"Прекрати, - скомандовал себе Роланд. - Подобные раздумья хуже беспомощности. Это смятение. Растерянность. Коих быть не должно. Возможно, время еще есть".
И оно еще было - в тот момент. Когда Роланд в теле Джека Морта, размахивая руками и устремив решительный взгляд налитых кровью глаз на вывеску с надписью "АПТЕКА", широко шагал по Сорок девятой улице, пребывая в полном неведении относительно пристальных взглядов, которыми его награждали прохожие, и того, как круто люди сворачивали в сторону, стремясь избежать столкновения с ним, солнце в его родном мире еще стояло над горизонтом. Черты, у которой море встречалось с небом, нижний край огненного диска должен был коснуться примерно через четверть часа. Коль скоро Эдди ожидало время страданий, оно по-прежнему было впереди.
Стрелок, впрочем, не знал этого наверняка; он знал только, что по ту сторону двери более поздний час, чем здесь. Пусть солнце там все еще должно было стоять над горизонтом - предположение, что время в обоих мирах течет с одинаковой скоростью, могло оказаться убийственным... особенно для Эдди - в этом случае юношу ждала невообразимо страшная смерть, которую стрелок, тем не менее, все время пытался вообразить.
Его неодолимо тянуло оглянуться, увидеть. И все же Роланд не смел. Не должен был.
Течение его мыслей сурово прервал голос Корта:
Управляй тем, чем можешь, червь. Обуздывай, что можешь обуздать. Все прочее пусть катится на легком катере к ебене матери, и коль поражение будет неизбежно - погибни, паля из обоих револьверов.
Да.
Но это нелегко.
Порой очень нелегко.
Будь Роланд чуть менее свирепо сосредоточен на том, чтобы как можно скорее завершить свои дела в этом мире и убраться ко всем чертям, он заметил и понял бы отчего люди, вытаращив на него глаза, резко сворачивали с дороги. Впрочем, это ничего бы не изменило. Он шагал к синей вывеске (где, согласно "Мортципедии", можно было получить снадобье Ке-флекс, необходимое его телесной оболочке), да так быстро, что, невзирая на отягощавший все карманы груз свинца, полы пиджака Морта развевались за спиной, открывая застегнутые на бедрах портупеи, надетые Роландом не аккуратно и прямо, как носили их былые владельцы, а низко, крест-накрест, как он носил свои.
Уличным лабухам, лоточникам и выбравшейся по магазинам публике с Сорок девятой Роланд казался, в общем, тем же, кем и Жирному Джонни: головорезом.
Роланд поравнялся с аптекой Каца и вошел внутрь.
В свое время стрелок знавал и волшебников, и чародеев, и алхимиков. Среди них попадались и умные шарлатаны, и глупые мошенники, верить в которых могли только еще большие глупцы (впрочем, дураков на свете всегда хватает, а потому выживали даже тупые мошенники - честно говоря, подавляющее большинство, как ни странно, процветало), и малая толика таких, что и в самом деле умели то, о чем говорилось шепотом. Эти немногие способны были вызвать демонов или мертвецов, убить проклятием или излечить странными зельями. Одного из них стрелок считал подлинным демоном, созданием, лишь притворяющимся человеком. Оно называло себя "Флэгг". Роланд увидел его лишь мельком, да и то, когда развязка уже близилась и на его родной край надвигались хаос и полное разорение. По горячим следам Флэгга явились двое молодых мужчин, судя по виду - доведенные до отчаяния и все же непреклонно-суровые. Звали мужчин Деннис и Томас. Эта троица промелькнула лишь на крохотном отрезке того, что составляло запутанный и запутывающий период жизни стрелка, однако Роланду навсегда врезалось в память, как Флэгг у него на глазах превратил прогневавшего его человека в воющего пса. Он помнил это достаточно хорошо. Помимо Флэгга, был еще человек в черном.
И Мартен.
Мартен, соблазнивший мать Роланда в отсутствие ее супруга; Мартен, попытавшийся спровоцировать гибель Роланда и ставший вместо этого виновником его раннего возмужания; Мартен, которого он, возможно, еще встретит на пути к Башне... или подле нее.
Все, сказанное выше, имеет единственную цель - пояснить, что Роланд, имевший опыт общения с чародеями и колдунами, ожидал увидеть в аптеке Каца нечто совершенно отличное от того, что обнаружил в действительности.
Он заранее рисовал себе полутемную, освещенную свечами комнатушку, полную горьких испарений и сосудов с неведомыми порошками и жидкостями, с приворотными зельями и колдовскими отварами - сосудов, многие из которых заросли толстым слоем пыли или вековой паутиной. Он ожидал увидеть человека в одеянии с капюшоном; возможно, опасного человека. Увидев за прозрачным стеклом витрин людей, двигавшихся так же небрежно, как в любой другой лавке, он с уверенностью посчитал их иллюзией.
Они не были иллюзией.
Поэтому секунду-другую стрелок просто стоял на пороге, испытывая поначалу изумление, затем - ироническое веселье. Здешний мир - мир летающих по воздуху вагонов и дешевой, точно песок, бумаги - кажется, на каждом шагу подсовывал ему диковину за диковиной, заставляя терять дар речи. Самоновейшим же дивом явилось то, что местные жители просто разучились удивляться - здесь, в обители чудес, Роланд увидел только скучные лица и вялую походку.
Тысячи бутылочек, снадобья, приворотные зелья... но почти все это "Мортципедия" определила как шарлатанские средства. Тут - целебная мазь, что должна восстанавливать, но не восстанавливает выпавшие волосы, там крем, лживо сулящий удалить с рук и ног отвратительные пятна, а здесь средства для лечения того, что не требует лечения: чтобы заставлять кишечник работать или наоборот, чтобы делать зубы белыми, волосы черными, а дыхание - приятным, будто этого нельзя добиться, пожевав кору ольхи. Никакой магии, лишь пустяки... хотя астин и еще несколько снадобий, которые, судя по названиям, могли оказаться полезными, там были. Однако основным чувством, испытанным Роландом, было смятение. Мудрено ли, что там, где обещали волшебство, но занимались больше благовониями, нежели колдовскими отварами, люди разучились удивляться?
Впрочем, еще раз справившись в "Мортципедии", Роланд обнаружил: истинный смысл этого места - не только в том, на что он смотрит. Подлинно действенные снадобья держали надежно укрытыми от глаз. Получить их можно было лишь имея указ чародея. В этом мире такие чародеи звались "ВРАТ-ШИ" и записывали свои магические формулы на листочках бумаги - согласно "Мортципедии", "РЕЙСЕПАХ". Это слово было незнакомо стрелку. Можно было бы проконсультироваться более подробно, но он не стал утруждаться. Он знал, что ему нужно, и, быстро заглянув в "Мортципедию", выяснил, где именно в магазине это можно добыть.
Роланд широким шагом двинулся по проходу к высокому прилавку, над которым было написано "ИЗГОТОВЛЕНИЕ И ОТПУСК ЛЕКАРСТВ ПО РЕЦЕПТАМ".
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});