Я спросила Милтона:
— Магда — ваш большой друг, не так ли?
И он загадочно ответил:
— Очень большой друг.
Расстояние между островами было невелико, и мы покрыли его за короткое время. Милтон закрепил весла, выпрыгнул из лодки и помог мне сойти.
На мне было свободного покроя бледно-сиреневое платье, купленное в Сиднее к свадьбе Фелисити. В нем было не жарко, и оно подходило к местному климату. На шее у меня было ожерелье, подаренное бабулей М к моему семнадцатилетию — аметисты в золотой оправе идеально подходившие к платью. В, этот вечер я уделила большое внимание своей внешности.
Дом Магды был окружен сахарной плантацией. Это был белый дом меньшего размера, чем у Милтона, на в остальном во многом на него похожий.
На крыльцо нас встречала Магда. Вид у нее был необыкновенно элегантный, и она снова была в белом. Может, это у нее такая форма траура по недавно умершему мужу. Я знала, что некоторые люди в таких случаях предпочитают носить белое, а не черное, как это принято у нас дома.
Платье было с глубоким вырезом и подчеркивало тонкую талию и прекрасную фигуру Магды. Ее шею плотно охватывало массивное золотое ожерелье, на руках такие же золотые браслеты. Туалет довершали серьги в креольском стиле.
Рядом с Магдой стоял мужчина, высокий, может, и не признанный красавец, но приятной наружности.
Нас встретили очень тепло.
— Как я рада наконец вас видеть, — приветствовала меня Магда. — Я хотела пригласить вас раньше, но уезжала в Сидней по делам. Нам приходится время от времени туда ездить. Кстати, это Джордж… мистер Кэллерби.
Мистер Кэллерби поклонился.
— Как поживаете?
— Я боялась, что туман помешает вам приехать, — заметила Магда.
— Слабый туман — не помеха для нашей поездки, он должен был быть очень густым.
Магда засмеялась и повела нас в комнату, очень элегантно обставленную. Впрочем, я предполагала, что Магду должны окружать только изящные веши. Окна выходили на лужайку. Солнце уже клонилось к закату. Его огромный красный шар лежал на горизонте. Скоро оно исчезнет из виду, и нас окутает темнота.
Нам подали напиток, к которому я уже привыкла, и Магда осведомилась о впечатлении, которое произвели на меня острова.
Я ответила, что меня они просто заворожили.
— А что вы находите самым интересным? — поинтересовался Джордж Кэллерби.
— Людей, — ответила я. — Бесспорно, людей. Они кажутся такими счастливыми… и довольными.
— Так бывает не всегда, — заметила Магда. — Не правда ли, Милтон?
— У нас бывают свои заботы… иногда.
— Это все солнце. Большую часть времени оно нещадно палит. Кому охота работать, когда светит солнце?
— Но они, похоже, все время смеются, — возразила я.
— Смех не всегда означает, что им весело, — пояснила Магда.
— Это верно, — согласился Милтон. — Этих людей так до конца и не узнаешь, проживи тут хоть весь век.
— Вы очень хорошо управляетесь с ними, Милтон, — заметил Джордж Кэллерби.
— Я нашел способ. Надо, чтобы они чувствовали себя по отношению к тебе немного неуверенно, чтобы побаивались… и одновременно необходимо сохранять хорошие отношения с ними. Этому надо научиться. Я учился у отца.
— А мисс Мэллори совсем недавно приехала на острова, — сказала Магда.
— Как долго вы намерены пробыть здесь, мисс Мэллори? — спросил Джордж Кэллерби.
Я колебалась. Я ощущала на себе весьма ироничный взгляд Милтона. А потом ответила:
— Моя спутница заболела. Я хочу подождать, пока ей станет лучше, прежде чем подвергать ее испытанию долгим путешествием.
— Да. Я слышала, как тяжело она больна. Наши слуги сообщают нам все новости. Они ездят на карибский рынок и там узнают обо всем, что происходит. Так что мы слышали о ней и о том, какой ужас ей пришлось пережить. Я поняла, что про нас уже вообще все известно. Магда пристально наблюдала за мной — и Милтон тоже. Интересно, какие мысли скрывались за ее томным взглядом.
— Не пора ли нам обедать? — предложила Магда. — В кухне целый день обсуждали меню. Я, разумеется, предоставила слугам полную свободу. Стоит вмешаться — и все пропало. Если я стану что-то предлагать, они поднимут меня, на смех, а начни я настаивать, так все испортят — просто, чтобы проучить меня. Так что я оставила их в покое.
Мы отправились в другую комнату. Уже стемнело, и зажгли большие масляные лампы. Окна были затянуты москитной сеткой, и один из слуг опустил шторы. Теперь нельзя было любоваться прекрасным пейзажем, однако я уже пробыла здесь достаточно долго, чтобы знать: лучше забыть о красотах природы, чем страдать от вторжения насекомых.
Подали черепаховый суп. Он был восхитителен. За супом последовала рыба. Я уже начала привыкать к разнообразной островной рыбе, сильно отличавшейся от той, что мы ели дома. Потом были поданы бифштексы из аллигатора с многочисленными приправами.
Однако меня больше интересовало общество, а не пища. Во главе стола восседала Магда, в свете ламп казавшаяся загадочной. Каждый раз, поднимая глаза, я встречала ее оценивающий взгляд. И решила, что она строит догадки о моих отношениях с Милтоном, так же, как я — о ней. В душе я совершенно не сомневалась, что Магда испытывает к Милтону особые чувства, и ей очень любопытно, что я из себя представляю.
Мне задавали много вопросов об Англии. Джордж Кэллерби приехал оттуда лет восемь назад и работал на участке неподалеку от Сиднея. Там он, по-видимому, познакомился с Милтоном, и тот предложил ему приехать сюда управлять плантацией.
— Джордж приехал в самое подходящее время, — заметила Магда. — Мы были так благодарны Милтону за то, что он привез Джорджа.
Она улыбнулась своей соблазнительной улыбкой сначала Милтону, затем Джорджу.
— Для нас это было чудесно, — добавила она.
— Для меня тоже, — отозвался Джордж.
— Видите ли, с моим мужем ведь случилось несчастье.
— Вы вот недавно говорили о довольных рабочих. Ну, а эти были недовольны. Не возражаешь, если я расскажу Эннэлис, Магда? — спросил Милтон.
— Нет, ради Бога, расскажи мисс Мэллори… если ей интересно.
— Очень интересно.
— Могу я заодно предложить, — продолжал Милтон, — до того, как мы пойдем дальше, оставить эти формальности. Зовите друг друга по именам. Мы ведь все друзья. Мисс такая-то и мисс сякая-то — в данных обстоятельствах звучит как-то неуместно.
Магда взглянула на меня.
— Вы согласны?
— О, да, конечно.
— Что ж, хорошо. Рассказывай Милтон.
Милтон повернулся ко мне:
— Один из работников сунул в мельницу камень. Муж Магды, Хосе, не мог понять, что неладно. Он пытался ее отремонтировать. Произошел взрыв, и Хосе был тяжело покалечен.
— Какой ужас!