многие нарративы, выговариваемые «голосами снизу», поразительно напоминают по своей выстроенности достаточно обширный корпус художественных текстов второй половины XX века, который жанрово был обозначен литературоведами как
вещизм (или
шозизм, от
фр. chose – вещь), как «поток вещей». Один из видных представителей этого направления, Ален Роб-Грийе, писал: «Мир не является ни значимым, ни абсурдным. Он просто есть». Литература «вещизма» в свое время явилась результатом поисков новых жанровых форм, в частности нового романа (антиромана). Этим была занята, в частности, французская интеллектуально-художественная элита (Мишель Бютор, Натали Саррот, Клод Симон). Бывают «странные сближения» и крайности сходятся. Деревенская домохозяйка и школьная уборщица Любовь Курановская тоже может (пусть факультативно) войти в этот список. Она в нем
принципиально не посторонняя. Но в отличие от программной писательской позиции, заставляющей обдуманно изготавливать, производить, составлять текст, наша рассказчица свободно, без задней мысли, простодушно и поэлементно разворачивает перед заинтересованным слушателем дискурс нерассуждающего приятия текущей картины ее мира – хотя и не слишком просторного, но родного, станичного, не однажды пройденного вдоль и поперек.
– Раньше как ходили в гости? Запросто. И на стол ставили, что есть в доме. Всему были рады. А сейчас? Сейчас специально думаешь, что на стол поставить. И ты сама, и те, другие, которые к тебе в гости придут, – думаем, и стараемся, и ожидаем, чтобы стол был шикарный. Неудобно, когда у тебя на столе ничего особого нет. Хотя сама я могу приготовить хороший стол только из своих продуктов! (Смеется.) Вроде люди как-то и не сильно бедные стали, но как-то ужимаются. В расходах, в покупках. Рынок у нас стал такой, что на нем иной раз и не продашь ничего, люди не берут. Стоят продавцы, а к ним не подходят. Да, много поменялось. Я гляжу на людей, удивляюсь. Думаю: ну вот, стали люди побогаче. Казалось бы, расслабиться можно. Погулять в свое удовольствие. Но – наоборот, все как-то замкнулись. Непонятно мне это. Чем богаче живут, тем безрадостней становятся. Скучно им! И потом, вот что стало заметно. Те, кто «поднялся», стал дружить с другими, а прежних друзей позабыли. Кто, наоборот, опустился, тот тоже сменил круг общения. И не потому, что так надо. А потому, что так само собой получилось. Например, взять моих кумовьев. Они по отношению ко мне очень высоко поднялись. Но мы с ними много лет дружим, и они ко мне не поменяли отношения. И мы общаемся. Так вот, мне соседка однажды говорит про них, про кумовьев: «Чего ж им не жить? Она пошла в магазин и накупила, что душа ее хочет! С такими-то деньгами!..» А я отвечаю: «Да, они предприниматели, да, у них есть деньги. Но ты, соседушка, ночами спишь, а она глаз не смыкает, у телефона сидит, пока он едет в станицу, груженый бензином или соляркой. Ведь не дай бог, если что случится на дороге!» Я говорю: «Ты спишь, а они до сих пор свиноматок держат, быками занимаются. До сих пор! Так что ж ты завидуешь?! Не спи! Заводи свиней, быков. И крутись! И богатей!» И вот она завидует – у них все есть! Так работай и ты! Не начинай за многое хвататься. Начинай со своего хозяйства, чтобы себя вдоволь прокормить. Смотришь: лишнее появилось, продать можно. А она сама не работает, а на людей завидует. Я, например, не завидую. Я не могу ничего продать со своего хозяйства. Но получилось так, что я картошки в прошлом году продала со своего огорода триста килограммов. Это много для меня. Я, вообще-то, не привыкла продавать. Но пытаюсь. Я масла продавала в прошлом году, я яйца всю зиму продаю. Скупщикам приезжим. Зимой яйца идут по тридцать рублей, а сейчас, по осени, – двадцать пять рублей десяток. У нас тут кризиса экономического меньше в том плане, что у нас всех очень много своего. Я имею в виду огород, живность – свое хозяйство. Я, конечно, вкладываю труд свой. Но у меня полный подвал закаток. Консервов. Потом, у всех почти по станице есть земельные паи. А это и зерно, и масло, и сахар, и мука. У нас свой инкубатор. Если у тебя нет денег, ты идешь, берешь в долг цыплят, гусят. Они растут, а ты постепенно долг возвращаешь. Яйцо свое. Я так думаю – кто не ленится, тот выкрутится. Даже если не брать такое хозяйство, как у меня, сто курей, а, скажем, двадцать. Любая старушка может два десятка курочек держать на яичко, а петушка – чтобы зарезать. Цыплята в этом году стоили сто пятьдесят рублей за десяток. Люди наши берут потребительские кредиты – чтобы купить музыкальную аппаратуру, купить культиваторы, землю рыхлить. Тогда за пахоту платить не надо. Моторчики всякие покупают, чтобы качать воду, чтобы обрезать. Так что берут мелкие кредиты, которые вернуть можно. А крупные кредиты брать боятся – не потянут их люди. Я вот на свадебный подарок кредит брала и по тысяче шестьсот рублей выплачивала. Очень это для меня тяжело! Еле выплатила. А подарок был такой: холодильник с морозильной камерой и микроволновая печь. А свадебные расходы – это само собой. Я сама и самогонку варила, и продукты на стол брала из хозяйства, и готовила. Но остальное? Я сказала Жене и невесте: сами платите за свадьбу. Хватит с меня и того, что я семнадцать тысяч кредита взяла вам на подарок. Так что крутитесь! И вот когда я своим пацанам отказала во всем, они начали крутиться. Смотрю: один за семью взялся, работает, помогает. Другой работу активно ищет. В Краснодар уехал, цепляется там за заработки. Это чтобы у меня не просить и свою мужскую гордость соблюдать. И как-то легче жизнь пошла. Психологически. Я всегда ощущала себя, что мне как-то постоянно неудобно перед детьми. Как-то стыдно. Вроде я все время должна им что-то давать. У них же денег нет. А что потом мне с долгами придется расплачиваться, тянуться – это второй вопрос. Иногда прихожу к ним, а они шикуют, когда получают деньги за работу. А я злюсь на это расточительство. А потом я сказала себе: Люба, не давай им денег. Сумку собери из того, что вырастила сама на грядке. Но насчет денег – окороти себя. А если им срочно деньги нужны, я им в долг даю, на определенный срок. И велю им точно вовремя рассчитываться. Но я сама на это дело чаще всего деньги одалживаю, перезанимаю. Чаще всего у своей кумы. Она меня всегда