— Я когда-то слышала, что всё там было потеряно, — сказала она, тщательно наблюдая, как его глаза начинают расширяться. — Он находился под осадой во время войны… и даже силы врага не спаслись.
Красная Руда напрягся, на его правом виске проступила вздувшаяся вена.
— Слышала? — сдавленно, будто не в силах перевести дыхание, прошептал он. — Где ты могла услышать что-либо об этом месте?
Снова она не ответила ему. Вернувшись к тексту Волино, она зачитала вслух:
— «…Земле…» — начала она, и попыталась заполнить отсутствующий кусок: — «Ниже лидера песни лорда…» «…должно было преобладать, но все закончилось»… «на полпути съедены ниже».
Та последняя часть не имела смысла, но она читала вперед к тому, что действительно имело значение.
— «…даже вейелокангас… ушли в Землю… подвели желание Возлюбленного».
Видя озадаченное выражение лица Красной Руды, она пояснила:
— Возлюбленный Детей — это Древний Враг. Твой мастер назвал его «Кераваж».
Его лоб наморщился:
— Что за «вей… лок»? — начал он, но прервался.
— Это нуманский, мой родной язык, — она вернулась к тексту. — Но столь старый, что немногие узнают его. Это означает «военный запирающий» или «военный уплотняющий».
Тем не менее, она не увидела понимания в его лице.
— Предатели! — почти прошипела Винн, старательно копируя интонации Чейна. — Нарушители присяги, которые переходят на другую сторону среди войны, давая преимущество врагу. И они шли в земле… или камне!
— Ложь! — выдохнул он, и его лицо покраснело от гнева.
— Это были Ходящие-сквозь-Камень, — припечатала Винн, хотя и так было очевидно, что он понял. — Твой драгоценный Таллухираг был Хассагкрейгом… как и ты.
Красная Руда сделал быстрый шаг к ней, а морской человек поднялся в бассейне, нацеливая на неё копье. Винн была напугана, но она никогда бы не позволила ему это увидеть.
— Даже не думай угрожать мне, — предупредила она. — Держу пари, Циндер даже не осознаёт, что ты … не по тому, как он пошел на призрака, как на одного из собственных врагов.
Красная Руда мог убить её здесь, просто протянув руку. Но он не станет этого делать.
Она играла в опасную игру, которую не раз использовали Лисил и Магьер: заставь врага бояться быть выставленным хуже, чем его кто-либо когда-либо подозревал. Жди, пока он сделает ошибку, которую не сможет сгладить в глазах других — и прикончи его.
Но как она сделает это, когда настанет время?
— Циндер ждёт меня, — добавила она холодно. — Как и герцогиня.
Красная Руда побледнел, иссушённый гневом.
Винн начала волноваться. Он понял, на что она готова? Гном протянул руку к существу в бассейне.
Тот снова опустился в воду по самые глаза, наблюдая за ней.
— Возвращайся к работе, — произнёс Красная Руда.
Винн стояла на месте, не прерывая зрительный контакт, пока он наконец не отступил. Сердца стучало, как бешеное, ей стало трудно дышать, когда она отворачивалась. Но она старалась делать каждый шаг медленно и так спокойно, как только могла, пока снова не опустилась на колени перед сундуком.
Оставался ещё один вопрос, относительно брата Красной Руды.
Хайтауэр уехал из дома после брата, чтобы стать прислужником в храме Отца Языка. В конце концов, этого было не достаточно для того, чтобы изгнать его из клана. Это явно не было каким-то духовным зовом. Он оставил свой дом ради жизни в Гильдии — жизни «бумагомарателя» — специфический выбор для любого гнома, привыкшего к устной традиции.
Винн посмотрела на второй план работ, полностью написанный рукой Хайтауэра.
Конечно, другие были вовлечены в его работу перевода, но все под его руководством. Он пытался найти правду про своего проклятого предка — или скрывал позор своей семьи от кого-либо за пределами стен Гильдии?
Винн вернулась к записям Волино, надеясь, что древний Сын Ночи сможет заговорить сквозь столетия, чтобы дать ей ответы. Но прошло много времени прежде, чем ее руки прекратили дрожать, и она смогла приступить к следующей дощечке.
* * *
Сау'илахк валялся в дремоте, истощенный и поверженный, пока ночь не наступила снова. Сознание медленно возвращалось к нему, также как и воспоминания о недавних событиях.
Он чувствовал своё тело — как будто неохотно проявившееся полностью — когда гном пытался утопить его в камне. Давление скалы загнало его в панику, и он немедленно сбежал в темноту. Но Возлюбленный молчал в дремоте Сау'илахка, не предлагая слов помощи или упрека.
Те одетые в чёрное гномы — Ходящие-сквозь-Камень — имели власть, которой он не понимал. У них была власть над ним!
Сау'илахку хотелось вопить от гнева и страха, чтобы растерзать и порвать в клочья тех, кто столкнул его в состояние покоя. Он хотел заставить Винн Хигеорт страдать. Как она вообще пробралась в подземелье?
Он мог попасть куда угодно, всё знал и мог помнить. Она была глупа, раз это ничуть не смутило девушку, даже с ее посохом. Нахальная Винн Хигеорт рассматривала его как своего противника, как равного.
Эти Ходящие-сквозь-Камень скоро умрут. Он найдёт способ убить их одного за другим. Но Винн будет последней. Он позволит ей часами наблюдать за смертью союзников. Она умрёт одна, достаточно медленно, чтобы помнить лица мертвых вокруг себя.
Мягкое шипение вошло в его мысли:
«Не разоблачай себя — нас — и не верь в напыщенные речи Хранительницы. Останься скрытым… держись в темноте.»
Понимание Сау'илахка заставило его оцепенеть от слов Возлюбленного, наполненных острой необходимостью, словно его Бог… боялся?
Он ждал, чтобы увидеть, как темнота дремоты ослабевает с появлением звезд. Каждая точка света была подобна вспышке на чешуйчатых чёрных кольцах, которые перекатывались и крутились вокруг него, обозначая присутствие его Возлюбленного.
Но ни одна вспышка не появилась.
Сознание начало пробуждаться и шевелиться в нем. С ним проснулся гнев. Он быстро сосредоточился на памяти о пещере подземелья, пытаясь вспомнить все ее детали. Он должен был помнить… он должен был возвратиться туда, и только туда.
«И когда подвернётся случай… уничтожь Семью Моря!»
Заключительные слова Возлюбленного проникли в Сау'илахка, затопляя всё его существо. С ними прибыла волна ненависти, которая на мгновение утопила его собственный гнев.
Сау'илахк, дрожа, материализовался — и исчезающая ненависть Возлюбленного оставила только беспорядок в его мыслях.
Он попытался понять те последние слова, но не преуспел. Он должен был охотиться, чтобы положить конец этим столетиям поиска — и прикончить ту Хранительницу. Но тут он столкнулся с неожиданной потерей.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});