Читать интересную книгу Краткий очерк истории и описание Нижнего Новгорода - Николай Храмцовский

в 1835 году — 3961 1/2 — 428 402 рублей ассигнациями;

в 1845 году — 5774 1/2 — 158 810 рублей 34 3/4 копейки серебром.

Товаров было:

в 1825 году привезено на 70 806 314 рублей, продано на 46 845 824 рубля ассигнациями;

в 1835 году — 142 591 640–116 965 740 рублей ассигнациями;

в 1845 году — 55 211 725 — 48 408 152 рублей серебром;

В 1855 году было занято каменных и деревянных помещений 5 283, в том числе: театр — 1;

комедиантских балаганов — 11;

аптек — 3;

контор маклерских — 7;

кондитерских — 2;

трактиров — 21;

харчевен (в том числе 9 татарских) — 78;

торговых бань — 10;

цирюлен — 6;

портных балаганов — 5;

платьемоен — 2;

кузниц: серебряных — 2, медных — 2, железных — 29;

постоялых дворов — 43;

питейных выставок — 21;

портерных лавочек — 8;

штофных лавочек — 9;

кухонь — 42.

Сумма всего сбора с помещений простиралась до 164 699 рублей 30 копеек.

Привезено товара на 62 850 925 рублей.

Продано на 57 004 725 рублей.

Весь же оборот капитала ярмарочной торговли всякого рода, включительно с монетою, разменяною в ярмарке, выпеченным хлебом (которого продается на 160 и на 170 тысяч рублей) и выручкой в трактирах и других заведениях, простирается на 63 784 795 рублей серебром.

Следовательно, количество помещений 1855 года превосходит количество помещений 1825 года 1940 нумерами; сбор ярмарочного дохода увеличился в течение 20 лет более чем вдвое, привоз втрое, а продажа — почти в 4 1/2 раза[564].

А. Экземплярский. СУЗДАЛЬСКО-НИЖЕГОРОДСКОЕ ВЕЛИКОЕ КНЯЖЕСТВО

И ныне господа, отцы и братья, если я где ошибся, или переписал, или не дописал, читайте, исправляя, ради Бога, а не осуждайте, поскольку книги ветхие, а ум молод, не достиг зрелости.

Лаврентьевская летопись

СУЗДАЛЬСКО-НИЖЕГОРОДСКОЕ ВЕЛИКОЕ КНЯЖЕСТВО

режде, чем приступим к хронологическо-биографическому обзору суздальско-нижегородских владетельных князей за татарский период русской истории, скажем несколько слов о судьбах главных центров Суздальско-Нижегородского княжества до появления татар, чтобы иметь, так сказать, цельное, до некоторой степени, представление об этих центрах.

Суздаль, теперь уездный город Владимирской губернии, стоит на левом берегу реки Каменки, впадающей в реку Нерль (а Нерль — в Клязьму); он расположен на ровном месте и со всех сторон окружен полями; земляной вал, окружающий кремль, как и по сию пору называется главная часть города, имеет протяжения 700 сажен; этот вал отделен от материка рвом, наполнявшимся, конечно, водою. Кроме того, город огибается с трех сторон рекой Каменкой[565].

Относительно времени основания города в летописях не находим никаких указаний. Есть местные позднейшие сказания об основании города: так, и до сих пор не редкость встретить во Владимире и Суздале рукопись «О богоспасаемом граде Суждале», составленную ключарем Рождество-Богородицкого монастыря во Владимире Ананией Федоровым[566], около 1770 года митрополит Евгений указывает на списки ее в библиотеках канцлера графа Румянцева и графа Толстого. Три сына Афетовы, по этой рукописи, — Сан, Авесхасан и премудрый Асан — удалились из южных стран в северные; Сан и Авесхасан дошли даже до моря Варяжского и построили там Новгород, а младший, премудрый Асан, остановился на берегу реки Каменки и поставил тут город, который, по его мудрому суждению, как он судил (?), назвал Суждалем. Анания тут же предлагает и свое мнение о происхождении названия города: именно от слов сухой дол, сух-дол, по местоположению. По местному преданию, город поставлен был первоначально на реке Нерль, в трех верстах от того места на Каменке, куда потом он перенесен был. Причиной перенесения города была болотистая местность на реке Нерль. Однако на этом месте все-таки осталось селение, которое и теперь называется Кидекшей потому, что здесь прежде хотели основать город, но кинули (кидать — Кидекша) его по сырости местности и перенесли за три версты на реку Каменку в сухой дол, почему и город назван Суждаль, Суздаль. Некоторые, наконец, производят название Суждаля от того, что здесь князья судили народ[567].

Если отечественные любители старины искажали так дело, что сказать об иностранцах? Мы разумеем известного венгерского летописца, так называемого Нотария, короля Белы: он говорит, что угры под начальством воеводы Альма, родственника Аттилы, в 884 году тронулись из Скифии, вошли в Суздаль и, переправившись в окрестностях Киева через Днепр, вздумали овладеть Россией и т. д. и т. д.[568] У Татищева есть известие, что в 982 году «иде Владимир (святой) в поле и, покорив землю Польскую, град Суздаль утвердил». Татищев ссылается на Стриковского, между тем как последний признается, что Суздаль ему неизвестен[569].

Оставляя все эти басни в стороне надобно, однако, сказать, что в X веке Суздаль уже существовал: в первой половине XI века он уже упоминается в летописи; нельзя же допустить, чтобы город, упоминаемый в летописях в первой четверти XI века, не был уже хотя бы в конце X века! Так у Нестора[570] читаем под 1024 годом: «В се же лето всташа влсви в Суждали, избиваху старую чадь по дьяволю наученью и бесованью, глаголюще, яко си держать гобино»; великий князь Ярослав нашел необходимым лично усмирить этот мятеж, а потому «приде Суждалю». В древней Успенской суздальской церкви была надпись о времени основания города; за ветхостью эта церковь была снесена и на место ее поставлена новая, в которой воспроизведена к помянутая надпись старой церкви. Эта надпись гласит: «В лето 6505 (997 год) Великий Князь Владимир, пришед во град Суздаль и крестя Суздальскую землю, заложил в Кремле города сего первую церковь Пресвятыя Богородицы честнаго и славнаго ея Успения»[571].

Надобно, впрочем, заметить, что Владимир приходил в Суздальскую землю в 987 году (по другим известиям — в 999 году), а в 997 году он приходил в Новгород, а не в Суздальскую землю; притом надписи, подобные вышеприведенной, измышлялись, кажется, в новейшее время.

Но кому принадлежал Суздаль до личного замещения его собственными князьями?

Карамзин говорит, что дети Ярославовы, исполняя его завещание, разделили между собой государство. Область Изяславова, сверх Новгорода, простиралась от Киева на юг и запад до гор Карпатских, Польши и Литвы. Князь черниговский взял еще отдаленный Тмутаракань, Рязань, Муром и страну вятичей; Всеволод, кроме Переяславля — Ростов, Суздаль, Белоозеро и Поволжье, или берега Волги. Карамзин основывается в данном случае на одной летописи XV века и на Новгородской летописи попа Иоанна[572]. Хотя более важные списки летописей, изданные Археографической комиссией, и говорят только о Переяславле (южном), доставшемся Всеволоду[573], тем не менее приводимое Карамзиным известие из летописи XV века (синодальная библиотека, № 349) о том, что Всеволод получил Ростов, Суздаль и т. д., нужно признать достоверным, так как история Ростовско-Суздальской земли показывает, что эта последняя была постоянно во власти потомков Мономаха[574].

Сын Мономаха Изяслав, выгнанный из Смоленска Давидом Святославичем, после злоключений в Черниговской области прибежал в 1096 году в Муром и здесь должен был отстаивать принявший его город от своего крестного отца, Олега Святославича, который справедливо считал Муром своей отчиной. Изяслав, готовясь к бою с Олегом, призывал к себе войска из Ростова, Суздаля и Белаозера[575]; в происшедшей 6 сентября битве Изяслав пал; Олег после того взял Муром, Суздаль и Ростов. Брат Изяслава, сидевший тогда в Новгороде, отправил к Олегу послов сказать ему, чтоб он не занимал чужой волости и шел опять в Муром; Мстислав обещал при этом примирить его с отцом своим. Олег не только не оставил занятых им городов, но думал взять еще и Новгород: он послал к Новгороду со сторожевым отрядом брата своего Ярослава, а сам расположился в поле, близ Ростова. Мстислав, в свою очередь, также выступил против Олега, послав наперед себя со сторожевым отрядом Добрыню Рагуиловича. Ярослав поспешил известить об этом Олега, который ушел к Ростову, а Мстислав тем временем пришел на Волгу, продолжая наступление на Олега, который направился к Суздалю. Узнав, что Мстислав продолжает преследовать его, Олег приказал зажечь Суздаль, который и был истреблен пожаром почти дотла. Олег после того бежал к Мурому.

Мстислав искренне желал мира и с этой целью пересылался с своим крестным отцом, но последний хитрил: он соглашался на мир и в то же время готовился нечаянно напасть на Мстислава, распустившего свои полки. Однако к последнему вовремя успели собраться новгородцы, ростовцы и белозерцы; кроме того, он получил известие, что отец послал к нему на помощь брата его Вячеслава с половцами… Бой произошел в пяток второй недели Великого поста, на реке Колокше. Мстислав, «преиде Пожарь», одержал верх, а Олег бежал к Мурому; здесь он оставил брата своего Ярослава, а сам бежал далее, к Рязани, до которой преследовал его Мстислав. Последний, заручившись здесь от Олега словом, что он «обратится ко братии своей с молбою», возвратился в Суздаль, а отсюда ушел в свой Новгород[576].