А дело в том, что Лиля разузнала, именно разузнала, что Ирина делала тайно: тратила огромные деньги на детские дома, оснащение медицинских учреждений и прочее, и прочее. В том числе и на помощь тем, кто попадал в беду. Чем, кстати многие «бедствующие» беззастенчиво пользовались. Такой Ирина была всегда, еще во времена написания мной «Светки». И идея Лилиной книжки в том и состояла: не богатые страшны, а их мораль. И деньги сами по себе не обязательно оскопляют людскую душу. А могут и помочь этой душе служить людскому благу.
Звучит данный постулат не больно-то ново и с затертой помпезностью. Но не для Лили. Такая уж была.
В правильности Лилиных намерений меня убедила и Светка.
Пухлые ковры, с вкрадчивостью попечителя богоугодных заведений, сглатывали коробяший слух гомон шагов пришельца. Младенческая пухлость кресел обнимала туловище желающих погрузиться в них. У дальней от входа стены примостилось сооружение, смахивающее на стойку бара. Только вместо бутылок и бокалов в его нутре мерцали экраны компьютеров и еще каких-то приборов, не доступных моему антитехническому сознанию. А на месте бармена орудовала гламурная барышня в голубом халате.
Как оказалось, сооружение было регистратурой. К стойке подходили посетители, барышня проделывала серию технических манипуляций, после чего предлагала пришедшему занять очередное кресло. По прошествии краткого времени откуда-то из недр коридоров, подползающих к залу ожидания, возникала другая гламурша и нежно обращалась к кому-нибудь из сидящих в креслах:
– Мария Ивановна, вас ждут. Прошу вас.
Ё моё! Ни фига себе салончик заполучила моя Светка!
Я тоже подошел к лучезарному бару и, сам не зная почему, спросил заискивающе:
– Можно мне повидать Светлану… – Ох, черт, как ее отчество-то? Я никогда, вроде и не подозревал, что у Светки оно имеется.
– Как вас представить? – Я назвался. Барышня что-то пошуровала на пультах, что-то спросила любовным шепотом. Потом мне: «У Светланы Филаретовны сейчас встреча. Она просит прощения, через пять минут освободится.
Кабинет Светки, Светланы Филаретовны – хозяйки модного массажного салона, конечно, не обладал таинственной многофункциональностью, как некогда кабинет Федора Ивановича Швачкина. Этот был просто остраненно элегантен. В каждом своем предмете.
Светка метнулась к дверям, едва я распахнул их:
– Алексей Алексеевич, миленький, простите ради Христа, ждать заставила. Тут специалисты по пилатесу приезжали, предлагают расширить функциональность салона. Вы уже не сердитесь!..
«Пилатес». Она произнесла этот неведомый мне термин так, точно присоединяла к имени библейского персонажа старопочтительное «с».
– Ну если пилатес, тогда понятно-с. О чем речь! – великодушно извинил я хозяйку салона. Впрочем, так и не понял, о чем речь. – Ну, Светка, ты, вижу, упакована по первому разряду. Расскажи, хоть, как живешь. Во-об-ще.
– Да нормально, Алексей Алексеевич. Слава, те, господи!
– Замуж-то не вышла?
– Вышла, – Светка, как в прежние времена залилась краской. Видимо всем телом. – Между прочим, вы будете смеяться, Алексей Алексеевич. За того парня, которого вы в конце книжки описали. Очень положительный оказался. Автомеханик. Сейчас свое авторемонтное предприятие держит.
– А Вадик, Рудик?
– Что им делается? Институты поокончали. Теперь за границей по контрактам. Рудик на иностранке жениться наладился. Ну и бог с ним. Дай, господи, хорошая бы была, душевная. А что иностранка – я не различаю. Хороша бы была, дай господи. – Светка мелко перекрестилась.
Мне представилось широкое крестное знамение, которым осенил себя Доронин, вспоминая покойную Лилю, и я еще раз подивился новомодной набожности, пленившей сообщество советских богоборцев.
Постучав, в кабинет вошла дама, видимо, не молодая, но обладавшая лицом, на котором достижения современной косметологии наголову разбили усилия возраста. Хотя, что-то неуловимое этот возраст выдавало.
– Простите, Светлана Филаретовна, что отвлекаю, но у меня инцидент.
– Что случилось, Римма Кирилловна?
– Полонская требует ботекс. Говорит, что массаж не убрал морщины над грудью. А как убрать, Светлана Филаретовна? Ей сто лет в обед, вы знаете. Пусть спасибо скажет, что и так ей форму держим.
– Как ботекс? – вскинулась почти перепуганная Света. – Вы ей объяснили, что данная операция в нестерильных условиях невозможна. И вообще – это не наша специализация.
– Да все я ей объяснила. А она: стерильность я оплачу. Думает за бабки и микробов можно заказать. Разберитесь с ней, Светлана Филаретовна. Может вас послушает.
– Сейчас зайду, Римма Кирилловна. У меня важная встреча. Переговоры. Хороший знакомый, то есть, – засмущалась Светка, не зная, видимо, как квалифицировать мой приход. Дама отбыла.
– Надо же, ботекс! – Светка осуждающе все крутила головой.
– Ботекс? Что за зверь?
– Это, знаете, уколы такие. Морщины убирают. Но процедура исключительно для специализированной обстановки.
– Ну, если ботек-с, то невозможно-с, – согласился я.
Прежняя приверженность Светки к медицинской терминологии, вроде, обрела ныне особую значительность.
– Ладно, дорогая, я пойду. Что делать – ботекс-с. Но нам надо повидаться. Понимаешь, какое дело. Один знаменитый режиссер задумал снять документальный фильм о героях нашей книжки, – я специально тоже сказал «нашей», – а ты как – никак, главная героиня, – только тут я сообразил, что именно Светка, а никакая не Ирина, главная героиня и есть.
– Да помилуй бог, Алексей Алексеевич! – Светку снова обдало алой волной.
– Какая я главная, да еще героиня. Ирина Бекетова – это да. Исключительный человек, таких поискать. Вы не думайте, что я из-за салона. Она вообще невероятная. Виолетку помните? Ну, Валентинина дочка, регистраторши нашей. Не ходил ребенок совсем. Рос и не ходил. Такая беда с ножками. И врачи говорили: ходить никогда не будет. Так Ирина, представляете, ее в Америку в особую клинику отправила. Все оплатила. И операцию, и дорогу, и их с Валентиной пребывание. Даже на период реабилитации. Исключительный человек. И представляете, ходит Виолетка, ходит ножками.
– Да, молодчага Ирина.
– Вы этому режиссеру скажите, пусть отобразит. А про меня ни за что. Ни за что, Христом богом прошу.
– Ладно, там решим, – пообещал я. – А ты смотрю большой начальник. Массаж, что еще сама делаешь?
– Не-е. Не могу.
– Ну, ясно: такая ответственность на плечах. Ботоксы – пилатоксы.
Нежданно-негаданно Светка погрустнела и совсем тихо прошелестела:
– Я не из-за этого. Сила из меня ушла. Больше уже не астральное тело, как в нашей книжке. Могу, конечно, погладить, похлопать, а чтоб человека поднять – не получается. Случилось что-то. Извините, надо идти, а то Полонская инцидент делает, слышали?..