показалось Кирстен, Элен сделала свой выбор. Кирстен догадывалась, что именно поэтому Элен в последнее время не пыталась встретиться с ней. Интересно, изменила бы свое решение Элен, узнав о том, что происходит сейчас в жизни Кирстен? Но Кирстен не желала заниматься эмоциональным шантажом, а потому ничего не рассказала ей. Они лишь пожелали друг другу счастливого Рождества и договорились повидаться в новом году.
В рождественское утро Кирстен проснулась рано и спустилась вниз, чтобы разжечь камин. Она уже знала, как проведет этот день, и почти радовалась перспективе одиночества. Она включила телевизор и, подпевая рождественским гимнам, ходила по дому в халатике и домашних туфельках. Будь что будет, решила Кирстен, а она не позволит себе сломаться. Ну и что ж, что она одна. Жалость к себе в рождественское утро неуместна, особенно если в гостиной полно красивых рождественских открыток с поздравлениями от актеров и съемочной группы, работавших вместе с ней над фильмом о Мойне О'Молли. Элисон даже написала, что, хотя Кирстен упряма, как осел, работать с ней — мечта каждого, и все они с нетерпением ждут возобновления съемок в новом году. Очевидно, Лоренс пока никому ничего не сказал, и Кирстен опасалась, что ей придется самой сделать это. Как бы там ни было, незачем думать об этом сегодня.
Она привела в порядок журналы и газеты, разбросанные на кофейном столике, и направилась в кухню, чуть усмехнувшись при виде индейки, уже поставленной в духовку. Птица была огромная. Кирстен, скрывая от всех, что встречает Рождество одна, до краев наполнила тележку продуктами.
Все еще напевая, она включила духовку, налила себе бокал шампанского и вернулась в гостиную, чтобы развернуть три подарка, аккуратно положенные под елку. Один пришел по почте от Элен, а два других Джейн положила в ее сумочку в тот вечер, когда она была у Лоренса.
Открыв первый, она почувствовала, как у нее защемило сердце. Это была вставленная в красивую рамку фотография ее и Элен, таких счастливых, на съемочной площадке в Новом Орлеане. С обратной стороны была надпись: «Моей лучшей подруге — с любовью, Элен».
Вторым подарком оказалась книга о Голливуде. Джейн написала: «Пусть исполнятся все ваши мечты». Кирстен улыбнулась, вспомнив разговор с Лоренсом после первой недели съемок, когда они, возбужденные успешным началом, размечтались о переезде в Голливуд. Джейн была при этом и, очевидно, помнила тот разговор.
Третий подарок был от Тома. Увидев маленький амулет, призванный оберегать ее от всяческих напастей, который Том, очевидно, изготовил сам, Кирстен до глубины души растрогалась. Чтобы успокоиться, она быстро вскочила, пошевелила дрова в камине и пошла взглянуть на индейку.
Около полудня, приняв душ, надев шелковую пижаму и такой же халатик, она постояла у окна, наблюдая, как в доме напротив какая-то семья садится за рождественский обед. На головах у всех были надеты яркие бумажные шапочки и вся семья казалась такой счастливой, что Кирстен подошла к рождественской елке и, потянув хлопушку за веревочки, достала для себя бумажный колпачок.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});