— И это всё? Что еще он говорил, о чем спрашивал?
— Интересовался, не приходил ли ваш пропавший сослужитель с вопросами ко мне. Я также сказал ему «нет», и это правда. Покойный inspector договорился посетить меня — через моего управляющего, но так и не пришел; позже я узнал, что в тот день он и пропал.
— Я спрошу снова, — проговорил Курт настойчиво, — и на сей раз хочу услышать правду. Вы давали ключ от дома Юниусов inspector’у? Хорошо, вы сами с ним не виделись, но с ним говорил ваш управляющий; у него inspector ключа не просил? Незадолго до исчезновения он входил в жилище судьи, это видели свидетели.
— Нет, — коротко качнул головой Гайер. — Не просил, я не давал и, откровенно говоря, не представляю, что он мог захотеть там увидеть; полагаю, о том, что призрак дочери Юниуса — вымысел, майстер Хальс рассказал ему сразу.
— Дайте ключ мне, — потребовал Курт. — Я хочу осмотреть дом.
— Но… что вы надеетесь там отыскать, майстер инквизитор? Не думаю, что…
— Вам есть что скрывать? — оборвал он, и Гайер растерянно качнул головой:
— Господь с вами, что там можно скрыть?.. Разумеется, я дам вам ключ, просто не понимаю, что важного там можно увидеть.
«Возникла одна мыслишка»… «если я прав, в Бамберге все куда веселей, чем можно предположить»…
— О чем еще вы говорили? — повторил Курт настойчиво. — Вспомните. Обмолвка, незначительный вопрос, вопрос не по теме, что угодно. Направляясь к вам, Хальс сказал мне, что желает кое-что уточнить, после чего фактически пообещал раскрыть мне дело; стало быть, он ожидал услышать от вас нечто важное, для него ключевое. О чем вы говорили?
— Богом клянусь… — начал Гайер и запнулся, отчего-то покосившись на Нессель. — Ничего такого, что было бы связано с убийством вашего сослужителя, майстер инквизитор, мне не известно, ни в чем подобном я не замешан, и узнать от меня что-то, что поспособствовало бы раскрытию этого преступления, майстер Хальс не мог. Говорили мы несколько минут от силы, и все, о чем он меня спрашивал — я только что вам пересказал. Более мне добавить нечего…
— Дом Хальса, — произнес Курт с нажимом. — Он тоже принадлежит вам или был во владении покойного?
— Был выкуплен, — отозвался Гайер и осторожно уточнил: — А что?
— Скажите откровенно: у вас есть ключи от всех домов, которые когда-то принадлежали вам, вне зависимости от того, были ли эти жилища у вас куплены или взяты в аренду. Ведь так?
— С чего вы взяли, я…
— Опыт, — коротко пояснил Курт. — Так что же?
— Вас интересует ключ от дома майстера Хальса, — предположил владелец крепости уверенно и, помедлив, вздохнул: — Да, ключи у меня есть. От всех домов. Скажу вам сразу, майстер инквизитор, что никогда ими не пользовался; хотите верьте, хотите нет, и я даже самому себе не могу объяснить, для чего храню их.
— Власть, — передернул плечами он. — Контроль. Пусть и столь незначительный. Знание о том, что в любой момент можете ими воспользоваться… Да, мне нужен ключ от дома Хальса. И — ваше молчание об этой моей просьбе.
— В этом можете не сомневаться… Скажите, майстер инквизитор, — вдруг оборвав самого себя на полуслове, спросил Гайер, — а правда ли те слухи, что долетели сюда нынче из Бамберга? Я имею в виду… то, что случилось у ратуши, если оно и вправду случилось.
— Да, — подтвердил Курт, — и вправду случилось. Вас это беспокоит?
— Беспокоит? — переспросил Гайер с нервным смешком. — Когда в городе, где я живу и веду дела, мертвые ведьмы убивают людей десятками, меня это, разумеется, беспокоит, и еще как.
— Она не ведьма, — возразил Курт, кивнув Нессель; та поднялась. — И пока живые инквизиторы и ратманы убивали людей десятками, вас это отчего-то не беспокоило.
Хозяин крепости еще мгновение сидел неподвижно, а потом поднялся тоже — тяжело, с усилием, словно некто невидимый давил ему на плечи, прижимая к скамье.
— Не все так просто, майстер Гессе, — произнес он тихо. — За последние пару лет в этом городе многое изменилось. Я не знаю, правда ли все те, кого обвиняли в страшных преступлениях, будь то малефиция или мирское злодейство, были виновны. И это не мое дело — разбираться. Наживался ли я на их смерти? О да. Но отношения к ним не имел. Я вообще имею все меньше отношения к людям этого города. Вы спрашиваете, не беспокоило ли меня происходящее… Спросите лучше об этом самих горожан. Беспокоило ли это их? Почему они молчат? Даже если все казненные были виновны, когда и где было так, чтобы во всем городе не было слышно ни ропота, чтобы все, от мала до велика, с готовностью принимали подобные решения властей? Чтобы не было пусть не бунта, но хотя бы недовольного шепота по углам? Почему всего этого нет, нет даже намеков на подобное?
— И почему?
— Я не знаю, — качнул головой Гайер. — И откровенно говоря, знать не желаю. Я не верю в образ Божий в человеке, майстер инквизитор; не верю в то, что он способен вот так просто перевесить греховную людскую природу. Не верю в то, что более трех тысяч человек, целый город, внезапно, за пару лет, способны проникнуться идеей покаяния, благочестия и законопослушания. Я не знаю, что творится с людьми Бамберга; не с Официумом, не с ратом, с людьми. Поэтому — да, меня беспокоило то, что происходило здесь, и — нет, я не намеревался выяснять, что это. Это не мое дело. Вы хотите выяснить? Бог вам в помощь. А я пережду. И это пройдет[69].
Глава 20
Из крепости Гайеров Курт направился в трактир, где велел ведьме собрать вещи и сложил свою дорожную сумку; Нессель ни о чем не спрашивала, явно пребывая где-то в своих мыслях — ведьма хмурилась и порой что-то бормотала себе под нос не то недовольно, не то испуганно, однако сейчас он также решил не лезть к ней с расспросами. С расспросами полез владелец, решивший, судя по выражению его лица, что майстер инквизитор либо решил свалить из города под шумок, либо остался недоволен обслуживанием, при котором в его комнату по утрам прорываются скандалящие личности.
— Комнату я оставляю за собой, — на ходу пояснил Курт, увернувшись от хозяина, заградившего ему дорогу, и двинулся к двери. — Коней тоже оставляю под вашим присмотром. Сейчас расследование требует моего постоянного присутствия в здании Официума, но и комната, и лошади мне могут потребоваться в любой момент.
— Это правда? — чуть слышно уточнила Нессель, когда они отошли от двери на несколько шагов; на покореженную липу напротив трактира она бросила тоскливый напряженный взгляд и отвернулась. — То, что ты ему сказал, правда?
— В какой-то части, — хмуро отозвался Курт. — Мне и впрямь лучше держать все под контролем: как бы в отсутствие обера там не наворотили дел. А кроме того, каменным стенам Официума и страже у меня, несмотря ни на что, сейчас больше доверия, нежели комнате в трактире рядом с домами, где обитают беспокойные горожане, недовольные моими решениями. Но если я заберу отсюда еще и лошадей в конюшню Официума — это даст понять, что я прячусь, а подобные мысли в головах бамбержцев сейчас мне ни к чему.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});