Читать интересную книгу Волшебный корабль - Робин Хобб

— Примерно то же, что и ты сам, — ответила она запоздало. — И вообще, от дурака слышу.

Дождалась, пока с палубы схлынул очередной потоп, и помчалась по пятам Брэшена… но, понятно, далеко не так проворно и ловко. Очень скоро она снова оказалась внизу. Было слышно, как вода с шумом обтекает борта корабля и плещет на палубу. «Жнец» ломился сквозь волны, словно плавучая бочка. С тяжелым вздохом Альтия снова принялась отряхивать воду… Заново отжала волосы — и, шлепая босыми ногами, направилась к себе в уголок. Мокрая одежда противно липла к телу и холодила. Альтия быстро стащила рубашку, переменив насквозь мокрую на «просто» сырую, и крепко отжала ту, в которой чуть не утонула. Встряхнула, расправляя, вместе со штанами развесила для относительного просушивания… и наконец-то вытащила из ухоронки свернутое одеяло. Оно было волглым и попахивало плесенью, но шерсть есть шерсть: даже мокрое, оно все равно грело. То бишь сохраняло тепло ее тела — и то благо. Альтия закуталась в него и свернулась калачиком в темноте. Короче говоря, спасибо огромное-преогромное Риллеру за его доброту. Мало того, что из-за этой доброты она едва не утонула, так еще и целого получаса сна лишилась…

Альтия закрыла глаза и постаралась забыться… Сон, однако, не сразу пришел к ней, хоть она и была измотана до предела. Она пыталась расслабиться, но не могла заставить разгладиться даже наморщенный лоб. «Наверное, — решила она наконец, — это все из-за Брэшена и нашего с ним разговора!»

Перебросившись с ним парой словечек, она поневоле снова задумалась о том, что с ней было раньше — и что стало. На самом деле она не встречалась с Брэшеном иногда по несколько суток. Он ведал другой вахтой, и потому ежедневный труд сводил их нечасто. И, честно говоря, ей было проще, когда никто и ничто не напоминало о ее прежней, навсегда оставленной жизни. Легче было просто существовать час за часом и день за днем, делая что приказывали — и выживая. Легче было ощущать себя юнгой Эттом и не заглядывать в будущее дальше следующей вахты.

Но лицо Брэшена, его выражение… его глаза… Они оказались беспощадней всякого зеркала. Альтия посмотрела ему в глаза всего один раз и сразу поняла, во что именно превратилась. И все то, чем она надеялась стать — и не смогла. Самое горестное, что Брэшен, по всей видимости, не хуже самой Альтии понимал: Кайл оказался прав. Она в самом деле была избалованной папочкиной любимицей, вздумавшей поиграться в матросскую жизнь. Теперь она со стыдом припоминала, как гордилась своим проворством, лазая по вантам «Проказницы». Вольно ж ей было забираться на них солнечными летними днями, а когда уставала или ей делалось скучно — спускаться на палубу и находить себе другую забаву. А такелажное дело или парусное шитье? Да, она любила посвятить им часок-другой при случае. Но можно ли это сравнивать, скажем, с шестью подряд часами поистине сумасшедшей работы, когда шквал разрывал парус и его надо было немедленно заменить?… Мама, помнится, все ахала и ужасалась ее намозоленным, огрубевшим рукам. Посмотрела бы она на них теперь!.. Руки у Альтии нынче сделались куда более черствыми и толстокожими, чем когда-либо ранее бывали ее пятки. А пятки… пятки вовсе не поддавались описанию. Черные, потрескавшиеся… «Случилось самое страшное, что могло произойти, — прямо созналась она себе наконец. — Обнаружилось, что сколько-нибудь выдающимся мореплавателем мне не бывать. Сколько ни бейся, я все равно никогда не сравняюсь со здоровяками-мужчинами…»

Чтобы получить место на корабле, она выдала себя за мальчишку четырнадцати годков. Если она вздумает задержаться на этом плавучем мясницком корыте, через год-другой они обратят внимание, что «Этт» почему-то все никак не растет и не раздается в плечах. И ее выгонят. С большим треском. И застрянет она в каком-нибудь заморском порту. Безо всяких видов на будущее…

Альтия не мигая всматривалась в темноту. По окончании плавания она намерена была обратиться за рекомендацией. Она и сейчас собиралась так поступить. И, возможно, даже получит заветный ярлычок. Она только сомневалась, чтобы этого оказалось достаточно. Ну да, конечно, у нее на руках окажется подтверждение ее моряцких достоинств, выданное капитаном. И, быть может, ей удастся-таки притянуть Кайла к ответу за его опрометчиво произнесенную клятву. Но… не окажется ли такая победа никчемной? Она ведь мечтала вернуться домой не с простым клочком кожи и печатью, подтверждающей: да, она побывала в плавании и выдержала его, и вернулась живая. Не-ет! Она хотела себя отстоять. Доказать всем — не одному только Кайлу! — что она вправду способна была заниматься избранным делом и по достоинству носить звание капитана… а не быть просто папиной дочкой, смыслящей кое-что в морском деле…

И вот теперь, в те краткие моменты, когда ей удавалось выкроить время для размышлений, Альтии казалось — покамест она сумела успешно доказать себе обратное. Все то, что дома, в Удачном, при начале пути, казалось благородным и дерзким, отсюда, из этого кубрика, выглядело глупым ребячеством. Переоделась мальчиком и удрала в море на первом же подвернувшемся корабле… Ну чем не дура набитая?!!

«И чего ради я это сделала? Почему?…» Почему не пошла на стоянку живых кораблей и не попросилась в матросы? Вправду ли она получила бы там уж такой от ворот поворот, как предрекал Брэшен?… Быть может, все обернулось бы и по-иному, и она бы теперь мирно посапывала на добром купеческом корабле где-нибудь в спокойных водах Внутреннего Прохода, уверенная и в заработке, и в том, что по прибытии в порт получит вожделенную рекомендацию?… И что ей взбрендило непременно наняться под чужим именем? Решила, видите ли, пробиться к цели сама и только сама, без поддержки громкой фамилии Вестрит и тени отца за спиной?… Ах, до чего же красиво выглядел ее план теплыми летними вечерами в Удачном, когда она сидела, поджав ноги, в задней комнате лавочки Янтарь и шила себе матросские портки… Глупая самоуверенная девчонка…

А Янтарь ей действительно помогла. И по части шитья, и ежедневными приглашениями к столу. Без нее у Альтии мало что получилось бы. Разобраться бы еще, с чего это Янтарь вот так внезапно надумала принять в ней участие. Сейчас Альтия готова была склониться к мысли, что странная женщина намеренно втравила ее в опасную авантюру. Невольно пальцы девушки поползли к горлу, к деревянной бусине, которую она не снимая носила на шее, на кожаном ремешке. Прикосновение согрело ей пальцы, и она покачала головой в темноте. Нет… Янтарь в самом деле была ей доброй подругой. Одной из очень немногих, которые у нее когда-либо были. Янтарь взяла ее к себе в дом. Помогала кроить и шить мальчишескую одежду… Более того, Янтарь сама одевалась мужчиной и наставляла Альтию, как вести себя, как двигаться, как ходить и сидеть, чтобы ее принимали за парня. Она объяснила Альтии, что была когда-то актрисой в небольшой труппе. Сыграла много ролей, как женских, так и мужских.

«Если придется говорить — голос должен исходить вот отсюда, — поучала она, надавливая Альтии под ребрами. — Но лучше старайся открывать рот пореже. И опасности меньше, что выдашь себя, и принимать станут лучше. И среди мужчин, и среди женщин болтунов куда больше, нежели умеющих слушать. Научись слушать людей — и тебе простятся очень многие недостатки…»

А еще Янтарь обучила ее пеленать грудь, да так ловко, что повязка казалась не толще плотной нижней рубахи, а торс становился вправду мальчишеским. Она же посоветовала наготовить интимных женских тряпочек из темной материи в виде… носков. «Тебя всегда поймут, если увидят, что ты стираешь грязные носки. А вообще постарайся, чтобы тебя считали невыносимым чистюлей. Стирай одежду вдвое чаще товарищей, и спустя время к этому все привыкнут. И еще. Привыкай обходиться меньшим количеством сна. Ибо тебе придется либо вскакивать раньше всех, либо ложиться самой последней — иначе кто-нибудь да разглядит твою наготу. И — самое важное. Ни с кем не делись своей тайной. Это не тот секрет, который один мужчина способен утаить от других. Если хоть кто-нибудь на борту прознает о том, что ты женщина, — всему конец…»

И это оказалось едва ли не единственным, в чем Янтарь, возможно, ошиблась. Брэшен ведь знал, что она девушка. И не выдал ее. Покамест не выдал…

Тут Альтия горестно усмехнулась собственным мыслям. «Вот видишь, Брэшен, я все же воспользовалась твоим советом. Я устроила так, чтобы переродиться в мальчишку. Причем не из семейства Вестритов…»

Брэшен лежал на своей койке, хмуро уставившись на противоположную стену. «Было же времечко, — размышлял он невесело, — когда я бы начал копытиться: „Да это ж платяной шкаф, а не каюта! Западло селиться в такой!..“» Теперь-то он понимал, какая это роскошь — отдельный уголок, куда можно уйти и затворить за собой дверь. Верно, второму человеку здесь было уже не повернуться — но все равно эта каюта принадлежала Брэшену и только ему, и никто не спал на его койке, кроме него. Здесь имелись деревянные гвозди для развешивания одежды. И уголок для моряцкого сундучка. А койка была даже оснащена бортиком, так что в любую качку он мог спать на ней почти что с удобствами. Ясно, каюты капитана и старпома были и попросторней, и получше обставлены. Даже на таком корыте, как «Жнец». Но на многих других кораблях второй помощник вообще жил наравне с простыми матросами. Так что следовало возблагодарить небеса и за этот чулан. Хотя для Брэшена он и оказался оплачен тремя человеческими жизнями.