23
Катаос улыбнулся гостю.
— Надеюсь, вам нравится вино, лорд Матон. Изысканный сорт из Кармисса, где, боюсь, уже никогда не будет расти виноград. Надо наслаждаться им, пока еще можно.
Матон поежился и отставил вино, которое внезапно показалось ему солоноватым, как кровь.
— Да, похоже, ничто уже не остановить.
— А это, лорд-правитель, оттого, что были предприняты неверные шаги.
— Но это чернь, и их так немного… В конце концов они должны отступить перед силой дорфарианского оружия, — жалобно заключил Матон.
— Я рад, что вы тоже так думаете, мой лорд, — сказал Катаос. Потом небрежно добавил: — Слышали? Два дня назад висские отряды Сарита поехали на восток и разграбили Куму. Как я убежден, просто ради провизии и забавы.
— Куму? Родной город королевы?
— Вот именно. Небольшой, но процветающий городок, а принимая во внимание факт, что оттуда произошел член королевской семьи, — требующий возмездия. Но лорд Амрек все же полагает, что не стоит встречаться с армией Равнин в бою, — эти слова были произнесены бесцветным голосом, но Матон дернулся, чувствуя, что разговор свернул в скользкое русло.
— Значит, они уже совсем рядом. Не исключена осада.
— Подобный оборот кажется немыслимым. Но да, мой лорд, я считаю, что дело может дойти даже до этого. Я знаю, что несколько наших самых выдающихся горожан собираются в Таддру, а отребье из нижнего города уже сбежало. К тому же у нас есть солдаты, которых столь любезно одолжил нам Йил эм Закорис, околачивающиеся на каждом углу. Солдаты маются от безделья и затевают ссоры. И едят они тоже немало.
— Я уверен, лорд-советник, что Амрек сделает свой ход, когда придет время, — с тревогой в голосе сказал Матон.
— О да, — снова улыбнулся ему Катаос. — Кроме того, у нас есть собственный гарнизон, не так ли?
Этот намек на Крина окончательно добил старого Матона. Отговорившись каким-то неотложным делом, он поднялся и вышел. «Я старый человек, — думал он. — Чего он от меня хочет? Да, он спас нас от пиратов, и вообще куда умнее Амрека. Могу я сделать его королем Дорфара? Он уже и так взбаламутил Совет. Ох, ну почему Амрек не может встряхнуться?»
В тавернах, где они были размещены, наемники Йила бахвалились и бранились, ковыряли в зубах и плевались вином, которое было им не по вкусу. Время от времени они сцеплялись с солдатами Амрека, превращая переулки в боевые арены. Их командиры обивали пороги во дворце, пытаясь пробиться на аудиенцию к Повелителю Гроз. После наступления темноты на улицах становилось небезопасно. Одну двенадцатилетнюю девочку из благородного семейства изнасиловал на речном берегу в верхней части города закорианский капитан, но дело поспешно замяли. Дорфару не хотелось оскорблять своего благодетеля Йила, устраивая публичную порку.
Медный зной теплых месяцев стал невыносим. Небо дрожало, как туго натянутая кожа; облака, будто нарисованные белой тушью, не двигались с места. Полноводный обычно Окрис пересох, превратившись в грязный стоячий ручей и обнажив на дне мусор и старую мебель, выброшенную владельцами. От мутной воды исходило зловоние, речные обитатели выползали из вонючего ила и умирали на мостовой. Рабам было приказано убрать обломки, пока гниющие деревянные тарелки и постельное белье не стали источником заразы.
Жрецы в храмах вздымали руки к небу, проливая на алтарь кровь черных быков и белых птиц. Впадая в транс, они возвещали, что засуха — признак грядущей бури. Грозовые боги готовились поразить степняков.
На полях горел на корню урожай. Рабы по ночам собирались стайками и убегали в Таддру, хотя время от времени среди них затесывались и их хозяева. Вдоль всей дороги, ведущей из Корамвиса, были распяты на столбах мужчины и женщины, повешенные умирать.
Корамвис, мыслящая жемчужина, сердце-мозг, стал выгребной ямой для умирающих.
В последний месяц Застис над дозорной башней на равнине взвился алый сигнал.
По кричащим улицам проехал слуга в ливрее Катаоса.
У ворот его виллы собралась толпа просителей, умоляющих о помощи, выпрашивающих транспорт, чтобы покинуть город. Многочисленная стража стояла плечом к плечу, сдерживая толпу частоколом копий. В отчаянии люди били в стену кулаками. Всадник пробился сквозь толпу во двор, соскочил наземь и вбежал в дом.
Катаос встретился с ним в полосатой тени колоннады, и его глаза вдруг стали свирепыми, как у леопарда. За полупрозрачным занавесом гонец заметил женщину, стоявшую, прижав руки ко рту.
— Ну что?
— Мой лорд, они в полудне пути от нас.
— А Амрек?
— Болен, мой лорд, не может встать с постели.
Катаос кивнул, без единого слова развернулся и отдернул занавес. Лики подняла на него взгляд. Краска на ее глазах и губах казалась чересчур яркой, ибо она внезапно стала очень бледна.
В маленькую комнатку, где он сидел, вползли сумерки, полные теней и неслышных звуков. Они растекались по углам и плескались вокруг его кресла, как море. За высоким окном вырисовывались лишь смутные горы — огромные далекие глыбы, почти сливающиеся с темнотой неба.
— Ты наш, — шептали ему горы. — Сын нашего утра, зачатый в сени наших костей. Приходи к нам, приходи под покровом тьмы. Мы скроем тебя, мы убережем тебя.
— Нет, — сказал Амрек вслух. Трепещущие и шелестящие сумерки всколыхнулись и вновь улеглись. — Нет. Я король. И плачу за это тем, что завтра мне придется сражаться с этими демонами, с первенцем равнинной ведьмы-змеи. Да, я послал ему весть, что мы будем сражаться, и я сам поведу на него свои войска. Но я боюсь, боюсь, боюсь. И не могу отделаться от мысли, что это мой рок, моя судьба. Я трус, да. Но что потом? Я последний в династии Рарнаммона, и у меня даже нет сына, который продолжит мой род. Подожди, Ральднор. Погоди, пока я не женюсь и не произведу на свет сына.
Амрек негромко засмеялся и закрыл глаза. Комната внезапно превратилась в темный сад, напоенный ароматом деревьев. Голос у него за спиной произнес:
— Однажды, повелитель, — немало времени спустя после того, как вы отправите меня на виселицу, — кто-нибудь может исподтишка вонзить нож вам в спину или подсыпать яд в ваш кубок, что удалось бы предотвратить, будь я рядом с вами. Я в состоянии справиться со своими врагами, повелитель, если останусь в живых. И с вашими тоже.
— Давай, Ральднор, — вслух сказал Амрек. — Давай. Враги стоят у ворот, их много, и все они с ножами. И как же ты собираешься защитить меня?
В сумерках армия Ральднора разбила лагерь на краю равнины под Корамвисом.
В миле от них в неподвижном воздухе над дозорной башней все еще вились красноватые дымки. Дорога, начинавшаяся среди сгоревших дотла садов, петляя, уходила к низким холмам и далекой, смутно различимой короне башен, которая была городом. На равнине не было ни огонька, но они все же видели, что уходящая вдаль линия столбов увешана мертвыми рабами, гниющими в дневном зное.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});