Читать интересную книгу "Суннитско-шиитские противоречия в контексте геополитики региона Ближнего Востока (1979–2016) - Александр Андреевич Кузнецов"

Сирии большую часть джихадистов-добровольцев из-за рубежа составляли граждане Ирака, Ливии и Саудовской Аравии. Большинство иракцев, как уже было сказано выше, являются активистами «Исламского государства Ирака и Леванта» (ИГИЛ). Ливийцы из Ливийской исламской боевой группы (ЛИБГ) и вооруженных отрядов местных «Братьев-мусульман» составляли значительный боевой отряд сирийских джихадистов в 2012–2013 гг. Однако с передачей сирийского досье Саудовской Аравии и нарастанием катарско-саудовского соперничества Катар, являющийся основным спонсором ливийских исламистов, принял решение отозвать большую часть моджахедов-ливийцев из Сирии. Дополнительной причиной этому послужило обострение борьбы за власть в самой Ливии, где позиции радикальных исламистов оказались под угрозой со стороны светских партий и группировок, представляющих племена Варфалла и Зинтан[788].

В 2014 г., по информации марокканского сайта Biladi.net, в Сирии на стороне оппозиции сражались 12 тысяч иностранных джихадистов. Первое место среди них занимали граждане Туниса, насчитывавшие 3 тысячи боевиков в различных радикальных исламистских вооруженных формированиях[789]. Вслед за ними идут 2,5 тысячи граждан Саудовской Аравии, ведущие «джихад» в Сирии. Следует отметить, что в феврале 2014 г. король Саудовской Аравии Абдалла бен Абдель Азиз издал указ о внесении в список «террористических организаций», помимо «Братьев-мусульман» и «Хизбаллы», также ИГ и фронт «Джебхат ан-нусра». Гражданам Саудовской Аравии, сражающимся на стороне этих организаций в Сирии, было предложено вернуться на родину, в противном случае к ним угрожали применить репрессивные меры вплоть до тюремного заключения[790]. Разумеется, запрет на джихад в Сирии относился только к добровольцам, но не к кадровым офицерам саудовских спецслужб, выполнявших в Сирии роль инструкторов и контролеров финансовых потоков. Третье место по количеству джихадистов, воюющих в Сирии, занимает Марокко. 1,5 тысячи марокканских граждан принимают участие в сирийском конфликте на стороне радикальных исламистов[791].

Однако наибольшее беспокойство у спецслужб США и их союзников по НАТО вызывает участие в сирийском конфликте граждан стран Западной Европы. По данным руководителя Национальной разведывательной службы США Джеймса Клэппера, около 70 тысяч боевиков, сражающихся на территории Сирии, разделяют радикальные экстремистские воззрения. В составе экстремистских вооруженных формирований воюют 1,5 тысячи граждан стран Западной Европы – Великобритании, Германии, Франции и Бельгии. Причем больше всего среди них французов – 700 человек[792]. Среди джихадистов из стран ЕС есть как потомки иммигрантов из арабских стран, так и европейцы, перешедшие в ислам. Сомнительно, что эти люди, привыкшие к террору и убийствам, по возвращении на родину примутся за мирный труд. Нападение на Еврейский культурный центр в Брюсселе, совершенное в апреле 2014 г. джихадистом, вернувшимся из Сирии, показало, на что способны бывшие террористы. Кроме того, в самой Сирии участие иностранных добровольцев в вооруженной оппозиции ведет к дальнейшей радикализации последней. Иностранные моджахеды зачастую ведут себя в Сирии как на оккупированной территории, нарушают права местного населения. Они мародерствуют, насилуют женщин или силой принуждают молодых девушек-сириек к «исламским бракам».

Продолжение гражданской войны в Сирии вплоть до 2015 года несет серьезную угрозу для международной безопасности. Сирия занимает центральное геополитическое положение на Ближнем Востоке, определяя ситуацию в соседних Ливане и Иордании и серьезно влияя на обстановку в Ираке и Турции. Превращение Сирии в оперативную базу для действий джихадистов может нарушить существующий в регионе баланс сил, привести к распаду существующих государственных образований и изменению границ. Данные процессы привели к катастрофическим последствиям в Ираке, где «Исламское государство», окрепшее во время гражданской войны в Сирии, захватило в 2014 г. три провинции страны. По мнению авторитетного ливанского политика Валида Джумблата, дальнейшая экспансия радикальных исламистов могла бы привести к упразднению существующих в регионе политических образований и ликвидации последствий соглашения Сайкса – Пико[793]. Необходимо отметить, что Сирия является несравненно более благоприятной базой для джихадистов, чем далекий от Европы, обладающий суровыми климатическими условиями Афганистан. В 2001 г. США совершили вооруженную интервенцию в Афганистане для борьбы с несколькими лагерями «Аль-Каиды», расположенными в этой стране. В то же время американское руководство долгое время потворствовало Саудовской Аравии и Катару в финансировании и оснащении наиболее радикальных, террористических и экстремистских группировок в Сирии. Переломным моментом в сирийском конфликте стало вооруженное вмешательство Российской Федерации на стороне законного правительства в сентябре 2015 г. В результате за три года удалось полностью уничтожить значительное количество террористических группировок, вернуть под контроль центрального правительства 80 % территории САР.

Вторым негативным последствием является усиление джихадистского компонента в сирийской оппозиции, которое делает весьма сомнительным перспективу построения подлинно демократического общества в Сирии. Фактически протестное движение в Сирии оказалось перехвачено радикальными исламистами, в результате чего большинство сирийцев перешли на сторону правительства, рассматривая его в качестве гаранта единства, независимости и светского развития Сирии. Британский востоковед Патрик Кокберн пишет по этому поводу: «Сирия погрузилась в кошмарную сектантскую гражданскую войну, в которой правительство бомбит свои города как вражескую территорию, а вооруженная оппозиция, в которой доминируют салафиты и джихадисты, убивает алавитов и христиан только по факту их религиозной принадлежности. Сирийцы вынуждены выбирать между насильственной диктатурой, в которой власть монополизирована президентом и жестокими спецслужбами, и оппозиционерами, которые стреляют детям в лицо за малейшее нарушение исламских норм и посылают родителям солдат фотографии их обезглавленных детей»[794].

В этих условиях значительная часть сирийцев, даже из числа участвовавших первоначально в протестных выступлениях, перешла на сторону правительства. Данный феномен аналогичен изменению в политической ориентации большинства чеченцев в 2000–2002 гг. Русские сограждане и федеральные власти в Москве оказались для них ближе моджахедов-иностранцев, ломавших привычный уклад жизни, захватывавших выгодные сферы в экономике и финансовые потоки. В ближайшее время всем политическим силам, реально заинтересованным в борьбе с экстремизмом и терроризмом в Сирии, придется признать, что правительство Асада является по крайней мере на среднесрочную перспективу единственной альтернативой радикальным исламистам.

Российское военное вмешательство в сирийский конфликт в сентябре 2015 г. способствовало изменению военной ситуации в стране и ослаблению позиций радикальных экстремистских группировок. Благодаря дипломатическим усилиям России и Турции, ставших гарантами сирийского мирного процесса, на межсирийских переговорах, прошедших 23 января 2017 г. в Астане, удалось оторвать умеренные группировки вооруженной оппозиции от радикальных. При этом наблюдаются интересные тенденции и в среде самих «умеренных». До сего времени выступавшие здесь вооруженные отряды объединялись под крышей Сирийской свободной армии. Скоро, судя по всему, это название будет прочно забыто. В последний период отмечена интеграция умеренных протурецких группировок в движение «Ахрар аш-Шам». К настоящему времени эта группировка уже фактически поглотила «Джейш аль-муджахеддин», отделение «Джейш аль-Ислам» в Идлибе, «Суккур аш-Шам». «Аль-Джебхат аш-Шамийя», «Фастаким». Формально «Ахрар аш-Шам» отказалась от участия в конференции в Астане. Однако, судя по последним событиям, эта группировка становится точкой сборки для протурецких вооруженных группировок. «Ахрар