Читать интересную книгу Запрети любить (СИ) - Джейн Анна

Игнат сделал это — языком раскрыл мои губы и поцеловал меня.

Слишком мягко, слишком нежно, слишком неспешно — будто играя со мной. Все глубже и глубже, лаская и сводя с ума. Все настойчивее и тверже, заставляя пульс частить, а дыхание срываться.

Одна моя рука лежала на его груди, второй я поглаживала его волосы. Не поцелуй, а какое-то наваждение. Прекрасное наваждение. Боже, как мне поверить в то, что Игнат Елецкий теперь мой?

Раздались шаги — кто-то поднимался по лестнице, поэтому Игнат отстранился от меня, но склонился к моему уху и прошептал:

— Помнишь то, что было на кухне?

Я прикусила губу. Конечно, помнила. Сложно было забыть его откровенные чувственные прикосновения и дрожь по телу.

— Помню.

— Запомни еще кое-что — это будет часто. И еще — ты у меня в долгу, — сказав это, Игнат лизнул меня в щеку, заставив вздрогнуть, и ушел в свою комнату. А я юркнула за свою дверь и прижалась к ней спиной, не включая свет. Моя грудь высоко поднималась и опускалась — я не могла надышаться после поцелуя.

В долгу? Что Игнат имел в виду?

Я вдруг рассмеялась, поняв, что. В тот раз удовольствие получила только я. А он не получил ничего.

«Если будешь хорошо себя вести, верну долг», — написала я ему сообщение, мысленно представляя, как я могу это сделать. Возможно, это были пошлые мысли, но мне было все равно.

Глава 85. Идеальная соперница

Сидя в своей машине, Алекса уже во второй раз наблюдала сцену, которая казалась ей омерзительной до тошноты. Игнат Елецкий и его сводная сестра стояли непозволительно близко друг ко другу — так, как те, кто считаются родственниками, пусть и некровными, стоять не должны. Она уже видела их вместе — летом, на свадьбе их родителей. И вот теперь это повторилось. Только тогда у них ничего не вышло, а сейчас он точно ее поцелует.

Алекса знала это. Неотрывно глядя на парочку, она буквально чувствовала, что они вот-вот сделают это. Интуиция ее не подвела. Игнат склонился к Ярославе, положил ладонь на ее щеку, сказал что-то и накрыл ее губы своими. Да так нежно, что Алексу затошнило от нового приступа отвращения.

Ощущая, как ревность и злость опаляют ее сердце, она сжала руль тонкими пальцами, обтянутыми перчатками из тончайшей кожи. Вот почему Елецкий стал к ней так холоден. Вот почему не притрагивался, хотя она идеальная девушка — Алекса сделала себя идеальной, и это далось ей с большим трудом. А он… Он выбрал эту нищебродку, которая пришла в его дом и разрушила семью! Дочь дешевки, свадьбу которой обсуждал весь город этим летом.

Игнат отстранился, поцеловал Ярославу в скулу, а потом с какой-то неуловимой заботой надел на нее капюшон. Наверное, чтобы снег, который валил со вчерашнего дня, не путался в распущенных волосах. Волосах, которые наверняка не знали такого ухода, как волосы Алексы.

Алексу вдруг затошнило от отвращения, будто она съела что-то очень несвежее. Как же так? Почему он выбрал эту дрянь, которая даже одеваться не умеет? Что в ней нашел? Может быть, она разрешает ему делать с ней все, что угодно, в постели? Хотя… Алекса прищурилась, разглядывая соперницу. Такая, скорее всего, не особенно-то и опытная. Парней ведь у нее не было, да и с девушками не встречалась. Алекса проверяла биографию Ярославы, даже специальных людей нанимала, но ничего крамольного в ней не нашли. Она ни с кем не встречалась, вела здоровый образ жизни, не была замечена в нарушении закона. Типичная скучная серая мышь, хотя, положа руку на сердце, Алекса понимала, что Ярослава Черникова хороша собой, просто не считает нужным подчеркивать свою красоту. А вот ее мать совсем другая — выглядит моложе своих лет, бережет фигуру, знает, как одеваться, понимает в украшениях… Да и залетела от Елецкого-старшего весьма выгодно. Алекса испытывала к матери Ярославы невольное уважение. На ее месте она поступила бы точно так же.

Игнат взял сводную сестру за руку, и они пошли по улице, которая на второй день снегопада стала белой. Кажется, они направлялись к набережной, и Алекса решила не ехать за ними — увидела все, что хотела. Любоваться их нежностями было противно, и девушка спешно вытащила из бардачка упаковку мятных конфет — они всегда помогали от приступов тошноты. То, что Алекса заметила их, не было случайностью. Она приехала к Игнату без предупреждения, решив поговорить с ним, но увидела, как он вместе со своей сестрой выезжают с территории особняка Елецких на машине. Почувствовав неладное, Алекса поехала за ними. Ее интуиция подсказывала, что между ними что-то происходит. Что-то, смутно похожее на любовь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Алекса уже хотела тронуться с места, как ей позвонила Шленская. Разговаривать с ней не особо хотелось, но девушке пришлось заставить себя сделать это.

— Слушаю, — холодно сказала она.

— Привет, — раздался противный голос Яны. — Слушай, я тут разговаривала с подружками нашей птички Ярочки и…

— Узнала что-нибудь? — быстро спросила Алекса.

— Ну как сказать? Узнала, но это ерунда, — пропела Шленская.

— Говори. Все, что узнала.

— В общем, у Черниковой нет никаких секретиков. Типичная хорошая девочка, которая всегда готовится к занятиям и учится на «отлично». Боже, как это скучно, прожить молодость, зарывшись в учебники, — захихикала Яна. — Хотя с другой стороны, наша птичка отхватила Игнатика. Запал же он на нее за что-то, да?

— Это все, что сказали тебе ее подружки? — нетерпеливо спросила Алекса, сдерживая злость. Какая же эта Шленская тупая и жадная до денег. Непонятно, чего в ней больше — тупости или жадности?

— Бывшие подружки, — снова хихикнула Яна. — Они поругались. Девочки подставили ее, притащив в клуб, где ее Сейл похитил, прикинь? Ты же понимаешь, что он хотел сделать, да? Так вот, Игнат и Серж про это узнали и быстро со всем разобрались. А после на Сейла завели уголовку — ну, ты в курсе.

— Подробнее, — процедила сквозь зубы Алекса, лихорадочно пытаясь понять, что ей делать с этой информацией. Шленская начала пересказывать, то и дело хохоча и сбиваясь на левые темы. Однако Алекса терпеливо выслушала ее. Родители научили девушку, что любая информация может стать оружием, главное — это грамотно ею распорядиться.

— А еще у Ярочки какие-то плохие отношения с отцом, — вспомнила вдруг Яна. — Ее подружки рассказывали, что она случайно обронила на дне рождении несколько странных фраз. Хочешь, перешлю голосовое от одной из них? Сама послушаешь.

— Пересылай, — согласилась Алекса.

— Ты только деньги не забудь мне прислать, милая, — проворковала Шленская. — Ты же обещала мне еще столько же заплатить, если инфу принесу.

— Заплачу, — сказала Алекса. — Перешли это голосовое.

На этом она отключилась, обдумывая услышанное. Спустя секунд двадцать ей пришло сообщение от Яны — она переслала ей голосовое от одной из подружек Ярославы, которую звали Оксаной. Алекса включила его и услышала незнакомый женский голос с хрипотцой:

«Я, конечно, не знаю, зачем тебе эта инфа, но просто вспомнилось. Короче, когда мы были на дне рождении Черниковой, в доме ее отчима, то пошли в хамам. Прикинь, у них даже хамам есть! И бассейн! Так вот, заговорили об отцах — у меня папочка тот еще козлина, ну я и пожаловалась. А Яра вдруг говорит: «Ты не знаешь, что такое по-настоящему плохой отец. И просто вся побелела, даже взгляд изменился, как будто ей страшно стало. Я такой ее никогда не видела. Ритка подтвердит! Я спрашиваю, типа, а что делают плохие отцы? И она выдает, что папаша ненавидел их с матерью, обзывал, избивал, унижал. В общем, какая-то жесть! Я так поняла, что она боится его до сих пор и надеется никогда не увидеть. Для нее это что-то ужасное. И Яра тщательно это скрывает.

А, еще момент! Было на первом курсе, только я сейчас все поняла. Было лето, и мы гуляли впятером после сдачи какого-то экзамена. Пошли в кафе, и Яра увидела какого-то мужика, аж затряслась. Но потом поняла, что обозналась. Я сейчас думаю — может быть, она его с папашей перепутала? Так боялась. А больше, наверное, ничего особенного я и не вспомню. Хотя еще мать… Они до Елецкого жили припеваючи, мы с девчонками в гостях у Яры были, обалдели. Только кем ее мамаша работала? Она так и не сказала. Мы с Риткой потом обсуждали и решили, что наверняка ее мужики содержали. Может быть, отец Черниковой мать и ненавидел, потому что она ему изменяла и спала со всеми? Или она была его содержанкой?.. Ну как обычная женщина может стать женой такого, как Елецкий? Да никак. Понятно, каким местом она зарабатывает…»