Фам с трудом отвел взгляд:
– Десять к одному, что там и обитают наездники.
– Разумеется, – ответил Синепанцирь. – Вполне типичное для нас место. Впрочем, прибой в такой низкой гравитации вряд ли пришелся бы мне…
– Дорогой мой Синепанцирь, сир Фам! Я здесь!
Голос Зеленожки. Скафандр Фама подтверждал, что сигнал локальный, а не маршрутизируется через «Внеполосный-II».
Ветки Синепанциря изогнулись во всех направлениях.
– Зеленожка, с тобой все в порядке?
Несколько мгновений они шелестели друг с другом, потом Зеленожка подытожила на трисквелине:
– Сир Фам? Да, со мной все в порядке. Извините, что я вас так переполошила. Я видела, что сделка с Ринделлом идет успешно, а тут как раз местные наездники мимо проезжали. Замечательные ребята, сир Фам. Они нас пригласили остановиться в своей колонии. Всего на денек-другой. Чудесно же будет отдохнуть там перед дорогой. А еще я думаю, что они могут нам помочь.
Совсем как в романтических квестах из постельной библиотечки Равны: на полпути к цели усталые путники находят прибежище и получают какой-нибудь волшебный подарок. Фам сказал по закрытому каналу, обращаясь к Синепанцирю:
– Это действительно Зеленожка? И не под принуждением?
– Это она, сир Фам, и она вполне свободна. Вы же слышали, как я с ней говорил. Я ее двести лет знаю. Никто ей ветви не выкручивает.
– Тогда какого хрена ради она бросила нас? – Фам почти прошипел последние слова и сам этому удивился.
Длинная пауза.
– Это странно. Я предположил бы, что у местных наездников откуда-то имеется крайне важная для нас информация. Вперед, сир Фам. Но будем осторожны.
Он покатил прочь, словно наугад.
– Рав, а что ты…
Тут Фам заметил, что на панели комм-датчика мигает красный огонек, и гнев его как рукой сняло. Как давно нет связи с Равной?
Фам последовал за Синепанцирем, летя на газовых двигателях в темпе наездника и держась очень низко. Место было сплошь утыкано липкими присосками, которыми наездники пользовались в невесомости. В то же время оно казалось пустынным, заброшенным. Никого не видать, а ведь всего в сотне метров отсюда – свет и толпа народу. Тут буквально разило западней, хотя какой в ней смысл? Если «истребители паразитов» или их подручные заметили Фама с Синепанцирем, достаточно было бы просто поднять тревогу. Неужели все-таки подстава Ринделла? Фам включил лучеметы скафандра и активировал «контрмеры»; во все стороны упорхнули мошкамеры. Хватит на сегодня дресс-кодов.
Синеватый лунный свет заливал равнину, высвечивая невысокие холмики и угловатые массивы какого-то оборудования. Поверхность была издырявлена ямами (входами в туннели?). Синепанцирь что-то бормотал насчет «прекрасной ночи» и того, как чудесно сейчас сидится в прибое на морском берегу в сотне километров над ними. Фам сканировал окружение во всех направлениях, искал зоны обстрела и ловушки.
Одна из мошкамер показала лес безлистных ветвей: то были наездники, безмолвно замершие в лунном свете. До них оставалось еще два пригорка. Молчаливые, неподвижные, они стояли во мраке… может, просто любуются лунным светом? Увеличив картинку с камеры, Фам без труда опознал Зеленожку; та замыкала пятерку наездников. Он четко видел косметические полоски на ее тележке. Передняя часть тележки бугрилась выступом, как если бы в этом месте торчал стержень. Какой-то крепежный механизм? Фам подвел туда пару мошкамер. Оружие. Все наездники были вооружены.
– Мы уже на борту транспортника, Синепанцирь, – сказал голосок Зеленожки. – Ты его заметишь через несколько метров, он сразу за углом вентиляционной кучи.
Наверное, имелся в виду пригорок, у которого сейчас находились человек и наездник. Но Фам знал, что никакого флаера там нет; Зеленожка и ее вооруженные напарники просто выманивают их. Коварство весьма искусное, но в то же время и очень низкотехнологичное. Фам чуть не выкрикнул предостережение Синепанцирю. Потом увидел, что на склоне холмика, всего в паре метров ниже того места, где находился наездник, смонтирован какой-то керамический прямоугольник. Ближайшая мошкамера опознала в нем взрывчатку, вероятно направленную мину. Рядом была установлена камера низкого разрешения – по сути, обычный сенсор движения. Синепанцирь как ни в чем не бывало проехал мимо, продолжая весело болтать с Зеленожкой. Они его пропустили. Нахлынули новые мрачные подозрения. Фам остановился, резко сдал назад, не касаясь почвы. Он не производил ни звука, кроме тихих выхлопов газовых двигателей. Отцепив одну из клешней, он заставил мошкамеру пронести ее вблизи минного сенсора…
Вспышка бледного пламени и очень громкий звук. Хотя Фам был в пяти метрах, его задело ударной волной. Он успел заметить, как Синепанцирь, по ту сторону заминированного участка, прячет ветки под колеса. Рядом пронесся иззубренный металлический осколок. Неуправляемый: обратно для атаки он не вернулся. Взрыв уничтожил несколько мошкамер.
Фам воспользовался суматохой, резко врубил ускорение и взлетел по ближайшему «холму». За ним обнаружилась неглубокая долина (проулок?), в конце которой стояли наездники. Засадный отряд поехал вперед, окружая холмик оцеплением и удовлетворенно шелестя между собой. Фам из любопытства не стал стрелять. Спустя миг в сотне метров от него показался Синепанцирь.
– Фам? – растерянно звал он. – Фам?
Засадный отряд проигнорировал Синепанциря. Трое наездников исчезли за холмом. Мошкамеры Фама показали, как они резко тормозят и напрягают ветки – внезапно поняли, что Фам ускользнул. Пятерка рассыпалась по местности, прочесывая ее в поисках человека. Обольстительных речей Зеленожки слышно не было.
За холмом раздался резкий треск, полыхнул бластер. Кто-то перенервничал и напрасно нажал на спуск.
А над всем этим летал Синепанцирь. Идеальная мишень, но его не трогали. В его речи смешивались трисквелин и трескучий наездничий шелест. То, что Фам понимал, отражало страх:
– Почему вы стреляете? В чем дело? Зеленожка, отзовись!
Параноика Фама Нювена это не обмануло. «Ты мне там наверху не нужен». Он выцелил наездника основным лучеметом, подумав, чуть сдвинул прицел и выстрелил. Вспышку обычным глазом не увидеть, но мощность импульса достигала нескольких гигаджоулей. Вдоль траектории выстрела воссияло плазменное облако, не достав до Синепанциря каких-то пяти метров. Высоко над тележкой наездника треснул хрустальный купол. Актиническая вспышка впечатляла: сверкающие фрагменты купола разлетелись тысячей лучистых осколков.
Как только засветился купол, Фам отлетел в сторону. Синепанциря тоже отшвырнуло, но наездник восстановил равновесие и метнулся под прикрытие. В том месте, куда ударил луч, расцветала ослепительная корона плазмы, по мере остывания меняя цвет от голубого к оранжевому и красному. Света она по-прежнему давала больше, чем контрольный спутник наверху.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});