Не знаю как, но она успевает заметить те взгляды, которыми я обмениваюсь со своим тером.
— Опять тайны?
Ну, не нравится мне выражение, отсвет которого мелькает на лице Агираса: похоже, он начинает мне сочувствовать.
Впрочем, я могу и заблуждаться, уж больно он уверенно и открыто держится рядом с ней, словно не просто признал в ней мою невесту, а увидел ту, которой может служить, не теряя своего достоинства.
— Нет. — Я качаю головой и улыбкой пытаюсь подкрепить свои слова. Вспоминая, как легко нам было общаться, когда я позволял своему лицу отражать все, что происходило в моей душе. — Мне нужно заняться своим лечением, а на это может уйти немало времени. Так что тебе не стоит сидеть рядом со мной. Если что, Агирас сделает все, что мне будет необходимо.
— Мое присутствие будет тебе мешать?
Мягкая, спокойная улыбка, волнующая темнота глаз и вопрос, в котором нет того легкого ехидства, к которому я уже начал привыкать — она лишь уточняет, чтобы понять.
— Нет, нисколько. Но и помочь ничем не сможешь, если только наслаждаться зрелищем моего бесчувственного тела.
— Именно этого мне и не хватало. Я — остаюсь.
И все таким тоном, что я понимаю, мне лучше не спорить. Тем более, что я и так уже успел впасть в немилость.
— Хорошо. — И уже обращаясь к теру, наблюдаю за тем, с каким огромным трудом она сдерживает улыбку. — Присмотри за госпожой. В отличие от меня, ей нужно есть и спать.
Будем считать, что первый компромисс достигнут. И с мыслью, что начало нашей совместной жизни положено, я закрыл глаза и начал медленно проваливаться вглубь себя, туда, где мельтешение красок сменяется напоминающей кристалл четкостью граней.
Правда, не в нынешнем своем состоянии: где-то структуру пронзают глубокие трещины, где-то, отшлифованная раньше поверхность изъедена и осыпалась сверкающей пылью, а где-то, возникшие будто ниоткуда углы нарушают гармонию завершенности. А внутри, словно настоявшееся вино в граненом бокале, освещенном ярким солнечным светом, взбудоражено бьется Хаос, волнами накатывая на прозрачные стенки и грозя их снести.
Я позволил вынырнуть себе лишь один раз, когда сплелся воедино внешний контур, и я уже не только мог отслеживать всех, кто находился в этом доме, но и выходить на те устройства слежения, что были в нем установлены, присматривая за всем, в нем происходящем. Отметив для себя, что мои способности восстановились очень уж своевременно, потому что разговор в комнате графа, невольным свидетелем которому я стал, хоть меня и не удивил — уже приходилось убедиться, что Повелитель раскручивает многоходовки с обстоятельностью, которой можно только позавидовать, но заставил еще раз задаться вопросом о том, насколько правильным будет втягивать во все это Наташу. И вновь поставил перед невозможностью даже самому себе немедленно на него ответить.
Тем более, что будущее Дарианы было мне тоже небезразлично, а представляемая возможность выглядела весьма соблазнительно.
Светильники мягко освещали комнату, лишь слегка разгоняя сумрак. Впрочем, для того, чтобы разглядеть каждый волосок, упавший на лицо свернувшейся на тахте, вместе с вытянутым из спячки тарагором невесты, ночная мгла помехой мне не была.
— Как она? — Не голосом, ментальным воздействием, на которое уже был способен, коснулся я Агираса.
— Пытается держаться. — И его ответ, в котором он не смог скрыть от меня мягкость, с которой, с которой он прозвучал, убедил меня в правильности того, что я уже успел раньше заметить: он принял ее не как обязанность — как часть себя.
И чтобы это случилось, ей пришлось сделать то, что даже мне, ощущающему дремлющие в ней силы, кажется невероятным.
— Береги ее.
И не дожидаясь, когда он ответит, запечатлев в своей памяти невесомую улыбку, что играет на ее губах, вновь проваливаюсь в забытье: времени оставалось уже совсем немного, а сделать предстояло едва ли не самое сложное.
Закрепить внутренний каркас мне удалось незадолго до того, как к вечеру второго дня в комнату вошел принц Радмир. Я только успел открыть глаза, опущенными ресницами ответив на вопрос, что застыл в глазах невесты и сделать глоток воды, из поданного Агирасом стакана.
— Поступило предложение покинуть гостеприимный Камариш и перебраться поближе к месту, где происходят столь ожидаемые мной и сестрой события. Ты как, — он окинул меня быстрым, но цепким взглядом, — готов?
Воспользовавшись тем, что Наташа отошла к тахте, на которой на пушистой шали расположился ее питомец, я позволил себе ответить с долей язвительности, благо пребывание на Лилее весьма обогатило мои эмоции. Пытаясь намекнуть демону, что не все так радужно, как это может выглядеть с его стороны и максимально определиться с положением каждого из нас, чтобы избежать лишних проблем в будущем.
— А у меня есть выбор?
И вновь быстрый взгляд, глаза в глаза и дрогнувший уголок губы подтверждает, что подоплека вопроса ему хорошо ясна.
— Выбор есть всегда. Но вряд ли стоит его делать до того, как известно все, что на него может повлиять. И дворец Повелителя — это не то место, пути из которого не будет. Правда, для тебя одного.
Можно считать, что отношения выяснили и приоритеты расставили. Впрочем, его честность вполне заслуживает благодарности, да и его отношение ко мне для меня не секрет. Я хоть еще и плохо разбираюсь в том, что ощущаю своими новыми способностями, но для того, чтобы отличить симпатию от ненависти… Можно считать, что наши с ним чувства взаимны, что не может не радовать: ей не придется разрываться между любовью к брату и ко мне.
И то, что кроме него в комнату никто не вошел, говорил о многом: он фактически член моей семьи и из всей той разношерстной компании, что ко мне приставлена, лишь он один может видеть мое лицо, не создавая для меня дополнительных проблем. Если брать во внимание не мое нынешнее положение, а то будущее, которое мне предлагают.
— Забери сестру с собой. А я буду готов через несколько минут: хотелось бы хоть немного привести себя в порядок, прежде чем я появлюсь перед Повелителем.
Короткий кивок, соглашаясь с моим предложением и теплый взгляд в ее сторону.
— Хорошо. Я прикажу принести тебе оружие. Не скажу, что уж очень хорошее, но на один раз сгодится. А потом подберешь себе что-нибудь соответствующее в оружейной отца. А то и в сокровищнице — там хранятся весьма неплохие экземпляры, в том числе и из вашего. — И заметив, как чуть приподнимается моя бровь, добавляет все тем же доброжелательным тоном, словно опасаясь привлечь внимание Наташи, но сопровождая это довольно жестким взглядом. — Ты — гость, а не пленник. И отец не собирается афишировать твое нахождение в его владениях лишь по одной причине — не всех обрадует известие о твоем удивительном воскрешении.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});