«…Предварительные итоги двухдневных боевых действий показали, что некоторые части и соединения, особенно в 13-й армии, проявили недостаточную стойкость в обороне, нарушив приказ Народного Комиссара Обороны СССР от 28.7.1942 г., оставили без приказа свыше свои оборонительные позиции и тем самым позволили противнику вклиниться в нашу оборону и нарушить ее прочность.
Некоторые командиры до сих пор еще не поняли, что самовольный отход хотя бы одной части неминуемо ставит в невыгодные условия соседей и облегчает действия противника.
Приказываю:
1. Военным Советам армий и командирам отдельных корпусов немедленно и решительными мерами пресекать самовольный отход, а к командирам, допустившим таковой, а также провинившимся в трусости и неустойчивости применять полностью меры, предусмотренные приказом НКО № 227.
2. С получением настоящих указаний еще раз довести приказ НКО № 227 до всего комсостава и подразделений.
3. В боевых донесениях по итогам боевых действий за день докладывать о мерах, принятых к нарушителям требований приказа НКО № 227.
4. Настоящую директиву объявить под расписку командному составу до командира дивизии, бригады включительно».
Когда это диктовалось обстановкой, Рокоссовский, как мы уже не раз отмечали, мог быть весьма суров.
В оперативной сводке штаба Центрального фронта вечером 6 июля признавалась неудача контрудара 2-й танковой армии: «2-я танковая армия во взаимодействии с частями 13-й армии частью сил вела бои по отражению атак наступающего противника. 16 тк — 107 тбр во взаимодействии с пехотой 13-й армии перешла в контратаку в направлении Степи, но, встретив засаду 18 танков противника T-VI („тигр“) и организованный артиллерийский огонь, бригада потеряла в результате боя 50 танков Т-34, 17 танков Т-70 и 2 танка Т-70 пропало без вести». 107-я танковая бригада подполковника H. М. Телякова действительно попала в засаду в районе Бутырок, устроенную 505-м отдельным батальоном «тигров», и потеряла 46 из 50 танков. Пришедшая ей на помощь 164-я танковая бригада подполковника Н. В. Копылова лишилась 23 машин. Тяжелые потери понес и 676-й стрелковый полк 15-й стрелковой дивизии 13-й армии, которому пришлось с боем пробиваться из окружения из района к западу от Понырей. Это был тот редкий случай, когда в оперативной сводке штаба Центрального фронта указывались потери советских войск. Обычно говорилось, что «потери наших войск уточняются», притом что немецкие потери указывались точно. Насколько последние соответствовали действительности — другой вопрос.
7 июля в дневнике ОКВ отмечалось, что
«в полосе северной группы последовали танковые контратаки противника, подтянувшего мощные оперативные резервы». В частности, 2-я немецкая танковая дивизия докладывала: «7 июля во время совещания командиры батальонов и боевых групп попали под русскую бомбежку. (Командир 304-го пехотного полка полковник фон Гёрне и еще несколько человек погибли, майор Штерц ранен.) Во время этого налета был уничтожен также приданный батальону взвод связи из 48-го батальона связи. (Солдаты убиты или ранены, радиостанция на автомобиле, так называемый „майский жук“, разбита бомбой.) Связь батальона с дивизией была обеспечена с помощью командирского танка. Технически с командирского танка имелась связь на средних волнах с танками командиров рот, кроме того, можно было установить связь в УКВ-диапазоне практически с каждым танком батальона, оснащенного радиостанцией Fu-5.
Несмотря на чрезвычайно большое количество подбитых танков противника, о котором наши роты могли доложить в те дни, — а может быть, именно поэтому — потери в людях и боевой технике были очень высокими. Они касались также личного состава подразделений связи. У пресловутой высоты 204 Подзуборовка это наступление было остановлено. С передового батальонного командного пункта, находившегося в яме под подбитым Т-34, была установлена связь с соседней боевой группой — полковником Буком. При почти непрерывном ожесточенном артиллерийском обстреле поддержание этой связи было большой проблемой.
Несмотря на большие потери, связисты постоянно выходили на поиски обрывов на линии. Не защищенный броней маленький отряд связи оказался почти засыпанным землей прямо на высоте. При обстреле из „сталинских органов“ машины и средства связи были повреждены, но продолжали работать».
18-я танковая дивизия генерал-майора Карла Вильгельма фон Шлибена выдвинулась в район западнее Понырей и атаковала 307-ю советскую пехотную дивизию в южном направлении вдоль долины реки Снова. По утверждению немцев, 7 июля эскадрильи люфтваффе совершили 1687 боевых вылетов, сбили 74 русских самолета и уничтожили 14 танков.
8 июля советские войска контратаковали позиции 78-й штурмовой дивизии и 21-го танкового корпуса. 47-й танковый корпус, подкрепленный 4-й танковой дивизией генерал-майора Эриха Шнайдера, атаковал и овладел высотами южнее Самодуровки, но был остановлен советскими 16-м и 19-м танковыми корпусами. Между 4-й танковой дивизией и 47-м танковым корпусом остался разрыв, который так и не удалось ликвидировать. В. Хаупт признает, что «в тот день больше не удалось вклиниться в систему обороны русских под Ольховаткой. Там обороняющиеся с помощью вкопанных танков, позиций артиллерии и противотанковых рвов создали разветвленную полосу обороны, которую прорвать с фронта было просто невозможно. Командование 9-й армии теперь получило данные о подходе дополнительных резервов противника. В тот день были замечены не только свежие танковые бригады, но и воздушно-десантные бригады, то есть элитные войска, сквозь которые потрепанная армия (потерявшая уже 10 тысяч человек) прорваться уже не могла».
9 июля немецкое командование производило перегруппировку и возобновило наступление только 10 июля. В. Хаупт так описывает события этого дня:
«Генерал-лейтенант фон Эзебек принял командование ударной группой, составленной из 2-й, 4-й и 20-й танковых дивизий, которая 10 июля после короткой артиллерийской подготовки и атак эскадрилий пикирующих бомбардировщиков перешла в наступление. Ударная группа к вечеру этого дня вышла на рубеж Теплое, западная окраина Самодуровки. 4-я танковая дивизия при этом смогла даже прорваться на холмистую местность юго-западнее этого района, а 2-я танковая дивизия втянулась в ожесточенные бои западнее Кутырок. Оборону противника ни на одном из участков прорвать не удалось…
Уже в ночь на 11 июля стало окончательно ясно, что прорыв успеха уже не принесет. Генерал-фельдмаршал фон Клюге поэтому сразу же снял две резервные дивизии группы армий с направления на Ольховатку. Той же ночью генерал-полковник Модель отдал приказ на наступление 46-му танковому корпусу, по которому корпус должен был атаковать высоты под Никольским (то есть те же самые, что и соседний 47-й танковый корпус)… И все же к вечеру стало ясно, что операция „Цитадель“ топчется на месте. Теперь на всех участках фронта объединения Красной Армии начали наносить контрудары».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});